Москва - Сталинград - Берлин - Прага

В районе Опочки врагу был причинен большой урон. Дивизия П. Л. Рудчука остановила неприятеля. Петр Лукич проявил смекалку, удачно применив в условиях лесисто-болотистой местности противотанковые и противопехотные заграждения.

Большую помощь комдиву оказывал полковой комиссар А. И. Шмелев¹⁸

. Неутомимый труженик, он настойчиво проводил партийно-политическую работу в сложных условиях. В наступлении, обороне Шмелева всегда можно было видеть на самых ответственных участках, о чем не раз говорил и Рудчук.

В эти же дни мы получили распоряжение командующего 27-й армией о выводе корпуса в резерв. Начали передавать боевые участки другим частям 27-й армии, но противник повел столь яростные атаки танками и авиацией, что нечего было и думать о выходе в резерв.

В те тяжелые дни к нам прибыл начальник артиллерии 27-й армии полковник Николай Михайлович Хлебников и оказал нам квалифицированную помощь, за что мы были благодарны ему.

Упорные оборонительные бои продолжались весь июль и часть августа, до тех пор пока мы не вышли к р. Ловать.

21-му механизированному корпусу, как и многим другим соединениям, которые приняли на себя первые удары врага, пришлось вести тяжелые оборонительные бои методом подвижной обороны. не имея соседей, с открытыми флангами. В мирных условиях мы. к сожалению, мало учились этому виду боя. Да и в инструкциях данный вопрос недостаточно был отражен. И все же в той сложной обстановке, учась буквально на ходу, корпус вместе с другими войсками Северо-Западного фронта сумел задержать наступление немецко-фашистских войск на Ленинград. В районе Западной Двины были созданы условия для подхода наших резервов в организации оборонительных рубежей. И не случайно Манштейн писал о тех днях: "Цель - Ленинград - отодвигалась от нас в далекое будущее..."¹⁹

.

Заслуги корпуса высоко оценила Родина: несколько сот воинов получили государственные награды.

В Москве

В июле 1941 г. Ставка приняла решение упразднить механизированные корпуса, их дивизии подчинить непосредственно армиям и приступить к формированию танковых бригад, полков и отдельных батальонов. Расформировали и 21-й мехкорпус. В конце августа меня вызвали в Москву для нового назначения.

Столица уже испытала налеты вражеской авиации. Началась эвакуация населения. Город посуровел. По улицам шагали патрули, повсеместно проводилось затемнение. Тем, кто находился в городе, казалось, что фронт еще далеко, что, хотя наши войска и отступают, скоро они вышвырнут захватчиков за пределы страны.

А между тем бои уже шли в районе Смоленска.

28 августа мне приказали явиться в Кремль, в Ставку. Всю свою сознательную жизнь я провел в строю. В центральных правительственных учреждениях бывать не приходилось. Шел в Кремль с большим волнением.

Не успел осмотреться в приемной, как ко мне подошел человек в штатском. Сначала показалось, что мы уже где-то встречались.

– Вы, наверно, с фронта?
– спросил он.

– Да, только вчера.

– Давайте познакомимся. Моя фамилия Малышев. Я представился.

– Присядем. Хотелось бы кое-что спросить у вас. Присели.

– Скажите, как показали себя в боях наши Т-34?

– Очень хорошо. Танки противника T-IV с их короткоствольной пушкой по силе огня, маневренности и броневой защите не идут с тридцатьчетверками ни в какое сравнение.

– А как БТ и Т-26?

– Эти явно устарели. Еще до начала войны мы, танкисты, предлагали надеть на них дополнительную броню. Приходилось приспосабливать к этим машинам так называемые экраны, делать их своими силами в походных мастерских. Помню, в экранированный таким образом танк Т-26, где я находился, попало двенадцать снарядов. И ни один не пробил броню! Но это предложение не было реализовано.

– Решение в свое время состоялось, но не было доведено до конца, - с горечью сказал Малышев.
– Но теперь мы проектируем новые машины. Хотите посмотреть модель?

– Хочу, конечно... Но меня могут вызвать.

– Найдут - это рядом.

Мы поднялись наверх. У входа в кабинет на табличке читаю:

"Заместитель Председателя Совнаркома В. А. Малышев"²⁰

.

В кабинете Вячеслав Александрович взял со стола увесистую модель незнакомого мне танка. На башне - 2 пушечных ствола. Внешне машина напоминала тридцатьчетверку, только башня была перенесена к корме.

– Что подсказывает боевой опыт?
– спросил Малышев.

– Честно?
– Я с пристрастием разглядывал модель.

– Совершенно честно, что думаете.

– Тут две пушки. Значит, нужно иметь двух наводчиков, двух заряжающих. Габариты танка от этого увеличатся. Увеличится и вес машины, а следовательно, замедлится маневр. Может быть, лучше поставить одну пушку, но дать к ней побольше боеприпасов, посильнее сделать броню, особенно в лобовой части корпуса и башни. Побольше иметь горючего.

– Соображения серьезные, над этим следует подумать, - сказал Вячеслав Александрович.

Через несколько минут я вернулся в приемную. После того как часовой проверил пропуск, ко мне подошел командир:

– Вы товарищ Лелюшенко?

– Да.

– Прошу, товарищ генерал, заходите!

В кабинете я увидел И. В. Сталина и начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова. Сталин, задумавшись, стоял у стола, на котором лежала оперативная карта. Я представился. Он внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Когда вы сформируете танковые бригады?

Видимо, Сталин полагал, что мне известно о новом назначении.

– Какие? Я не знаю, о каких бригадах идет речь.

– Разве?

– Я только вчера с фронта.

– Ну, хорошо. На вас возлагается ответственная задача. Товарищ Шапошников, подробно объясните Лелюшенко цель нашего, вызова.

Борис Михайлович сказал:

– Вы назначены заместителем начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии и начальником Главного управления формирования и укомплектования антобронетанковых войск. Вам поручается в сжатые сроки сформировать 22 танковые бригады. Материальная часть будет поступать с заводов страны " из ремонтных мастерских. План формирования в Главном автобронетанковом управлении есть. По мере готовности бригад докладывайте нам через товарища Федоренко или непосредственно в Ставку.

Затем Сталин спросил о фронтовых делах.

Я сказал, что, на мой взгляд, целесообразно восстановить в армии корпуса. Мне казалось также, что в полках надо иметь подразделения автоматчиков, а распыленные по стрелковым батальонам 82-мм минометы необходимо свести в полковые дивизионы, что дало бы возможность массировать огонь. Коснулся и некоторых других вопросов, в частности конструкции танков.

– Ваши предложения будут рассмотрены, - сказал Верховный Главнокомандующий.

В Главном автобронетанковом управлении меня встретил с газетой в руках майор А. Ефимов, который в числе других был направлен в Москву после расформирования 21-го корпуса.