Москва - Сталинград - Берлин - Прага

Утром 5 октября я находился на Н П у Катукова. Отсюда хорошо было видно, как вражеские танки приближаются к переднему краю обороны, готовясь смять пушки и проутюжить окопы, занимаемые нашей пехотой. Огонь артиллерии заставил залечь пехоту противника, которая следовала за танками, а орудия прямой наводки подбили несколько боевых машин. Но значительное количество гитлеровцев продолжало рваться вперед, встречая стойкое сопротивление пограничников из батальонов Дрожженко и Тетюшева.

Катуков вопросительно посмотрел на меня.

– Дайте огонь из засад!
– распорядился я.

В воздух взвились 2 красные ракеты. Через несколько минут на поле боя уже пылали фашистские танки, пораженные в борта огнем гусевских тридцатьчетверок.

Вечером 5 октября противник вновь нанес сильный авиационный удар по Мценску и железнодорожной станции. Загорелись жилые дома. В это время выгружались части 6-й гвардейской дивизии, только что прибывшей с Ленинградского фронта. Невзирая на сильную бомбежку, командиру дивизии генерал-майору К. И. Петрову удалось успешно и без особых потерь закончить выгрузку.

В тот же день на ст. Мценск прибыли и основные силы 11-й танковой бригады под командованием подполковника А. В. Бондарева. Она была вооружена танками KB и Т-34. Большое внимание организации корпуса уделил начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников. Не без его помощи была дана нам в поддержку авиация, действовавшая весьма успешно.

Гудериан в своих воспоминаниях пишет: «5 октября я уже был у генерала Лемельзена (командир 4-й немецкой танковой дивизии.
–  Д. Л.)... В этот день я получил довольно внушительное представление об активности русской авиации... Затем авиация противника бомбила штаб корпуса... Затем я направился к дороге, по которой продвигалась 3-я танковая дивизия. Здесь мы также подвергались неоднократной бомбежке со стороны русских...»²⁵

.

Ночью я вызвал командиров и комиссаров соединений, чтобы посоветоваться, как лучше выполнить задачу, поставленную Ставкой, - дальше Мценска противника не пропустить, преградить ему путь на Тулу.

Первым взял слово командир 6-й дивизии К. И. Петров: «Надо вести подвижную оборону до Мценского рубежа и здесь, на реке Зуше, дать решительный бой. Дальше не отходить». К. И. Петрова поддержал А. В. Бондарев. «Немецкая тактика вбивания клиньев в нашу оборону известна, - заметил он.
– Надо бить врага по открытым флангам, не давая взять себя в клещи». Подполковник С. М. Ковалев, командир 201-й воздушно-десантной бригады 5-го воздушно-десантного корпуса, также высказался за то, чтобы бить врага на промежуточных рубежах. Это единодушие еще больше укрепило мою уверенность в том, что задача будет выполнена.

Оторвавшись от противника, к утру 6 октября войска заняли новый рубеж: пос. 1-й Воин, пос. Нарышкино.

У р. Зуши подготавливалась главная полоса обороны корпуса. Обстановка была сложной, но наше положение в какой-то степени облегчалось тем, что по тылам выдвинувшейся группировки противника наносили удары в районах Трубчевска, Боровска и в других местах войска Брянского фронта. Это заставляло врага все время распылять силы, нередко вести бои с перевернутым фронтом и выделять части для прикрытия тылов.

Отдав необходимые распоряжения, мы с заместителем сели перекусить. Вдруг Визжилин сказал:

– Дмитрий Данилович, есть одна мысль. Неплохо бы в двух-трех километрах впереди рубежа 1-й Воин, Нарышкино оборудовать ложный рубеж обороны, ввести противника в заблуждение.

– Дельно! Поручаю вам с танкистами осуществить эту идею. Около 11 час. 6 октября наша авиаразведка обнаружила, что параллельно шоссейной дороге, примерно в 3 км от 1-го Воина, движется около 80 немецких танков с мотопехотой и артиллерией. Вскоре над нами появилось 40 «юнкерсов». За 20 мин. они сделали по три захода: два по нашему ложному переднему краю, а третий - по подлинным боевым порядкам, приняв, по-видимому, настоящий передний край за глубину обороны.

Теперь мы увидели противника и с наблюдательного пункта. Спрашиваю Куркина, как он оценивает силы врага.

– Не меньше танковой дивизии.

– По-моему, тоже.

По самолетам противника начала бить зенитная артиллерия корпуса. Одновременно повела огонь полевая батарея пограничного полка. Было сбито 2 «юнкерса», третий был поврежден, но ушел.

К полудню неприятель открыл сильный артиллерийский огонь по нашему переднему краю, а спустя полчаса начали наступление до 50 танков с пехотой. За ними двигалась вторая волна - около 40 машин. Наши штурмовики расстреливали и бомбили их. Приказываю двум артиллерийским дивизионам открыть подвижной заградительный огонь. На минах подорвались 7 немецких танков, 14 горят, подбитые нашей авиацией и артиллерией.

Теперь мы с К. Л. Сорокиным и А. В. Куркиным уже невооруженным глазом видим, как примерно 50 танков вклиниваются в оборону корпуса. На них прямой наводкой обрушивают огонь наши орудия и танки. Несмотря на потери, гитлеровцы продолжают продвигаться. Стойко отражают нападение неприятеля бойцы воздушно-десантной бригады С. М. Ковалева, пограничники И. И. Пияшева. Из них особо выделялся взвод лейтенанта И. М. Шевцова.

С НП видно, как танк лейтенанта Кукарина, который одновременно с другими вышел из леса, вскоре вырвался вперед. Заметив стремительно приближающуюся машину, немецкие танки сосредоточили по ней огонь. Кукарин вдруг остановился и стал стрелять с места. За считанные минуты он подбил 5 танков противника. Позже мы узнали, что, когда наводчик Любушкин вел огонь, вражеский снаряд повредил рычаги управления, и двигаться вперед стало невозможно. Раненый механик-водитель Федотов с трудом включил задний ход, и танк, отстреливаясь, стал пятиться к лесу. И только когда очутились в безопасности, экипаж увидел, что радисту-заряжающему Н. С. Дуванову оторвало ногу.

Кукарин и Любушкин вынесли раненых товарищей из машины, а сами продолжали бой и подбили еще 4 вражеских танка.

За выдающийся подвиг и высокое воинское мастерство наводчику Ивану Тимофеевичу Любушкину было присвоено звание Героя Советского Союза, и остальные члены экипажа тоже получили награды.

Вторая половина дня оказалась еще более тяжелой. В самый разгар боя сюда успели подойти 180-й отдельный противотанковый артиллерийский дивизион и батальон 401-го гвардейского стрелкового полка майора А. И. Набатова с разведывательной моторизованной ротой и батареей 76-мм орудий 6-й гвардейской стрелковой дивизии К. И. Петрова, усилив оборону этого рубежа.

Противник продолжал наступать, хотя потерял более 30 танков и до полка пехоты. На центральном направлении он вклинился в нашу оборону и вывел из строя 12 танков, до 2 батальонов пехоты. Казалось, враг вот-вот окончательно прорвет оборону, обойдет рубеж у Мценска и двинется на Тулу, а потом - на Москву. Положение становилось критическим.

Но на войне случаются всякие неожиданности. В самый тяжелый момент в тылу наступающих немецких танков внезапно появились наши тридцатьчетверки и стали в упор расстреливать фашистские машины. В боевых порядках врага началось смятение. Откуда это своевременное подкрепление?

Выручил нас... Александр Бурда²⁶

. Он со своей ротой вышел-таки из вражеского тыла, повел машины прямо на гул боя и ударил по боевым порядкам и штабу 4-й танковой дивизии врага...

Атака подразделения Бурды была ошеломляющей. Фашисты, по-видимому, решили, что их окружают, и стали отступать. Воспользовавшись этим, части. корпуса перешли в контратаку пехотой с фронта, танками с флангов.

– «Сосна», «Сосна»!
– кричит в телефонную трубку член военного совета ГМЧ генерал П. А. Дегтярев, вызывая командира 9-го полка гвардейских реактивных минометов майора И. А. Шамшина и командиров дивизионов капитанов П. И. Франченко и М. Н. Богдана.
– Будьте наготове. Проверьте координаты...