Москва за океаном

Мэра на встречах с читателями и прессой часто спрашивали, какие места в Москве ему больше нравятся. И вот что он отвечал:

— Кроме Красной площади я еще люблю восхитительный квартал вокруг КГБ.

Под воздействием нашей Москвы неуклонно менялись взгляды мэра на жизнь, причем не раз и не в одном направлении. Иногда возникали даже колебания — как у маятника.

В первые дни в Москве мэр подумывал о том, что слишком они там у себя перебарщивают с формальной вежливостью и что надо бы попроще, поестественней. А теперь он не так в этом уверен.

— Ваши уличные торговцы — ну такие неласковые. Вот, например, подхожу я купить пепси-колы. Стою, а продавщица все считает и считает деньги. Уже очередь. Так я ничего и не купил и ушел. Зато я увидел разницу между американским и русским способами ведения бизнеса. Нет, эта девушка не выжила бы в Америке. Ее бы отовсюду уволили. Да я и сам, если б она у меня в фирме работала, через пять минут ее уволил бы! — Он очень спокойно говорил, но заметно было, как это все его, наивного, поразило.

Последнее — насчет девушки, которая там бы уже на улице прозябала, а у нас ни в чем себе не отказывает, — относится и к теме безработицы, которой его, бедного, тоже одолевали. Ну как же, Америка — родина безработицы. И Эдвардс деликатно давал понять, что у них там безработными становятся девушки, если они не торопятся налить клиенту пепси-колы и отвечают ему сквозь зубы.

Мэр, что также поучительно, глубже понял природу русского "макдональдса" и, кажется, разгадал секрет его популярности у нас: русские приходят поглазеть на такую диковину, как сервис и улыбки. А еда там совершенно необязательна.

Изменились взгляды мэра на москвичек. Он, как и множество других провинциальных американцев, думал, что они ужасно некрасивы. И вдруг он убеждается, что это гнусная ложь.

— И такая клевета не со зла, просто люди не знают жизни, и все! объясняет мэр.

Ему, конечно, неловко за промашку, но он честно рассказывает о своих переживаниях. Что было — то было. А причина такого недоразумения крылась, видимо, в "холодной войне". Составной частью "образа врага" обязательно была старушка в ватнике.

И, завершая тему красоты и любви, да и тему визита тоже, приведем такие мудрые слова мэра Москвы:

— Я прекрасно провел тут время! O boy, I have loved every minute of being here… У меня нет о Москве ни одного неприятного воспоминания (единственное, что вселяло в меня ужас, была мысль о том, что, не дай Бог, мне бы тут пришлось водить машину, нет, никогда!). Я увидел так много, и меня так тепло встретили… Я люблю всю Москву!

Мы ехали с ним в "Шереметьево-2", самолет там стоял под парами и ждал. Эдвардс волновался. Он сбивчиво мне говорил за жизнь. Он торопился — вдруг не успеет. Он спешил про самое важное. Что родители его поженились, когда им было по шестнадцать лет, почти Ромео и Джульетта. А потом отец умер от рака. И мать сейчас, в свои шестьдесят девять, собирается замуж, а расписывать их будет скорее всего мэр. Но лишь бы мать была счастлива, да… Он бы закурил, но ведь бросил лет пятнадцать назад…

И вот что сказал он под занавес:

— Я решил сюда еще приехать. С женой и детьми. Через два года. И все эти два года я буду готовиться к поездке — я выучу русский язык.

Если это не любовь, то что же?

Приезжай к нам еще, Дэни Эдвардс. Это же наш город!

ЧАСТЬ V. Москва — сиротский рай

Глава 24. Шахтерам черный цвет не страшен

В польской семье Киселевских живут четверо усыновленных негритят.

Я с главой семьи Киселевских познакомился в тот день, когда один из негритят, Айк, сбежал из дома.

На поиски мальчика бросилась полиция и множество добровольцев. Ездили, бегали по всему городу, непрестанно звонили в штаб поисков — то есть в дом Киселевских… С наступлением глубокой ночи поиски, казалось, зашли в тупик мальчик-то, как говорится, афро-американский, попробуй его заметь в темноте. Но он нашелся! На одной из улиц пенсильванской Москвы, где в задумчивости прогуливался. Мальчика усовестили и доставили домой. Побег, как сообщил Айк репортерам, был акцией протеста против жестокости отца, который в наказание за двойку по математике не пустил сына на баскетбол.

Сам Киселевский-старший, несмотря на все причиненные ему волнения и беспокойства, на блудного сына даже не поорал, потому что известен всей Москве как человек добродушный, склонный совершать богоугодные поступки, а также как активный член нефундаментальной христианской общины — Grace Bible Chirch. (В вольном переводе — церковь библейского милосердия.)

Лирическое отступление. Эта придуманная здесь "феня" со словами типа "афроамериканцы" настолько сильно действует на людей, что белые эмигранты из СССР обижаются на нас за употребление ни в чем не виноватого и почерпнутого из академических словарей русского языка слова "негр". Я в свою очередь для равновесия пытаюсь тут добиться запрета на слово "белый" и взамен употреблять только — "евро-американский". Например: портвейн молдавский европо-американский. Или: папиросы "Европо-американо-морканал". Это ничем не хуже, чем, допустим, икра афро-американская паюсная. Впрочем, название афро-американо-морский флот, после совместных с американским Шестым флотом украинских учений в Керчи, уже не кажется таким уж смешным…

Главная черта Боба Киселевского, которая немедленно бросается в глаза постороннему наблюдателю, — это то, что он в свои сорок семь лет уже вполне многодетный отец. Детей у него семеро. Трое, как он выражается, дети "биологические", то есть приобретенные при участии жены Барбары обычным путем. А еще четверо — усыновленные.

"Биологические" его дети таковы. Это Барбара (22 года), преподавательница испанского в Вирджинии, Роби (18), который в Нью-Йорке учится на священника, и Грегори (17), еще школьник.

Теперь коротко о приемных.

Шэннон (21) работает няней в близлежащей богадельне. Рон (17), Айк (15), он же Айзек, что в переводе означает Исаак, и Таня (13) — школьники. Если кому интересно, Боб может вас поводить по своему дому, что на Хилл-стрит, — от горсовета вверх по 690-му шоссе на запад, это около мили, — и подробней рассказать про детей, сопровождая рассказ демонстрацией развешанных по стенам семейных фотокарточек. "Биологических" детей очень просто отличить от приемных. Первые — с белой кожей, вторые — с черной.

Что заставляет людей кого-то усыновлять? Не знаю, не пробовал. Но, кроме всего прочего, тут непременно нужна решительность, уверенность в том, что после уж не передумаешь. Похоже, если не надеяться на Бога, а рассчитывать только на свои скромные силы, то на такой подвиг отважиться просто невозможно… Боб и Барбара Киселевские объясняют это в более привычных для них терминах: они пытаются жить по правилам, изложенным в Библии. По их понятиям, жить вообще очень просто, все же растолковано. Прочитал — ну и выполняй…