Мост

– Ела. Очень вкусно, – она тоже плюнула в помойное ведро.

– Тогда я всё доем, – отец поглядел на кислые физиономии домочадцев. – Чего морды воротите? Чистоплюйки! Ну не повезло девчонке в жизни! А я её всё равно люблю! И буду любить, что бы ни случилось, потому что она моя дочь.

Дверь комнаты, где спала Анна, чуть приоткрылась, и из неё вышел мальчик лет шести в одной маечке, даже без трусиков. Оглядев комнату смышлёными глазками, он молча направился к столу, взял ложку и стал есть прямо из кастрюли. Отец неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Тогда мать осторожно попыталась отобрать у мальчика ложку.

– Василёк, надо сначала одеться и умыться.

Но ребёнок сердито вырвался из её рук. Тогда мать сказала уже громче:

– Василёк!

Мальчик опять никак не отреагировал. Мать отобрала у него ложку и попыталась оттащить от стола. Ребёнок зашёлся в громком крике и стал беспорядочно лупить кулачками по всему, до чего мог дотянуться.

– Анька! – позвала сестру Мария. – Твоё чадо проснулось! Иди воспитывай.

На шум из комнаты вышла Анна – с опухшим лицом и растрёпанными волосами.

– Ну что вы поспать не даёте!

– Ночью спать надо было! – мать сердито подтащила к ней орущего ребёнка. – Короче, мы все пошли на площадь, Председатель зачем-то зовёт, а вы здесь сами разбирайтесь. Машка, ты готова?

Мария лениво натянула бушлат.

– На, прикройся! – мать сунула её белую тряпку. – А то выглядишь как чумная!

Уже на улице Мария вполголоса спросила:

– А почему с Васильком так получилось? Ведь первые несколько лет он был нормальный?

Она хорошо помнила то время – когда сестра родила, Марии было всего одиннадцать лет. Её парень тогда ещё жил вместе с ними. Сначала Анна рассчитывала спихнуть сына на мать или Машку, а самой заняться бизнесом своего парня – что-то по строительству. Машка даже обрадовалась – это как "дочки-матери", только ребёнок настоящий. Но потом Анна передумала, и полностью посвятила себя ребёнку. Василёк был такой миленький, всем кокетливо улыбался, напевал песенки. Но примерно в три годика всё изменилось – он стал меньше говорить, а только повторять последнюю фразу, сделался замкнутым и беспокойным и орал по любому поводу. Анна терпеливо всё сносила, и даже ходила на другой конец Посёлка к пожилой женщине, которую все называли Врач. Та внимательно понаблюдала за мальчиком и развела руками:

– Это психиатрия, а тут я бессильна.

Анне это далось очень тяжело, она похудела и подурнела, её парень быстренько вернулся к своим родителям. Окончательно её добило высказывание какой-то подруги матери: "Это ей в наказание за грехи". Сначала Анна несколько дней пыталась оправдываться, вспоминая все свои действительные и мнимые грехи. По её мнению, ни один из них на такое суровое наказание не тянул. А потом махнула на всё рукой и пустилась во все тяжкие. Мать пыталась её увещевать, но Анна заплетающимся от постоянных гулянок языком возражала:

– Так я же всё равно уже наказана, так хоть буду знать – за что.

Видимо, у матери это всё тоже промелькнуло перед глазами, потому что на вопрос младшей дочери она неохотно выдавила:

– А кто ж его знает?!

Глава 5

Председатель так долго возглавлял Посёлок, что все называли его не по имени, а по должности. Когда-то давно, когда ещё был цел Мост, эта должность называлась Глава Посёлка. Но настоящая власть была у тройки руководителей – директора Комбината, начальника НИИ и командира войсковой части. Когда предприятия закрылись, в Посёлке воцарилось безвластие. Это воспринималось как свобода. Но эта свобода кончилась зимой, когда начались морозы. Именно тогда стихийное собрание жителей Посёлка избрало первого Председателя. Но так как предприятия посёлка тогда уже закрылись, денег на милицию не было, и Председатель оказался единственным представителем власти.

Поначалу по старой привычке многие считали своим долгом не подчиняться власти. При этом вспоминали старые поговорки – "мы делаем вид, что работаем, они – что нам платят" и тому подобное. Первый Председатель не удивлялся и готов был в любой момент уехать на Большую Землю. Ситуация изменилась летом, когда из-за перебоев с водой в Посёлке началась эпидемия. И только решительные действия первого Председателя при поддержке активистов позволили обойтись минимальными жертвами.

С тех пор отношение поселковых к власти сильно изменилось. Авторитет нынешнего Председателя непререкаем, и всё равно он ходит с карабином – на всякий случай. Потому что он в Посёлке и власть, и полиция, и социальные службы. Так как денег в Посёлке ни у кого нет, Председатель ввёл систему субботников, когда общепоселковые проблемы решаются всем миром. Ресурсы от субботников также идут на поддержку пожилых и больных жителей. Все участвуют в этой системе охотно, потому что знают: случись что – помогут и им.

Резиденция Председателя расположена на первом этаже бывшего общежития Комбината. Когда население Посёлка стало уменьшаться, Председатель организовал переселение из дальних полупустых домов в пятиэтажки, расположенные вокруг общежития. Это позволило общими силами поддерживать порядок в обитаемой части Посёлка. Но чем-то пришлось и пожертвовать – например, единственной девятиэтажкой Посёлка. Техническое обслуживание высокого строения оказалось непростой задачей. И теперь высокое белое здание стояло заброшенным. Наиболее дальновидные и самостоятельные жители перебрались в отдельные дома на окраине посёлка – там было удобнее вести подсобное хозяйство. В их числе оказалась и семья Марии.

Не смотря на то, что у Председателя была вся полнота местной власти, подкреплённая карабином, наиболее важные вопросы решались на общепоселковом сходе. Судя по тому, что Председатель решил собрать людей, вопрос предстояло решить непростой. Площадка перед общагой заполнилась людьми. Все смотрели на ступени общаги, где помимо Председателя и актива Посёлка стояли четверо военных с автоматами.

– Ну точно – война началась! – шептались в толпе. – Вчера ещё. Слышали – стреляли поздно вечером.

Наконец Председатель сделал шаг вперёд.

– Народ, тихо! Я собрал вас, потому что вчера случилось чрезвычайное происшествие – мародёры и металлисты напали на территорию войсковой части…

– Не на что там нападать – часть давно закрыта! – перебили его крики из толпы. Председатель кивнул одному из военных. Кашлянув, офицер встал рядом с ним.

– Товарищи! Да, формально часть закрыта и личный состав с территории выведен. Но здесь дислоцируется важное оборудование, от работы которого зависит обороноспособность страны. Как уже сказал Председатель, вчера вечером металлисты попытались нарушить его функционирование…

Толпа зашумела. Тогда офицер поднял руку:

– Тихо!

Под его распахнувшимся бушлатом мелькнула портупея с пистолетом.

– Тихо! – повторил он. – Прибывшая по сигналу оперативная группа пресекла нападение на объект. В результате один из нападавших был убит. Сейчас нам предстоит провести процедуру опознания.

Офицер кивнул, и солдаты вынесли на ступени плащ-палатку, в которую было завёрнуто тело. Один солдат откинул полог и кивнул офицеру. По толпе снова прошла волна шума – жители Посёлка разглядели лицо убитого.

– Допрыгался, гаврик! – Мария услышала злорадный голос стоявшей перед ними женщины. – Это его компания Мост спиздила! Сколько верёвочке не виться…

– …а Мост всё равно не вернёшь, – тихо добавила мать.

– Ничего, сейчас и до его подельников доберутся, – обернулась к ним женщина.

– Если вы всё знали – что же не пошли к Председателю? – глядя на тётку исподлобья, поинтересовалась Мария. – Может, и Мост бы уцелел?

– Вот, дочка, тебе косы обкорнали, – неприязненно ответила тётка, намекая на остатки Машкиных волос, торчащие из-под платка. – А мне за такие разговоры тогда бы язык подрезали. А жить всем хочется, вот так-то.