Мой белый, белый город
Шрифт:
Томка положила конверт на перила и принялась спускаться по ступенькам… Ее прямая спина сейчас была вытянута, лишь лопатки выпирали острыми углами навстречу друг другу, словно пытались прорваться сквозь старое платье…
Она шла через двор, отбрасывая носком круглые глупые камни, оставленные на асфальте после нашей обычной игры.
Ее маленькая голова была высоко поднята…
Столько лет прошло с тех пор, но почти всегда, когда я вспоминаю наш старый двор, я вижу Томку, идущую по его битому, продавленному асфальту и отбрасывающую туфлями круглые камни.
Праздник собак
По утрам солнце прокладывало вдоль улиц желтые дорожки с серыми узорами теней…
Я сидел на каменной ступеньке и мечтал, кого бы обмануть.
Из ворот нашего дома вышла тетка Марьям. Она тянула за собой тележку с двумя огромными пустыми бидонами.
– Марьям-ханум, у вас деньги упали!
Женщина обернулась и посмотрела на тележку, на желтую солнечную дорожку.
– Первый апрель – никому не верь! – заорал я.
– Чтоб твоя мать не успевала выписывать тебя из больницы, – проворчала женщина, продолжая вытаптывать тележкой солнечную тропинку.
– Если я не найду Дезика, я выбью вам стекла и позову милиционера! – крикнул я в сутулую ее спину.
– Дезик-мезик… Из-за паршивой собаки всю улицу поставил на голову…
Тетка Марьям ухватила за рукав какого-то прохожего, седого мужчину в галифе и домашних шлепанцах, и показала на меня пальцем:
– Посмотрите на его лицо! Разве это лицо? Это морда маленького шакала, честное слово!
Прохожий посмотрел на меня, потом на тетку Марьям и выдернул свой рукав из цепких пальцев женщины:
– Какое мне дело! Я иду за хлебом, какое мне дело…
Я так и не понял – нашел он во мне сходство с маленьким шакалом или нет…
Все началось с того, что у меня пропал Дезик, сын кавказской овчарки Маргошки. Дезик был хорошей собакой. Когда я катался на самокате по школьному двору, Дезик бежал впереди и лаял. Как бы вместо звонка. Одно ухо у него торчало как вопросительный знак, второе болталось само по себе. Я ему давал есть, а это было нелегко в то время… Официально Дезик ел один раз в день, когда тетка Марьям привозила во двор бидоны с хаши. Конечно, это было не настоящее хаши, что мы ели до войны, а так – среди теплой мутной воды плавало несколько обглоданных костей, «для блезира», как говорила моя мама.
Почти все жильцы нашего квартала, за исключением директора рынка Сеидова, покупали это хаши. Литр – десять рублей. Приходили даже из соседних кварталов. Тетка Марьям работала где-то в госпитале, на кухне. И ей как-то удавалось вывезти бидон хаши, а то и два…
Рядом с очередью выстраивались собаки. И я обратил снимание на смешного пса, у которого одно ухо торчало как вопросительный знак. Песик был очень похож на старую собаку Маргошку, которая спала на школьном дворе. Я и решил, что Дезик ее сын. Прихватив как-то из дому мисочку, я плеснул Дезику немного хаши, так мы познакомились. Потом я познакомил с Дезиком маму, бабушку и младшую сестру. На моих родственников Дезик не произвел особого впечатления, только сестра сказала радостно:
– Какие у него миленькие блошки! А! Что она понимала? Девчонка…
Дезик сопровождал меня повсюду. Даже когда я ехал в трамвае, Дезик бежал рядом. Трамваи тогда шли медленно, будто их тащили на веревках. Дезика скорость не устраивала, и он то и дело обгонял трамвай. Или специально отставал,
чтобы потом догнать. Собачьи хитрости!Моя мама и бабушка относились к Дезику равнодушно до тех пор, пока не узнали от сестры, что я утаиваю хлеб и разную еду (кроме сыра, сыр Дезик не ел); странные взрослые, они думают, что собаки воздухом питаются…
– Слушай, Ледя, кругом война. Фашистские самолеты уже к Махачкале летают, – перебивали друг друга бабушка и мама. – Если придется эвакуироваться, куда ты, такой худой, пойдешь? Смотри, сколько на бульваре беженцев. Они знают, что такое кусок хлеба, а ты плохого дня не видел…
Я смотрел в окно и видел, как Дезик, склонив голову, ждет меня во дворе, не обращая внимания на кошку старика Фатуллаева, которая стояла на перевернутом ведре, выгнув спину, и кокетничала с Дезиком кончиком задранного вверх хвоста.
Мама, проследив за моим взглядом, вздохнула и села за швейную машинку. Она выстрочила Дезику ошейник и химическим карандашом написала наш адрес. При этом она сказала: «На всякий случай. Слишком много на базаре появилось мыла…»
И я заметил, что теперь, когда раздавался грохот телеги тетки Марьям, в наш двор набегало гораздо меньше собак…
Однажды утром, собираясь в школу, я не увидел под окном Дезика. Обычно он вертелся у двери, поджидая меня. Ему нравилось сопровождать меня в школу. Или он пользовался случаем, чтобы погостить у своей мамы, кавказской овчарки Маргошки…
На каждой перемене я выбегал во двор, но Дезика не было. Мне это очень не понравилось. А когда и к вечеру Дезик не появился, я просто не знал, что и делать. Решил дождаться приезда тетки Марьям с бидонами. Тогда Дезик обязательно появится…
– Знаешь, Марьямка тоже мыло продает. Сам видел, – сказал мне лучший друг Борис. – За городом, в Бузовнах, у нее дом есть. Наверное, там варит.
Поначалу я не понял, на что он намекает. И решил, что он возмущен нашей дворовой спекулянткой.
– Надо сообщить милиционеру, – произнес я. Борис взглянул на меня и усмехнулся. Тем самым он хотел сказать, что я наивный человек. Разве я не знаю, что жена милиционера бесплатно берет кастрюлю хаши каждый день?
– Вот если бы старый милиционер… – вслух проговорил Борис.
«Старый милиционер» – парень с черными широкими усами – ушел на фронт, а вместо него на участке появился лысый Ровшан. Мы вначале очень удивились этому событию и решили, что Ровшан украл форму во время очередного пребывания в милиции. Но когда он и кобуру нацепил, то пришлось поверить, что Ровшан перевоспитался и теперь сам будет воспитывать. Правда, кобура была пустая, хоть из нее и тянулась цепочка…
«Тебе даже револьвер не доверили», – как-то упрекнула его моя мама.
«Револьвер на фронт отправили. Ничего, у меня кулаки есть», – ответил Ровшан. Он не любил мою маму за то, что мама не скрывала своего мнения о Ровшане и вслух удивлялась – почему именно Ровшан стал милиционером? Конечно, какой смысл рассказывать лысому Ровшану о том, что тетка Марьям варит мыло? Наверное, она и Ровшану дает кусок…
После школы я принялся обходить соседей, расспрашивать их о Дезике. Но никто не видел моей собаки. Так очередь дошла и до тетки Марьям.
– Слушай, зачем тебе этот пес? – спросила она. – На собаку ведь карточку продуктовую не выдают…