Москва - Сталинград - Берлин - Прага

Но бронепоезд, ограниченный колеёй, не может удержать противника. Поставив задачу Ф. Д. Малышеву, мы с Остренко быстро вернулись в город, чтобы найти еще кого-либо для подмоги. Вдруг на площадь из переулка вышли направлявшиеся из Москвы в 30-ю армию 8 танков KB и Т-34. Как мы были счастливы в ту минуту! Почти на ходу вскочил в KB командира танкового батальона, и мы двинулись в бой. За это, знаю, меня справедливо можно упрекнуть. Но на фронте бывали ситуации, когда иного выхода нет.

На южной окраине города лицом к лицу столкнулись с противником. Наши танки открыли огонь. В течение 10 - 15 мин. удалось подбить 8 вражеских танков. Быстрый натиск Т-34 и KB остановил фашистов, а некоторые их танки попятились. Наш бронепоезд преследовал их огнем.

Неожиданно сильный удар встряхнул наш КВ. Сверкнули огоньки в башне, заклинился поворотный механизм, невозможно стало стрелять. Через минуту - второй удар. Машина подпрыгнула: снаряд перебил гусеницу. Пришлось выбираться через аварийный люк в днище танка. Мы понимали, что хотя противник и остановлен, но успокаиваться рано.

Приказав командиру танкового батальона не допустить врага к Дмитрову, я вернулся к своей машине и тут же поехал в штаб, чтобы изыскать дополнительные силы для обороны города.

На площади увидел командира, показавшегося знакомым. Это был мой старый товарищ по Академии им. М. В. Фрунзе подполковник К. А. Карасевич.

– Здорово, друг! Почему ты здесь?

– Я начальник оперативного отдела 1-й ударной армии. Прибыл вместе с командармом генерал-лейтенантом Кузнецовым. Здесь будет сосредоточиваться 1-я ударная.

– Садись к нам и покажи, где разместился Кузнецов. Вскоре я уже входил в дом, где находился командарм. С В. И. Кузнецовым мы познакомились еще в 1940 г. в Прибалтике. В другую пору разговор, наверное, длился бы многие часы, но в тот момент было не до лирики.

– Слышишь стрельбу, Василий Иванович?
– спросил я.
– На южной окраине наступают более двух десятков танков противника. Яхрому он уже взял, так сообщили мне разведчики. Помоги отбить, у меня в армии никаких резервов, а полосу обороны со вчерашнего дня увеличили на 12 км и включили в нее Дмитров. Между 16-й и 30-й армиями образовался большой разрыв, а закрыть его нечем.

– Погоди, не горячись, Дмитрий Данилович. Разведчики, наверно, преувеличивают...
– Кузнецов не верил, что в Яхроме гитлеровцы и что они подошли к Дмитрову.
– Не может быть, стрельба где-то далеко.

– Нет, это рядом!
– настаивал я.
– Поедем, убедишься сам. Тогда будем докладывать в Ставку и командующему фронтом.

Я хорошо понимал, что Кузнецову, как и мне, крайне нежелательно расходовать силы, которые только начали сосредоточивать для другой цели. К тому же без решения Ставки он не имел права вводить в бой части, предназначенные для контрнаступления.

Артиллерийская канонада становилась все громче. Кузнецов понял, что дело может принять серьезный оборот.

– Ну давай поедем посмотрим, - глубоко вздохнув, сказал он. Выехав на южную окраину Дмитрова, мы увидел? танки противника. Часть из них была подбита, а некоторые вели огонь.

Тут уже торопить стал не я, а Кузнецов:

– Давай поживее! Попросим Ставку ввести в бой мои две курсантские бригады, которые начали прибывать.

В городе нам помог срочно связаться со Ставкой работник штаба 1-й ударной полковник А. И. Мячин. Нашу просьбу удовлетворили. Объединенными усилиями 58-й танковой дивизии и 8-й танковой бригады 30-й армии, 29-й и 50-й курсантских бригад 1-й ударной армии, бронепоезда Малышева, штаба 30-й армии и госпиталя легкораненых удалось отбросить гитлеровцев от города, а затем вышвырнуть за канал.

Мне запомнился подвиг младшего лейтенанта К. П. Нездолия. Попав в полуокружение, он из пулемета уничтожил до полусотни фашистов, не отойдя ни на шаг. За выдающиеся подвиги Кузьма Павлович Нездолия позднее был удостоен звания Героя Советского Союза.

Пока мы договаривались с Кузнецовым, на южной окраине Дмитрова шел бой. Танки сражались вместе с бронепоездом, сдерживая натиск врага, рвавшегося к городу. Вторая бронеплощадка оказалась подбитой и затрудняла маневр и действия первой.

Малышев был тяжело контужен. Неприятель бросил в тыл диверсионную группу, чтобы подорвать рельсы и захватить бронепоезд. Первым заметил маневр врага пулеметчик Фомичев. Он соскочил с бронепоезда с пулеметом, ползком приблизился к вражеской группе и уничтожил ее. Этим он спас положение. Но при возвращении к бронепоезду герой был убит снарядом противника.

Израненный бронепоезд вместе с танками продолжал неравный бой.

В этот момент начальник ст. Дмитров П. Н. Авдолетов, наблюдавший картину боя на окраине города, по своей инициативе решил отбуксировать подбитую бронеплощадку. На паровозе вместе с ним на помощь бронепоезду выехал машинист П. Н. Лавров, кочегар И. В. Мирошниченко и стрелочница М. Т. Мировская (Барсученко). Под огнем врага они быстро прицепили бронеплощадку и увезли за укрытие. Это создало выгодные условия для боя второй бронеплощадке и танкам.

Неприятель был задержан. Особенно отличились в этом бою командир бронепоезда капитан Ф. Д. Малышев, военком старший лейтенант И. Н. Крискевич, командиры бронеплощадок капитан А. И. Жуков, старший лейтенант Т. И. Сколышев, заместитель командира бронепоезда майор С. Ф. Знаменский, артиллеристы и пулеметчики В. М. Кулешов, Г. М. Павловский, Б. И. Зулаев, секретарь парторганизации В. Ф. Еремин и другие члены экипажа.

30-я армия, несмотря на тяжелую обстановку, удерживала плацдарм на западном берегу канала от Иваньковской перенравы (у Волги) до Дмитрова шириной до 45 км и глубиной до 15 км.

Рано утром 29 ноября мы вместе с Л. А. Мазановым выехали в Дмитров к мосту через канал. Нужно было решить, как лучше укрепить оборону. Здесь снова встретились с В. И. Кузнецовым. Его тоже беспокоила оборона города. Тут же находился генерал-майор инженерных войск И. П. Галицкий.

Галицкий сказал, что он послан сюда Ставкой и на него возложена задача в случае отхода наших частей подорвать мост через канал. По-видимому, в Ставке были сильно обеспокоены, когда противник с ходу ворвался в Яхрому и форсировал канал. Галицкий настоятельно советовал отвести войска за канал, а мост сразу же подорвать.

– С вами нельзя согласиться, - сказал начальник штаба.
– Нам самим скоро придется переходить в контрнаступление. И что тогда? Заново строить мост под огнем противника? Вы инженер и понимаете, что значит наводить мост под огнем врага.

Кузнецов не соглашался и не протестовал, видимо, решил подумать. Я примерно представлял ход его мыслей. Он понимал, что дмитровский плацдарм вместе с мостом через канал ему придется вскоре принимать от 30-й армии, так как плацдарм войдет в полосу 1-й ударной армии (откуда она и начнет свое наступление). Но есть и другое немаловажное соображение. Нужно тратить силы, чтобы удерживать плацдарм до начала наступления. А если противник подтянет подкрепление, внезапным ударом захватит мост и ворвется в Дмитров? Тогда уж совсем скандал - он может нарушить план контрнаступления 1-й ударной армии. Вероятно, у Василия Ивановича была сокровенная мысль: без излишних потерь выждать за каналом (что, по-своему, правильно) и навести мосты перед началом наступления.