Москва-Ростов-Варшава
Шрифт:
Брат, что с тобой?
Максим побледнел. Его руки, как и тело, затряслось мелкой дрожью. Он был близок к потере сознания. Таксист остановил автомобиль. Выскочив из машины он достал из багажника бутылку с водой.
– Братишка, что с тобой? Пей, пей воду. Ну, вот лучше. Прости, брат. Меня самого эти воспоминания мучают. Веришь, снов боюсь. Садись, садись, медленно, не спеши.
– Всё, уже лучше. Прости, брат, контузия. Нам ещё долго ехать?
– Да нет, мы уже на Фестивальной. Ты там останешься?
– Нет. Сестру разыскиваю. Потом на
– Там-то что потерял?
– Выживать как-то надо. Дядька с тёткой продают, а я вожу им товар.
Дожился до ручки. Вот так-то.
– Да плюнь ты. Сейчас все выживают, как могут. Я вот хоть таксую, и то хлеб. Ладно, проехали. За углом нужный дом. Я с тобой пойду, – Николай закрыл автомобиль и помог выйти Максиму.
– Да не переживай, со мной всё в порядке.
– Афганцы своих не бросают.
Мужчины поднялись на этаж и долго звонили в нужную квартиру. Дверь открыл мужичок с помятым от частых выпивок лицом.
– Чего надо? Вы кто?
– Я ищу Катю Синицыну.
– Нет таких!
Мужик хотел захлопнуть дверь, но таксист поставил ступню в массивном ботинке в дверной проём.
– Ты что это! Ты это что?
Таксист вынул из кармана денежную купюру и показал её мужичку.
– Заходьте! Вспомнить, говоришь? Так как зовут девицу?
– Память потерял вместе со слухом? – грубо сказал ему таксист.
– Катя Синицына.
– Так, так, Катька говоришь?
– Да не тяни ты козла за хвост.
– Эта та, что ли что с моей Лариской приезжала? Лариска, зараза такая, разыскала меня, приехала и говорит, ты, то есть я, значит, мой папашка! Вот шалава! А мне по барабану! У меня таких дочек, небось, по всей матушке России, знаешь сколько? Всех не учтёшь. Я же бывший сапог. Вы так, гражданские нас называете? До майора дослужил, и вот, под зад нас ногой. Не нуждается наша Родина больше в нас. Да! Я…
– Короче Сапог Иванович. Знаем мы всё о Родине.
– Когда они к вам приезжали, а потом, потом куда Катя делась?
– Так я откуда знаю? Приехать, приехали, отрицать не буду. Только я им сразу сказал, за постой платить будете, живите. И Ларке сразу сказал, плати алименты, признаю, что я отец. Вот и жили у меня, две охломонки.
– Ты, отец, ближе к теме, – остановил его Николай.
– А зачем они вам?
– Вы скажите, куда они от вас съехали?
– А выпить, ничего нет?
Таксист вытащил из кармана ещё одну купюру, но мужичку её только показал.
– С мамашкой Ларкиной я давно развёлся. А она, оказывается, переписывалась с моей мамашей. Это ж надо! Ларка от неё и узнала мой адрес – Послушай, отец, нам, конечно интересно, но время, время…
– Да, да! Ладно, ладно! А где Катька я не знаю.
Мужик хитро посмотрел на Максима и таксиста развёл руки по сторонам.
– Ну, на нет и суда нет, – Николай слегка ударил мужичка по плечу и повернулся уходить.
– Нет, нет, подождите. Там где-то лежит Ларискина записная книжка. Сейчас гляну.
– Отец, ты быстрее ищи, у нас время не казённое.
– Вспомнил,
она работала сиделкой, точно, сиделкой у какого-то парня из профессорских. Слышал, что он втюрился в неё. А потом она замуж за него вышла.Точно, точно! А потом Лариска уехала в Турцию зарабатывать. Это ж надо в Турцию путанить! Шалава, отцу родному хоть бы доллар выслала! Вот она молодёжь! Да, ладно! Вот записную книжку она забыла, сейчас посмотрю. А вот она! Да ты руки-то, руки убери! Информация денег стоит.
Увидев строгий взгляд Максима, отец Ларисы мужчина осёкся и протянул ему потрёпанную маленькую записную книжку дочери.
– А, ладно! На, переписывай. Чистопрудный бульвар, дом, квартира… Ну, пока! Заходите если ещё что надо.
Мужичок быстро закрыл дверь за нежданными гостями.
– У тебя поезд, когда отходит? – Николай завёл автомобиль.
– Вечером. Да ты не переживай. Я сам успею.
– Сам с усам. Поехали по адресу.
На звонки и стуки в дверь в бывшую квартиру сестры Максима Кати никто не откликнулся. Николай нажал на кнопку звонка соседской квартиры. Через некоторое время им открыл лысоватый мужчина в махровом халате с выпуклым животом и бегающими глазками.
– Вам кого? – спросил он, заинтересованно глядя на мужчин.
– Здесь должна проживать Катя, Катя Синицына, я её ищу.
– Катю знаю, но не знаю, Синицына она или нет. Может до замужества и была Синицына.
– Да, да до замужества.
– Катя сначала была сиделкой у Андрея, нет не у него, за его больной матерью смотрела. Ну а потом, сами понимаете, молодость!
– А сейчас, где она, в магазин ушла? – с надеждой в голосе спросил Максим.
– Может и в магазин. Она продала квартиру и выехала отсюда.
– Как продала?
– Обыкновенно. Квартира кооперативная была. А вы собственно кто?
– Я её разыскиваю, я её родной брат.
– Что-то она не говорила ничего ни о каком брате.
– Наверное, она думала я погиб в Афганистане, а я вернулся, вот и ищу её.
– Ничего не могу сказать, не докладывала куда выехала, не знаю. Забрала сына, вещи и укатила. Чего, с такими деньжищами можно и в Америку подастся!
– Какая Америка? С какими деньжищами? Значит у Кати сын? А муж где?
– Вы в курсе, сколько стоят наши квартиры? Сталинки сейчас самый ходовой товар, в цене.
– А сын, откуда? – растерянно спросил Максим.
– Васька? Конечно не от Святого Духа. От супруга законного, мать Андрея умерла, они вскоре расписались. Васька родился. Ваське года ещё не было, зимой Андрея машина сбила насмерть. Вот мыкалась она, мыкалась и решила квартиру продать и уехать. А куда не знаю. Через риелторов продавала, а каких не знаю. Их столько сейчас развелось. Ну, всё молодые люди, ваш лимит времени исчерпан. Извините, мне вам больше сказать нечего.
– Вот и приехали. Что теперь будешь делать? – спросил Николай Максима, когда они подъехали к Белорусскому вокзалу.