Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание

— Он здесь.

— Что же он не покажется?

— Он послал прежде меня, дабы я изложил высокому собранию ультиматум, относительно дела всех нас касающегося! — крыс почтительно склонил голову, посмотрев несколько жалобно, как бы оправдываясь, за свою вынужденную роль.

— Ультиматум?

— Да, Метатрон, — пискнул Жерар.

— И в чем он заключается?

Крыс развернулся к кораблю и, сунув в пасть лапу, залихватски свистнул. На его свист из-за борта высунулась женская головка, с развивающимися на ветру волосами. Увидев ее, Елисей вздрогнул. Это была его супруга — Наталья Андреевна.

— Спускайтесь! — крикнул женщине крыс.

Елисея обуял ужас.

— Что ты с ней сделал?! — отчаянно закричал он и кинулся на говорящего зверька. Ему вдруг ясно представилось, как серый грызун пытал и истязал дражайшую его супругу, как стегал ее кожаными розгами, привязав к мачте, как лил на нежное, до малейшей родинки изученное любимое тело, раскаленное олово, склоняя волю ее к чему-то грязному и постыдному, — Убью!.. Убью тварь!!!..

Но Елисея перехватил Гор. Бывший ангел забился в руках Фалкона, словно мышь-полевка в когтистых лапах орла.

— Пусти!!! — выл Нистратов, — Я его прикончу!!! Пусти меня!!!..

Тем временем Наталья Андреевна очутилась на крыльце и предстала перед всеми совершенно невредимая, розовощекая и слегка встревоженная. Нистратов увидев жену благополучную и даже, казалось, помолодевшую, успокоился и, прекратив попытки вырваться, затих. Сначала он обрадовался, но потом вдруг посмотрел на вторую свою половину недоверчиво, словно искусствовед, рассматривающий тонкую подделку.

— Ты? — спросил он тревожно.

Наталья Андреевна кивнула и подошла к мужу.

— Я все знаю! — сказала она, косясь недобро на Гора, который Елисея отпустил и сам молча отстранился, — Знаю, кем ты был и к чему тебя склоняют!

— Да? — крайне удивился Елисей.

— Ты не должен этого делать! — отчаянно заверила супруга, обнимая голову мужа с нежностью присущей только женщине любящей всем сердцем.

— Почему? — удивился Елисей, отдаваясь во власть родного тепла.

— Потому что на этом наша жизнь кончиться! Я потеряю тебя — ты, навеки, потеряешь меня!..

— Но…

— Как я буду жить одна? — всматриваясь в глаза благоверного, задрожала Наталья Андреевна. Она готова была зарыдать. Глаза ее стали влажными, а в груди сжалось так, что вдыхать стало больно, — Как же девочки наши? Как же наша любовь?..

Нистратов тут же представил картину возможной трагедии: жену свою, исхудавшую, поседевшую и состарившуюся от мук и горя и двух дочек Машеньку и Алену, тоже несчастных и, почему-то в грязных нищенских лохмотьях.

— Успокойся, я только память потеряю…

— Да… а в месте с памятью и меня! Лисик не соглашайся… — тут женщина не выдержала и все-таки зарыдала, уткнувшись мужу в плечо.

— Женка что ли? — брезгливо поинтересовался Мамедов, конкретно не обращаясь ни к кому.

— Заткнись урод! — прикрикнул на него Елисей и покосился недобро, — Успокойся Наташенька, — обратился он к супруге ласково, — все обойдется!

Но та все равно плакала и мотала головой, отрицая успокоительные слова.

— Ты не сможешь вернуться! — сквозь слезы проговорила она, — Мне Жерар все объяснил. Ты не сможешь стать человеком снова!

На это Нистратов вопросительно уставился на Метатрона, округлив глаза, но тот в ответ сконфузился и потупил взгляд.

— Вы меня обманывали? — хрипло потребовал ответа, Елисей-Носфературс.

— Нет. Не обманывали. Просто случай уникальный и гарантировать тут ничего нельзя, — ответил за Метатрона Гор, — Кто знает наперед, что произойти может? Этот свободный человек слишком сильно вмешался в законы мироустройства и что бы привести все в порядок, нам потребуется не только вставить кирпич, но и вероятно дипозиционировать время! А это значит, что временные цепи замкнуться и прорастет новая событийная нить, в которую нужно будет по-новому вписать тебя!

— Чего-чего? Я что-то ничего не понял. Чего там замкнется? Куда прорастет?..

— Возможно, что бы вернуть все на свои места, полностью нейтрализовав изменения, привнесенные в реальность свободным человеком, нам придется разорвать время и вырастить новую событийную нить, в которой тебя как человека не будет. Возможно, не только ты потеряешь память о себе, но и другие люди так же забудут о твоем существовании, словно тебя и не было никогда!

— Да вы что! — закричал Елисей, озираясь по сторонам, — Я на такое не согласен!

— Успокойся, я же говорю — ВОЗМОЖНО! Это вовсе не означает, что будет именно так.

— А другой вариант? Есть другой вариант? — с надеждой спросил Нистратов.

— Есть! Ты вставишь кирпич и механически исправишь все, что натворил этот мечтатель.

— И?

— Затем ты снова станешь отчужденцем и мы впишем тебя в реальность заново.

— А моя память?

— Твоя память… — начал Гор, но не договорил.

Островок-крыльцо, вдруг затрясся, словно верхушка вулкана перед извержением, вода вокруг забурлила и пошла огромными пузырями. Слуха всех стоящих на ступенях коснулся низкий, нарастающий гул. Он неминуемо усиливался вместе с вибрацией островка и, дойдя до предела, разрешился совсем чудовищным свистом, переросшим в хлопок и взрыв. Что-то мощно взорвалось внутри корабля, так что тот аж подпрыгнул над водой, словно его с ненавистью ударил хвостом исполинский кит. В тот же миг из его центра с диким ревом вылетело нечто и устремилось в высь. Синий сверкающий снаряд с космической скоростью рвался в небо, оставляя позади себя сноп искр и летящие во все стороны фрагменты разрушенного морского судна. Сам корабль, тем временем начал погружаться в воду. Центральная его мачта рухнула и вместо нее бил теперь высокий фонтан. Продырявленный насквозь корабль быстро заполнялся водой, кренился, скрипя тяжелым деревом, и ничто уже не могло его спасти.

— Что это такое? — зашипел Жерар, ощетинив шерсть, и став от этого внешне чрезвычайно агрессивным и хищным.

Мамедов уставившись на него, полными ужаса глазами, снова рефлекторно защитился ладонью.

— Кажется, это нашего майора вышвырнуло, — предположил Метатрон.

— Какого еще майора? — не понял крыс.

— Милицейского, — уточнил Гор.

Тем временем, младенец-Загробулько пробивший судно, ушел в зенит, засверкал ярко и врезался в небо, словно это был стеклянный шар. Средь облаков грянул гром и от места, где Загробулько соприкоснулся с небесной сферой, поползли в разные стороны, словно трещины, сверкающие молнии.

— Что это? — зашептала Верочка испуганно, — Что с ним теперь будет?

— Ничего, все нормально, — успокоил ее Фалкон, обнимая, — просто человек, во вселенной которого мы сейчас находимся, каким то образом нашел его и выбросил из своего мира.

— Куда? — спросила Лисичкина, глядя на небо, где теперь молнии меркли и подобно заживающим на глазах ранам, затягивались чистым, синим воздухом.

— Надо полагать на границу миров, — ответил ей Метатрон, — Или еще куда… — нерешительно, добавил он.