Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание

— Она! — радостно сообщила крыса писклявым голоском.

— Шеф! — произнесла кошка шепотом, поднеся перстень к пасти, — она здесь, в Москве, на Тверской. И еще какие-то две с ней.

В микроскопическом наушнике, таящемся в ушной раковине пушистого зверька, раздался властный низкий голос:

— Передавай координаты.

Кошка прищурилась, словно на мордочку ей попал солнечный луч, вытянула пушистую лапу выставив вверх тонкий коготок, и посмотрев словно в прицел на острый его кончик произнесла:

— Луна семнадцать, тектоника три, параллельность дифендум.

И в этот самый миг вокруг женщин полыхнуло белым огнем, и все три дамы в арке исчезли. Бесшумно и мгновенно, словно и не было их там никогда вовсе.

ПОБЕГ

Вера вскочила и подбежала к Загробулько. Глаза ее полные слез излучали беспомощную злость, растерянность и ужас от осознания произошедшего. Она подхватила, раненого, ослабшего майора и, прижав его голову к груди, зашептала:

— Вифа, держись! Держись все будет хорошо… только не умирай. Вифочка…

Загробулько, прислоненный к груди любимой женщины, беззвучно шевелил губами. Он хотел ими — сухими и тонкими, коснутся персиковых Верочкиных, но сил уже не было. Майор умирал. Сквозь пелену и шум в ушах, Вифлеем вдруг увидел цыганку с Белорусского вокзала и услышал ее пророческие слова — «Выбором своим ты сам определишь свою судьбу! Толи жить тебе в здравии и счастье, толи в горе и хворе! А то и смерть твоя придет!». — «Но что за выбор? Что он выбрать должен был?» — думал Загробулько, превозмогая необычайную усталость навалившуюся вдруг. Тягучий голос, словно звучащий сквозь века, сквозь невероятные расстояния тихо шептал внутри майора:

— «Верить! Ты должен верить! Вот твой выбор!»

— Вера… Вера… — шептал майор, где-то за границей реальности.

Мамедов, сраженный ударом дубинки, лежал на полу. Над ним возвышался Гор. Розовощекий сержант, держа наготове резиновое средство подавления преступности, отступил ко входу в обезьянник, твердо намереваясь никого не впускать, никого не выпускать.

— Да уж, сложно с ним будет, — покачал головой птицеподобный, глядя на Мамедова-Форгезо.

— Это же зверь! — Нистратов беспомощно прижавшись к решетке смотрел то на умирающего милиционера то на бывшего напарника человека-радиоволну, — Как он мог быть моим, этим… как его?

— Альтерстентом, — подсказал Метатрон.

— Да-да. Как? Может ошибка? Может это не Форгезо? — с надеждой спросил Елисей, — Он и не похож на него…

— А ты, думаешь, похож на себя? Все отчужденцы меняются. Некоторые кардинально отличаются от тех сущностей, какими были в прошлом.

— О чем вы говорите! — плача заскулила милиционерша, поддерживая обессилившею трехлитровую голову, — В скорую звоните! Сухарьков! Ты чего? Беги за врачом!

Стоящий на пороге розовощекий Сухарьков, послушно кивнул и скрылся в коридоре, но тут же появился снова.

— А эти как же?

— Беги! — умоляюще завопила Вера.

— Есть!

Сержант, громыхая по линолеуму тяжелыми ботинками, умчался, оставив следовательницу одну среди преступников.

— Нам пора! — поторопил лысый Метатрон, выходя из камеры. Он не полез в раздвинутую Гором дыру, а спокойно вышел в распахнувшийся от легкого его прикосновения проход. Верочка, совершенно уверенная в том, что камера была закрыта на замок, удивленно и испуганно смотрела на необычайного преступника.

— Вы же говорили что вы боги! — вспомнила она.

— Совершенно верно, — согласился лысый.

— Так спасите его!

— Мы не имеем права. Это противоречит нити событий… Да и к тому же он нам не верит, а без веры ничего невозможно!

Тут Загробулько, шевельнулся вдруг, и еле приподняв голову, просипел:

— Верю… Верю я… имя мое… оберегом станет… — но тут силы его покинули и он в беспамятстве обмяк.

— Слушай Метрон, сейчас все противоречит нити событий! — вставил Гор, — Что измениться, если один хороший человек останется в живых?

— Но…

— Ведь она его любит! — прервал Гор, указав на милиционершу, — Любишь майора? — обратился он к Верочке, с безумной надеждой взирающей на странных задержанных.

— Люблю! — подтвердила она так горячо, что Загробулько, совсем почти ушедший из мира живых в вечность, приподнял дрожащие веки, посмотрел рассеяно на возлюбленную и улыбнулся еле заметно.

— С собой надо брать, — задумался Метатрон, — Здесь мы ничего не сможем сделать.

— Давайте возьмем! — подтвердил Нистратов, вылезая из-за деформированных железных прутьев, — пожалуйста!

— Сумку не забудь! — напомнил Метатрон. Елисей кивнул и послушно повесил ношу на плечо.

— Ну, так как? Спасем майора? Тем более имя у него какое… Вифлеем! А?! Я думаю ЕМУ понравиться, — заулыбался треугольно птицеподобный Фалкон.

— На что вы меня толкаете? — возмущенно поинтересовался Метатрон, — С чем, по-вашему, мы пытаемся покончить? С крахом основ! А сами тем временем, будем нарушать событийную нить?

— Ну, во-первых он еще не умер, а следовательно мы ничего не нарушаем, во-вторых в такой суматохе одна человеческая жизнь многого не изменит…

— Ладно, — смилостивился лысый бог, — но учтите, мы уподобляемся Архангелу Михаилу! Берите их, — кивнул Метатрон на Мамедова и Загробулько. Отчужденный вор-рецидивист, лежащий все еще без сознания, достался Нистратову, майора же взял Фалкон. Вероятно божественный человек-птица обладал титанической силой. Он водрузил себе на руки громоздкое тело милиционера, так легко, словно поднял новорожденного младенца. Нистратов же, из последних сил тащил щуплого Мамедова и тяжелую сумку с кирпичом сознания. От натуги в глазах Елисея колебались разноцветные круги и кружили хороводы, сияющие звездочки. Впереди процессии торжественно шел Метатрон. Но было в его поведении что-то странное. Настороженное.

— Чувствую Архангел наш рядом, — задумчиво изрек стоящий над всеми ангелами, — Что-то он задумал.

— Да, — подтвердил Гор, — я тоже чувствую. И, похоже, не один он. Всех своих созвал что ли? Сильное слишком поле…

— Да, очень сильное. Носфературс — сумку береги! Ой, чую я не все так просто…

Елисей послушно что-то крякнул в ответ. Они прошли по, выкрашенному зеленым, коридору и повернули налево к выходу.

— Куда?! — закричал дежурный, видя чудовищную картину. Только что задержанные бандиты, несли на руках окровавленного майора милиции, и недавно доставленного за драку худосочного смуглого арестанта, а за ними, словно вступив в преступный сговор, послушно шла следователь-практикант Вера Степановна Лисичкина.