Мост Дьявола

– Думаю, вы мне понравитесь, Тринити Скотт, – он широко улыбается. Сексуальный контекст считывается без труда. И мне вдруг становится нехорошо. Слишком много кофе и адреналина, слишком мало сна. И он мне не нравится. Отвращение подкатывает мне к горлу, и, что бывает очень редко, я задаюсь вопросом, что я вообще здесь делаю. Но часы тикают. У меня есть обязательства. У меня есть спонсоры. По многим причинам мне нужно довести дело до конца.

– Давайте начнем с Лиины, – твердо говорю я. – Почему она?

– Вы имеете в виду, зачем выбирать ее среди всех остальных учениц?

– Да. Я получила копии всех материалов вашего дела. Судя по записи вашего признания, Лиина не случайно оказалась в ту ночь на мосту Дьявола. Пьяная и одинокая. В темноте, где никто не мог ничего увидеть. Вы пестовали ее. Вы нацелились на нее. Финал под мостом был результатом этого. Так почему Лиина?

– Она была не такой, как остальные.

– В каком смысле?

На его лице появляется странное выражение. Скрипучий голос звучит еще тише, чем раньше.

– Почему она была не похожа на остальных? Думаю, вы знаете ответ. Наверное, все знают. Лиина не была хорошенькой и сексуальной девушкой. Она была… слово «обыкновенная» было бы явным преуменьшением, да, Тринити?

Кровь бросается мне в лицо.

– Значит, ее внешность делала ее отверженной среди сверстников? Это делало ее более легкой мишенью?

– Давайте, скажите это, – поддразнивает он. – Лиина была безобразной. Во всяком случае, так она сама говорила о себе. Другие девочки и мальчики из школы называли ее уродиной. Они придумывали ей разные клички: «толстуха», «чудо-юдо», «бетономешалка», – он следит за моим взглядом. – Они тиранили ее.

– Значит, ею было легче манипулировать, поскольку она была лишена любви и внимания? Потому что она была изгоем?

– Лиина была неуклюжей в обществе сверстников, и да, она изголодалась по ласке и доброжелательности. Но она также была одаренной девочкой. Поэтому она перешагнула через два класса в уроках английской словесности и поэтому я дополнительно занимался с ней. Думаю, в наши дни ей бы поставили диагноз «расстройство аутистического спектра». Она была талантливой поэтессой. Глубоко внутри нее обитала прекрасная душа. Люди не замечали эту душу за всем остальным.

Я испытываю легкое потрясение.

– И поэтому вы убили ее? Потому что она была одаренным изгоем и обладала прекрасной душой?

Молчание. На его виске пульсирует жилка. Он оценивает меня, возможно, размышляет о том, что собирается сказать мне, изменяет свое мнение.

Я нацеливаюсь на трещину, которую различила в его броне.

– Вам нравилась Лиина?

В его глазах мелькает огонек неподдельного чувства. Понимание ошеломляет меня, как удар: Лиина действительно нравилась Клэйтону. Мой интерес вытеснил страх.

– А вы ей точно нравились, Клэйтон. Это очевидно из нескольких страниц ее дневника, которые удалось обнаружить. Она писала о том, как вы обучили ее юнгианской концепции Тени. Она писала, что у нее и у вас опасные Тени.

Он барабанит пальцами по краю стола. Я наклоняюсь вперед и говорю:

– Она мечтала выбраться из Твин-Фоллс. По ее словам, вы были единственным, кто понимал ее.

Молчание.

– Она доверяла вам, Клэйтон.

– Я плохой человек, Тринити.

Я удерживаю его взгляд и чувствую, как что-то изменилось. Атмосфера в комнате стала более гнетущей. Жаркой и душной.

– Вы это хотите услышать? Что я ненормален? Так и есть. Я психически ненормальный человек, поэтому мое место здесь.

– В какой момент у вас появилась мысль об изнасиловании и убийстве Лиины? – медленно, тихо спрашиваю я. – Или вы с самого начала хотели изнасиловать ее? Но потом, как вы признались следователям, вам не понравилось содеянное, поэтому вы вышибли из нее дух. Что это было? Проецирование вашего отношения к себе на другого человека?

Молчание.

Охранник стучит в окно и показывает два пальца. Остается две минуты.

– Не очень-то хорошо выглядит, да, Тринити? – скрипит он.

Мне нужен эффектный момент, яркая реплика. Время утекает между пальцами.

– Почему вы хотите, чтобы мир узнал о вашем преступлении? – быстро спрашиваю я. – Что должны вынести слушатели из первого эпизода подкаста об убийце Джее Клэйтоне Пелли?

Дверь открывается.

– Тринити Скотт, я хочу, чтобы мир понял, что каждый из нас имеет внутреннюю тьму. Эту самую Тень. Даже вы. Но я не насиловал Лиину Раи.

Он смотрит на меня. Мой пульс учащается, мысли разбегаются в стороны. Он понижает голос:

– И я не убивал ее.

Меня пронзает возбуждение, смешанное с восторгом. Я получила свою зацепку, свой эффектный момент. Теперь я могу задавать вопрос: правда ли, что в тюрьму отправили не того человека? Я заставляю себя сохранять спокойствие, не нарушать зрительный контакт, даже не моргать. Я даже не хочу признавать, что это значит лично для меня. У меня слезятся глаза.

– Если… если не вы, то кто это сделал?

– Время вышло, Пелли, – говорит охранник. Он берет Клэйтона за руку и поднимает на ноги. – Давай, пошли.

Клэйтон слабо сопротивляется.

– Кто бы это ни сделал, ее убийца до сих пор на свободе, – тихо говорит он со странным блеском в глазах.

Охранник выводит его из комнаты. Дверь захлопывается.

Я ошеломленно сижу на месте. Уходящий Клэйтон за окном оглядывается через плечо и смеется. Я слышу его смех, когда он исчезает в коридоре. И я слышу эхо его слов.

Ее убийца до сих пор на свободе.

Рэйчел Сейчас

Четверг, 18 ноября. Наши дни

Тишина звенит у меня в ушах. Потрясенная, я отодвигаюсь от компьютера, по-прежнему с наушниками на голове. Что за чертовщина? Я отматываю назад финальную часть эпизода и слушаю снова.

Клэйтон: Я не насиловал Лиину Раи… И я не убивал ее.