Мотылек

Первый бандит. Ты хочешь сказать, что у меня нет религиозных убеждений?!

Второй бандит. Ты мне о них ничего пока не говорил.

Первый бандит. Потому что я их внутри коплю. Я ортодокс.

Второй бандит. И чего, скопил?

Первый бандит. Наверху что-то есть, и оно все знает.

Второй бандит. Как-то это... Ну... Неперспективно.

Первый бандит. У тебя перспективно.

Второй бандит. У меня перспективно. Я у одного гуру из Новосибирска был на сеансе в Доме культуры на Таганке. Он мне сказал, что в следующей жизни я буду жить в теплой стране и нужды не знать.

Первый бандит. В какой стране?

Второй бандит. Он не сказал точно. Карма не упаковалась до конца.

Первый бандит. Может, в Африке?

Второй бандит. Что ты имеешь ввиду?

Первый бандит. Слона или бегемота.

Второй бандит. Без мазы. Я точно человек буду. Во мне много человеческого астрала.

Первый бандит. Согласен — астрала до жопы. Поехали к маме. Да-с! К маме.

Второй бандит. А бьюик?

Первый бандит. Днем поглядим.

Бандиты покидают стройку и скрываются в одном из ближайших переулков. Когда стихают их голоса, на дне котлована слышится шевеление, и в свете строительного прожектора возникает Серж. Отряхивая рубашку от пыли, он поднимает с груды песка простреленный пиджак.

Серж (разглядывая на свет пиджак). Коллекционный френч. Еще одна жертва на алтаре прогресса и эволюции. Шесть дырок. Надо признать — мир по-прежнему на мне не экономит.

Серж идет к стоящей в тени лестнице, прислоненной к стене котлована.

Кабина грузовика

Некоторое время Петрович ведет машину, стараясь не смотреть на сидящего рядом ребенка. Да и Катя молчит, с огромным интересом разглядывая многочисленные наклейки, сплошь покрывшие крышу кабины. Первым не выдерживает взрослый.

Петрович. Ты как, ангелок, на дороге оказалась в половине четвертого ночи?

Катя (смотрит на свои часы). Я к бабушке шла. Сейчас уже без двадцати четыре.

Петрович. Это без разницы. Так что, у тебя и бабушка работает?

Катя. Нет, бабушка на пенсии. Она на даче летом ягоды собирает, а зимой варенье делает.

Петрович. В смысле — варенье?

Катя. Из крыжовника варенье, из клубники. У бабушки есть такая штука, которая на банки крышки накручивает.

Петрович. Тогда, значится, мамка работает?

Катя. Нет, мама с папой тоже сейчас не работают. Им отпуск дали, и они на море уехали.

Петрович. Выходит — ты одна работаешь?

Катя. Что вы глупости такие говорите? Я пока не могу работать, я во втором классе учусь.

Петрович. Темнишь, подруга. Если ты во втором классе учишься, то как ты с теми тетями и дядями оказалась?

Катя. Какой же вы непонятливый — меня мама с папой на вокзале оставили, и я к бабушке домой пошла, а меня одна тетя обещала к бабушке подвезти, но потом ей нужно было куда-то подружку быстро свозить, и я с другой тетей сидела.

Петрович. Ну, твою мать!

Катя. Не выражайтесь, пожалуйста.

Петрович. Не буду. Случайно сорвалось.

Катя. У нас в школе один дядя, который трубу в классе чинил, так вот выразился, и его Тамара Сергеевна выгнала насовсем.

Петрович. Тамара Сергеевна — это кто?

Катя. Директор школы. Она еще в старших классах учитель истории.

Петрович. И правильно выгнала. При детях ни за что нельзя так выражаться. Вот у меня в школе так многие выражались, и вся жизнь наперекосяк.

Катя. Вам какой урок в школе больше нравился? Мне — рисование.

Петрович. Урок пения нравился. Я до сих пор петь люблю. У нас в каме... в пансионате магнитофон был и две кассеты. Одна с немецким языком, а другая с песнями на итальянском языке. Я их все наизусть выучил. Теперь, когда на душе хорошо, то я пою.

Катя. Спойте, пожалуйста.

Петрович. Ты серьезно?

Катя. Честное слово.

Петрович. Как знаешь. Только там не все слова внятно... Старая кассета была. Не смейся.

Катя. Ни за что.

Петрович (откашливается и поет на итальянском языке).

Море чуть дышит, в сонном покое, Издали слышен шепот прибоя. В небе ночные звезды зажглися. Санта Лючия. Санта Лючия.

Катя. Как вы поете хорошо!

Петрович (явно застеснявшись). Правда, что ли?

Катя. Честное слово. Мы с папой на концерте были. Там один дядя тоже пел. Ему все долго, очень долго хлопали и много цветов приносили. А вы лучше поете.

Петрович. Мне-то цветов никто за песни не носил. Правда, один раз начальник тюрь... пансионата в бане для друзей из столицы попросил спеть. Две банки тушенки и одну бутылку во... лимонада дали.