Москва – Врата Демонов
Шрифт:
И Добруша, и Болеглав знали о злобном могуществе демонов. Один из них носил в крыле пять больших ран, очень болезненных при полетах и постоянно уводящих его влево. У второго половина шеи осталась без чешуи, а мышцы под нею — изорваны на три ладони в глубину. Они уже повидали, как целыми потоками выплевываются в небеса молнии, как встает дыбом земля в огне и дыме, как разрывают грудь великанам стремительные проклятия. Однако то, что сотворил демон здесь, сравнить было просто не с чем. Если порождения зла прорвутся через Врата с подобными чарами… Спасенные Земли воистину станут подобием мира смерти! Причем — в считаные дни.
Но больше воинов огнедышащего племени пугало то, что они не видели самого демона. Ни живого,
Первым, краем глаза, неладное разглядел Добруша. Поначалу — просто небольшое пятнышко странного цвета. Отвернув к реке, дракон снизился и пару раз скользнул над ней вперед и назад. Подозрение оказалось верным: на крохотной прогалинке между скалами и водой лежал короб неестественно ядовитого цвета. Такие панцири иногда носят ядовитые жуки или самые злобные кусачие насекомые, но в обычном мире подобный цвет не встречается нигде и никогда. Смертные тоже ничего в столь едкие оттенки не окрашивают — в голову никому не приходит. А если так — то откуда?!
Болеглав, подлетев ближе, с сородичем согласился — странный короб. Таким цветом никогда ранее никто ничего не красил. Хотя все когда-нибудь случается в первый раз.
На прогалинке развлекалась голая парочка. Может, они учудили?
Драконы, широко раскинув крылья, сделали круг, другой. Люди на них поглядывали, но от хлопот своих не отвлекались. Поляна была узкая, вокруг возвышались скалы и деревья. Напротив, через узкую речушку тоже тянулась девственная чащоба. И как ни приглядывались летучие воины, место для посадки выбрать себе не могли. Больно везде тесно да деревьями поросло — недолго и крылья переломать. С воздуха тоже не спросить — уж больно быстро проскакивали, слова выкрикнуть не успеешь.
Отчаявшись, драконы отвернули на юг и помчались к селениям рода Яйва. Это ведь именно этим жителям первым грозила опасность от бродячего демона. Так пусть ногами по земле дойдут и посмотрят, что за короб такой странный и что за смертные подобным пользуются?
После того как молодые люди с тележками успешно преодолели границу между дикарями и военными частями, путепроводы стремительно превратились в оживленные транспортные артерии. Военные заставляли всех приезжающих оставлять машины далеко на подступах к запретной зоне, но прочих путников пропускали в надежде на то, что, чем больше всего и всякого люди пронесут в оккупированные кварталы, тем меньше там будет гуманитарных проблем.
Опытным путем быстро выяснилось, что против велосипедов «папуасы» тоже не возражают — и движение стало еще более оживленным. Даже доставка пиццы заработала — бизнесмены мгновенно учуяли выгоду и смогли воспользоваться ситуацией.
— Никакие замороженные продукты доставить не удается, — подвел итог операции министр обороны, общаясь наедине в своем кабинете с профессором Добряковым, — а также про всякие лимонады с газировками жителям Лефортово на время придется забыть, однако вопрос голода в блокированных районах можно считать закрытым. Блокады больше нет. Возможно даже, удастся обеспечить доставку свежей выпечки. За что огромное вам спасибо, Иван Викторович.
— Право, не за что, — профессор Добряков смущенно снял очки и стал протирать их платком.
— Министерство обороны представит вас к государственной награде.
— Ну, это и вовсе излишнее! — вскинулся этнограф. — Получать награду за то, что один раз прогулялся по городу с тележкой из супермаркета? Это, прямо скажем, несолидно. Как я потом людям в глаза смотреть стану? Люди за награды кровь проливают. И как я смогу ответить на вопросы, коли спросят, за что? За то, что тележку из супермаркета через
два квартала прокатил?— Для того, чтобы первым подняться в полный рост и пойти на амбразуру вражеского пулемета, требуется мужество, Иван Викторович, — покачал головой министр. — Даже в том случае, если пулемет в итоге не выстрелит. Ну, а в данном случае вы пошли на копья и луки.
— Все равно нечестно, Сергей Кужугетович. Ведь я знал, что мне ничего не грозит. Я этнограф, это моя работа.
— И по поводу вашей работы, Иван Викторович, — сложив ладони, подался вперед Шойгу. — Главные проблемы мы купировали. Даже раненых постепенно вывезем, тут дикари тоже оказались корректны и никак не мешают. Но без спецтранспорта мы не можем вывезти из районов мусор. Он накапливается, гниет, антисанитария… Надо как-то решать. Дикари жгут во дворах костры. И так-то все это не есть хорошо, но ведь они еще и мусор повадились для этого использовать! Такие запахи порою идут, что просто хоть святых выноси! Даже здесь чувствуется. Естественные надобности они тоже справляют, прямо скажем… естественно. И в ближайшие дни эти мелкие проблемы станут очень, очень серьезной бедой, поверьте моему опыту.
— Почему же, верю, — развел руками профессор.
— Вы говорили, Иван Викторович, на изучение их языка и обычаев уйдет не один месяц. Вопросы нужно решать прямо сейчас, неотложно.
— Ага… — опять снял очки Добряков.
— Вы же этнограф, Иван Викторович, — утвердительно произнес Шойгу. — Вы знаете, как можно их убедить. Пусть они пропустят спецтранспорт. И пользуются хотя бы канализационными люками. Возможно, в таком случае нам удастся как-то сосуществовать. У нас уже туристы вон тоннами периметр осаждают, видео с драконами снимают и к дикарям на фотосессию подобраться норовят. Даже не знаю, как никого еще до сих пор не убили… Иван Викторович, очень вас прошу, подумайте над этим вопросом! И пусть они перестанут жечь костры. И строить стоянки. А еще лучше, — с чувством добавил министр обороны, — пусть уберутся из Москвы к чертовой матери!
— С кострами и люками, полагаю, изменить поведение труда не составит, — задумчиво ответил профессор. — Если завоевать доверие, осторожно внедриться к ним в племя и упростить эти вопросы, дикари поддадутся легко. Лень-матушка всегда одержит верх над обычаями, и если ходить в люк или готовить без костра получится проще, племена перестроятся моментально. Но вот что касается спецтранспорта… Даже не знаю… Дайте мне пару дней, Сергей Кужугетович. Мне нужно проконсультироваться со специалистами, узнать их мнение, спросить совета. Полагаю, мы что-нибудь сможем придумать.
— Очень на вас рассчитываю, Иван Викторович, — с видимым облегчением поднялся со своего места Шойгу. — И очень надеюсь, вы решите этот вопрос побыстрее.
Какое это замечательное чувство — когда нажимаешь в почте кнопку «отправить», и все! Порядок! Не нужно больше корпеть над таблицами, следить за сроками, высчитывать проценты; не нужно проводить за монитором время с рассвета и до глубокой ночи, когда глаза начинают слипаться и держишься на одной только силе воли и желании закончить хотя бы эту сводку, и падаешь в постель лишь потому, что боишься со сна перепутать реквизиты. Но, едва продрав глаза, наливаешь чашку кофе и снова упираешься носом в накладные.
И тут вдруг — пустота! Тебе больше ничего не нужно делать, не надо гнать, торопиться, корпеть — все! Отчеты уехали в налоговую за три дня до положенного срока, и ты — свободна!
И как-то даже непривычно, страшновато, и не знаешь, чем заняться в этом неожиданном море свободного времени.
— Юля-я! Ты что делаешь?
— Игрушку новую скачала.
— А может, ну их, все эти планшеты? Может, мы чего-нибудь настоящее сделаем? Какие у нас будут планы в последнее время?
— Скоро мертвый дяденька прилетит.