Мост

Он также не видел в небе никаких других самолётов, даже новостных вертолётов или военных воздушных судов.

Чёрт возьми, он не видел даже воздушного змея или детского воздушного шарика.

Здания, мимо которых они пролетали над Бруклином, по большей части выглядели как обгоревшая шелуха. Некоторые из них остались стоять более или менее целыми, но за их дверями бушевали пожары, и Джон видел стены, построенные из разбитых автомобилей и мусорных баков, чтобы не пускать людей. Колючая проволока и стекло усеивали края многих из тех замкнутых территорий ради дополнительного укрепления.

Он мог только воображать, что происходит там, внизу, теперь, когда прошло достаточно времени, чтобы возникла реальная нехватка продовольствия, а также дефицит многих других пост-апокалиптических предметов первой необходимости, включая электроэнергию, воду, оружие, боеприпасы, лекарства… и это лишь некоторые из них.

Небо сейчас выглядело относительно ясным, а береговая линия — относительно стабильной, но Джон не мог не задаваться вопросом, сколько районов было затоплено, когда налетели штормы, даже после того первого большого цунами, которое выбило большую часть защитных полей.

Береговая линия всё ещё выглядела более далёкой, а реки были шире, чем помнил Джон.

Он знал, что в течение последних шести месяцев большая часть острова, вероятно, в тех или иных местах находилась под водой. Вполне возможно, что в результате некоторые районы стали окончательно непригодными для жизни, даже если не считать беспорядка, связанного с отсутствием правоохранительных органов, машин скорой помощи, больниц, пожарных машин, помощи извне — в сущности, всего, что удерживало бы людей от превращения в животных, будь то от страха, развлечения или отчаяния.

Как только они сделали круг над Стейтен-Айлендом, «Чинук» начал набирать высоту.

Вертолёт поднимался довольно долго, сначала медленно, потом всё круче и круче, по мере того как они приближались к зазубренному горизонту Манхэттена.

Через несколько минут они достигли участка неба высоко над зданиями в центре города.

Отражаясь в панелях виртуальной реальности, стальные и металлические конструкции смотрели вверх, к ногам Джона. Даже на нынешней высоте они казались огромными.

Свет Джона вспыхнул и отреагировал на близость города, касаясь голых, извивающихся краёв органического бинарного электрического или ОБЭ-поля, которое окружало небо над Манхэттеном. Он сканировал, ища признаки жизни, любое движение на улицах и в зданиях внизу.

Они летели слишком высоко, чтобы он мог что-то разглядеть с полной уверенностью.

Он напрягал зрение и всё равно смотрел, раздражаясь из-за своей слепоты, полной неспособности увидеть то, что могло ждать их на другой стороне.

Он также чувствовал внизу что-то ещё и осознал, что ощущал самые края конструкции города. Элли говорила об этом, когда они добрались до Нью-Йорка в прошлый раз. Никто другой, кроме неё и Ревика, не сумел её почувствовать, даже Балидор.

Джон вынужден был предположить, что сейчас он чувствует её только из-за своей связи с Ревиком и Элли. Но даже в этом случае он не мог не задаться вопросом — может, эта конструкция увеличилась и окрепла за месяцы, прошедшие с тех пор, как они были здесь в последний раз.

Ревик заверил их, хотя и несколько рассеянно, что они с Балидором расчертили каждый дюйм смертоносного ОБЭ-поля.

В данный момент Джону это показалось лишь слегка обнадёживающим.

Однако многие специфические логистические проблемы оставались для него неясными, чёрт побери. Он видел намёки на различные тактические детали, над которыми работали ещё в Сан-Франциско, но Джон честно не был уверен, что эти проблески скорее успокаивали его, чем беспокоили.

Например, как когда он забрёл в медицинскую лабораторию и обнаружил Ревика изрезанным и покрытым собственной кровью.

Джон зашёл туда в поисках бинта для травмы запястья, которую он получил во время спарринга. Он видел, что Ниила стояла в нескольких футах от двери, когда он подошёл, но тоже не придал этому особого значения. Ему и в голову не приходило, что она может охранять эту дверь. Она что-то говорила в гарнитуру, пока он неторопливо прошёл мимо — только для того, чтобы найти Ревика в упомянутом состоянии; его зашивала одна из видящих-медиков.

Джон просто стоял с отвисшей челюстью, видя, как Ревик вздрагивал, пока они оба переговаривались тихими голосами; вся рука Ревика и часть его обнажённой груди были в крови. Когда Джон вошёл, медик продолжала говорить что-то о том, что они «попробуют ещё раз» на следующий день, но тут Ревик резко поднял глаза и увидел стоящего там Джона.

Женщина-медик побледнела.

Затем Ревик рявкнул на Джона, выводя его из транса вопросом, был ли за дверью охранник, и если да, то кто, чёрт возьми, это был.

Когда Джон просто продолжил стоять там, заикаясь, Ревик позвал Ниилу, вероятно, вырвав её образ прямо из головы Джона. Когда гибкая видящая появилась в дверях, выглядя взволнованной и слегка испуганной, Ревик холодно приказал ей выпроводить Джона.

Джон позволил ей, не произнеся ни слова.

Он также не рассказывал никому об увиденном.

С другой стороны, никто из них не говорил о таких вещах, если они были наняты командой в Сан-Франциско хотя бы на несколько дней. Джон быстро понял, что эти правила нельзя нарушать, работая на Ревика.

«Держи свою часть плана при себе, чёрт возьми.

Держи свои мысли о плане при себе, чёрт возьми.

Держи всё, что ты услышишь, увидишь или заподозришь относительно того, что может быть в других частях плана, при себе, чёрт возьми.

Всё — абсолютно всё, бл*дь — сообщается только тем, кому действительно нужно это знать. Безо всяких исключений».

Конечно, Джон и раньше видел эту сторону Ревика.

Может быть, он и не видел такой экстремальной версии этого Ревика, но основные принципы остались прежними. Ревик больше, чем Балидор, Врег, Элли или любой другой военный видящий, верил в ограничение информации вплоть до самых микроскопических уровней, особенно в преддверии крупной операции.

Нарушение этого правила было самым быстрым способом добиться того, чтобы тебя вышвырнули из команды.