Москва времен Чикаго
Шрифт:
Андрей понял, что мэр его надул. Заготовил фиктивный приказ о командировке в столицу на случай проверки, а сам прибыл сюда вершить свои темные дела.
Конечно, он может сейчас быть где угодно. Вплоть до следственного изолятора, в котором сидит его подельник. Однако чутье подсказывало сыщику, что наиболее вероятным местом дислокации мэра может быть сейчас кабинет Титовко. И потому он немедля туда отправился.
По старой привычке прежде чем припарковать «Жигули» возле внушительного здания, в котором размещалось сразу несколько министерств, следователь проехал по кругу
Однако это не разубедило его в решимости посетить кабинет Титовко. Он поднялся по лестнице, подошел к заветной двери и прислушался. За дверью было довольно оживленно. Слышались голоса, путчем один из них был явно женский. Казалось, что там, в служебном кабинете, проходил какой-то сабантуй. Усков даже уловил пряный запах коньяка.
«Может, я ошибся? — подумал Андрей и посмотрел на табличку. Но написанная золотыми буквами на медной табличке фамилия убеждала в обратном. — Что же там отмечают?»
Он снова приник ухом к двери.
«Ну, что же, — решил следователь, — будем брать, как говорил один мой любимый герой!»
И он, толкнув дверь, решительно вошел в кабинет. Его взору предстала именно та компания, которая ему и была нужна, но о встрече с которой здесь он и не мечтал. Развалившийся в кресле Титовко с пунцовым от выпитого лицом. Петраков с чемоданчиком «дипломатом» на коленях. И мадам Буланова с рюмкой в одной руке и сигаретой в другой.
— Какие люди! И без охраны! — весело проговорил следователь. — Привет всей честной компании!
Ему никто не ответил. Титовко вздрогнул от его внезапного появления и почему-то попытался задвинуть под стол бутылку с коньяком. А Петраков изменился в лице и судорожно вцепился руками в чемоданчик.
Пожалуй, только Буланова сдержанно отреагировала на появление Ускова. Она улыбнулась ему и даже протянула руку, поставив рюмку с недопитым коньяком на стол.
Следователь поздоровался с дамой, а сам мгновенно оценил обстановку. От его внимательного взгляда не укрылось то обстоятельство, что мэр так сжал руками свой чемоданчик, будто в нем для него заключено все. И он решил начать именно с проверки этого обстоятельства.
А потому отошел к двери, достал из кармана куртки постановление на обыск и показал Петракову.
— Вот санкция прокурора на ваш обыск, господин Петраков. Прошу ознакомиться.
В этот момент произошло невероятное.
Мэр вскочил со своего кресла, метнулся к Ускову, изо всей силы оттолкнул его от двери и выскочил из кабинета.
Никто не ожидал такой прыти от Вячеслава Ивановича. Но если Титовко и Булановой была известна причина столь поспешного бегства мэра с чемоданчиком, то Усков о ней мог только догадываться. Всего несколько секунд потребовалось следователю, чтобы прийти в себя.
И он, не мешкая, бросился вслед за Петраковым.
Однако тот был очень быстр: ему было что спасать. Петраков успел выскочить из здания, сесть в свою новую иномарку и помчаться куда глаза глядят, лишь бы подальше от опасного места.
Теперь-то Усков понял, почему решил, что на стоянке нет машины Петракова. Он-то искал прежний «форд», а мэр уже успел сменить
его на «шевроле субарбан».И началась погоня. У мэра было преимущество в скорости, но следователь выгадывал на знании местности и умении водить «Жигули» по запруженным улицам столицы.
Они выскочили на Тверскую и помчались в сторону Белорусского вокзала. Здесь движение было слишком велико, и Ускову не удалось приблизиться к заветному «шевроле». Но уже на Ленинградском проспекте «Жигули» следователя почти вплотную подошли к машине мэра. Настолько, что, оказавшись в правом углу движущегося транспорта, почти рядом с «шевроле», Усков прокричал, высунувшись из окошка:
— Не дурите, Петраков! Остановите машину, или буду стрелять!
Конечно, стрелять здесь, в сплошном потоке машин, было бессмысленно и небезопасно. Можно было угодить в пассажиров других машин. Но психологически это, видимо, на мэра подействовало. Его машина стала притормаживать, пытаясь попасть в крайний левый ряд.
Усков повторил маневр противника. Но за мостом, соединявшим Ленинградский проспект с Ленинградским шоссе, Петраков вдруг резко свернул влево, туда, где виднелся перелесок.
Следователь, рискуя врезаться в движущийся на него автомобильный поток, отчаянно сигналя и включив все фары, также резко рванул машину влево.
Теперь обе машины неслись по неровной дороге, подпрыгивая на кочках. Но у отечественных «Жигулей» на такой плохой дороге есть неоспоримое преимущество: они более проходимы.
«Шевроле», высоко подпрыгнув в очередной раз, вдруг застрял на одном месте. Дверь его распахнулась, и из нее, со своим «атташе»-кейсом, выскочил Петраков. И развил поразительную для его возраста скорость: он удирал даже от «Жигулей», петляя по перелеску и норовя спрятаться за деревьями.
Андрей резко затормозил и тоже выскочил из машины. Он достал пистолет и крикнул убегающему мэру:
— Стой! Стрелять буду!
Петраков только прибавил в беге.
Тогда следователь прицелился и выстрелил.
Раздался жуткий вопль. Вячеслав Иванович стоял посреди перелеска живой и невредимый и лишь мотал в воздухе той рукой, которая мгновение назад судорожно сжимала чемоданчик.
А глазам следователя предстала странная картина в духе Дали: «атташе»-кейс, раскрытый метким выстрелом Ускова, валялся на траве, а из него ветер растаскивал повсюду стодолларовые купюры.
Было отчего засмеяться и заплакать. Нервно смеялся следователь, который не мог поверить в свою удачу. Плакал мэр, который расставался с огромным состоянием.
Дальше все было делом техники. Усков объяснил Петракову его права и обязанности, надел на него наручники и отвел в свою машину. Затем закрыл «атташе»-кейс, собрав в него то, что можно было собрать поблизости.
Выбравшись на Ленинградку и подъехав к очередному посту ГАИ, он вызвал подкрепление, которое должно было довести дело до конца.
Тем временем к Титовко пожаловал адвокат Морозов. Он застал трогательную сцену: хозяин кабинета полулежал в кресле с закрытыми глазами, а незнакомая адвокату женщина пыталась вернуть тому сознание.