Мост, колодец и тень

– У мальчишки не по годам развитый интерес к естественным наукам. – нашёл я, что сказать по этому поводу.

– О да, Олег, его интерес развит не по годам! – сказав это, тролль явно приложил некоторое усилие, чтобы не усмехнуться, хотя этого никто бы и не услышал, кроме нас двоих.

Я какое-то время стоял там, позади этого мальчишки, который даже и не подозревал о моём присутствии. Складывалось впечатление, будто имей я свою материальную выраженность в тот момент, ребёнок всё равно не заметил бы меня, слишком далеки были наши сознания друг от друга.

Я подошёл поближе, так, чтобы стоя рядом с мальчишкой, увидеть его лицо, отчего-то мне стало любопытно, как выглядел этот маленький человек, с головой окунувшийся в одному ему известный мир.

Перед занятым своими трудами ребёнком лежала деревянная разделочная доска, заменившая юному натуралисту предметный столик, на доске лежал едва покрывшийся пухом раннего оперения птенец неизвестной мне породы птицы. Я никогда не разбирался в видах. Птенец едва трепыхался, но силы, очевидно, уже оставили его несуразное, маленькое тельце. Мальчишка, орудуя металлическим скальпелем с широким пером, уже отсёк птенцу обе лапки, из-за чего кровь разбрызгалась по разделочной доске, попала на стол и несколькими пульсирующими струйками, на самом издыхании своего импульса, угодила на светло-синюю футболку мальчишки, оставив два ярких пятна. Ребёнок, очевидно опасаясь последствий, пытался избавиться от этих улик своей «непосредственности» нашедшей выражение в столь «уродливых формах» Его усилия, тем не менее, обернулись крахом. То, что изначально было двумя пятнами брызг, теперь размазалось и хоть и стало тусклым, зато обрело значительную площадь. Это обстоятельство вызвало у мальчишки явное недовольство. Черты его детского лица, лишённого морщин и чрезмерной осмысленности во взгляде, в один момент приобрели совершенно уродливую гримасу – собравшись в единый пучок внезапно-пробудившегося гнева. Верхняя губа мальчика поднялась к носогубному треугольнику, обнажая кривые зубы, глаза сузились а на переносице образовались складки. Если бы его уши, при этом, приобрели остроконечную форму, то его легко можно было бы принять за мифического гоблина, покинувшего своё укрытие.

Эта гримаса, коренным образом меняющая впечатление о ребёнке, оставалась на своём месте совсем не долго. Считанные секунды я глядел на это создание, пока его мимические мышцы вновь не расслабились, возвращая лицу своё привычное выражение. Со столь характерной его образу детской непосредственностью, ребёнок принялся нарезать плоть, издыхающего под острием его скальпеля, птенца на доли. Процесс был начат с самых дистальных отделов, так, чтобы оставить себе задел для продвижения к центру. Возможно, ребёнок испытывал нездоровый интерес к тому, насколько организм подопытного создания способен адаптироваться к столь резкой и поспешной смене своей пропорциональности. Однако эксперимент юному натуралисту не удался, и вскоре, буквально несколько отсечённых долей от несформированных крыльев, птенец умер, замер на своём жертвенном алтаре. Мальчишка не предал этому значения, продолжая свою монотонную, но методичную работу по дроблению целого на части.

– Что, чёрт подери, он делает? – наконец спросил я у своего проводника.

Тролль стоял поодаль от меня и словно заворожённый, смотрел на мальчишку. Едва ли я ошибся тогда, предположив, что монстр находил некоторую отраду, наблюдая за тем, что делал этот юный живодёр, но мне по-прежнему было непонятно, зачем тролль показывал мне всё это и в чём заключалась моя роль.

– Ты придёшь сюда ночью, когда все они будут спать. – говорил тролль, когда мы оба обнаружили себя на берегу реки, в известном мне месте, вблизи моста – Я научу тебя как проникать в их сны. Ты сможешь осилить этот навык, хотя ты и человек.

– Проникать в их сны? – переспросил я, недоумевая от того, что только что услышал – Как? Зачем?

– У этого умения может быть много достойных применений. – ответил тролль, нарочито избегая конкретики – Для начала же, ты должен будешь проникнуть в сон мальчишки и забрать его сущность. Этому я тебя тоже научу…

Тролль вновь оказался рядом со мной, я никак не мог привыкнуть к этому предательскому испугу, возникающему каждый раз, когда между мной монстром оставалось довольно короткое расстояние. Он вновь коснулся меня своими когтистыми лапами, подобные клинкам – когти вошли в мою плоть не зная преграды. Когда тролль вновь был поодаль, стоял и смотрел на меня оценивающе, я ощутил как во мне появилось нечто такое – ранее неведомое, словно бы еще одно чувство стало мне доступно. Это было ощущение присутствия чего-то необычного в самом воздухе, я осмотрелся, полагаясь на более привычные органы чувств, но ничего не увидел.

– Не суетись, человек. – проговорил тролль – Тебе не привычно ощущать присутствие этого явления – сна.

– Сна? – я уставился на тролля – Как прикажешь это понимать?

Тролль вздохнул, демонстрируя своё отношение к степени моего невежества, которое, по моему мнению – в данной ситуации было вполне обосновано.

– То, что ты чувствуешь, это сны людей, которые стали для тебя словно прорехи в стене, через которые в твой скучный мир прорываются лучи света и порывы свежего воздуха. Давай, Олег, прекрати хандрить, вдохни полной грудью! Кто ещё из смертных удостаивался этого дара!

– Дара? Ты хочешь сказать, что подарил мне этот…навык? Но зачем? – я прекрасно понимал, что тролль действовал исключительно в своих интересах, посему мне становилось более чем не по себе от одной только мысли о «дарах» полученных от этого создания.

– У всего есть своя цена, здесь ты прав. Но тебе несказанно повезло. Условия, на которых ты получаешь мой дар – крайне щедры. Ты поможешь мне, взамен я научу тебя тому, что сделает твоё существование в этом мире иллюзий – неподдельным. Ты сможешь влиять на этот мир так, как тебе не было дано в твоей прежней жизни смертного.

Я задумался над каждой фразой, сказанной троллем, от этих слов веяло холодом, а внутри вновь рождалась тревога.

– Закрой глаза и постарайся почуять это! – едва ли не командным тоном сказал тролль – Ты привык полагаться на свои несчастные слух и обоняние, а теперь, постарайся раздвинуть эти границы, ты непременно почуешь этот зов.

«-Почуешь этот зов…» – мысли мои вторили словам тролля.

Я сделал как он сказал, сомкнув веки и позволив моему сознанию прикоснуться к букету из этих ощущений, привычные мне запахи, ароматы, сперва я отстранился от них, это было не так сложно, затем настала пора звуков. Поскольку вокруг царила тишина, сделать это оказалось ещё проще, а поскольку мои глаза были прикрыты, ничего не тревожило мой взор, однако, визуальные образы настойчиво цеплялись за сознание, не желая оставлять меня. Один за другим, я отметал прочь эти видения, некоторые из которых были детальными, другие – размытыми формами. Однако, в этой череде образов, самым последним и самым живым была она – Инна. Она стояла передо мной, в своём живом воплощении, и на её губах играла улыбка, та самая улыбка – которой она приветствовала меня всякий раз, когда мы встречались после периода проведённого поодаль друг от друга. Наконец, и она растворилась в темноте. Я продолжал ощущать явное присутствие какой-то силы, какой-то незримой материи, она не была ни звуком, ни запахом, не обладала ни единой чертой, которая помогла бы мне вывести её образ.

Когда я открыл глаза, я увидел, как в пространстве, в самых различных плоскостях, словно туман, висели парообразные вещества. Они были светло-белого цвета, и оттого ещё больше походили на туман, однако их форма напоминала тропы, пересекающие само пространство.

– Видишь? – спросил Тролль, проводя когтистой рукой по нескольким облачкам сразу – Это нити сна, каждая из них ведёт к тому, кто сейчас грезит. Следуя каждой отдельной нити, ты найдёшь сон человека, где бы тот не находился. А с моим даром, ты сможешь либо стать частью его видения, вмешиваясь в ход разыгрываемых там событий. Ты также сможешь забирать у этих людей их сущность, если конечно захочешь.

– Забирать сущность? – переспросил я – Но зачем? Зачем мне это нужно?

Тролль рассмеялся.

– Аппетит, как известно, приходит во время еды. То, что сейчас кажется тебе бесполезным, может оказаться весьма кстати впоследствии.

– Почему ты хочешь, чтобы я забрал сущность того мальчишки? Что с ним не так?

Тролль ухмыльнулся в ответ:

– А разве ты не видел, Олег? Разве я не показал тебе то, что в упор не замечают его родители?

Разумеется я понимал, о чём говорил тролль, но увиденное не позволяло мне понять, в чем заключался замысел монстра.

Мальчишка, судя по всему, был не в себе, говоря проще – больной, и недуг этот скрывается от глаз его родителей, или же они сами закрывают на него глаза.

– Верно! – подхватил ход моих мыслей тролль, в очередной раз демонстрируя свои способности читать мои мысли как открытую книгу – Ты верно рассуждаешь, Олег. И подумай еще о том, что будет с ним дальше, когда он подрастёт, станет зрелым, его нынешний, бесхитростный ум отточится, приобретая острые грани – что лезвие его скальпеля. Кто потом займёт место на его «разделочной доске»?