Мой босс - злой Мороз!

Поднимаю глаза и первое, что вижу - фигура в красной куртке и сильные мужские руки, что тянутся ко мне.

***

А вот и визуал нашей потеряшки)))

Глава 16

Дима

Щёки горят от мороза, изо рта валит пар.

Склоняюсь к потеряшке, чьи рыжие волосы покрылись инеем.

— Иди-ка сюда.

Расстёгиваю куртку, снимаю с плеч и кутаю дрожащую от холода девчонку.

— С-с-спасибо… - дрожит как осиновый лист.

Моя парка доходит ей ниже колен. Застёгиваю прямо поверх её тоненького пуховичка и чувствую, как волоски встают дыбом на распаренной коже.

— Чтоб тебя, Белова, - чертыхаюсь сквозь зубы.
– Идти можешь?

— Д-д-д-а… - шепчет синими от холода губами, а сама даже на ноги встать не может.

— Не надо геройствовать, - хмурюсь, потому что снова злость на неё разбирает. На тридцать километров в лес умотала. Ну что за дурость ей в голову взбрела? Решила крутую из себя строить? Или нарочно меня заманить хотела? Хотела, а потом заблудилась.

Да уж, что-то явно пошло не так. Потому что обморожение она явно не симулирует.

— Я и не г-г-геройствую, сейчас вот отдохну, и…

Снова оседает в снег, глаза прикрывает.

— Да твою же мать!

Меня прямо разбирает. Встряхиваю её за грудки.

— Ты понимаешь, что могла погибнуть? Что за дебильные шутки?!

— Я… я… - посиневшие пухлые губки начинают немного отогреваться. На них проступает цвет. А ещё нижняя совсем по-детски оттопыривается, а яркие лисьи глаза наполняются слезами.
– Я ненарочно!

— Ну да, ну да, - цежу сквозь зубы. Внутри так и клокочет. Последние четыре часа я сходил с ума. Бесился и беспокоился. Был близок к панике. И всё потому, что думал, не найду… - Натворила дел, хотя бы признай, что была неправа!

Белова снова обиженно поджимает губёшки, смотрит на меня снизу вверх, вся такая дева в беде.

И, надо сказать, работает. Мне хочется защитить её. Укрыть собой от вьюги, отнести в тепло, прижать к себе, отогреть…

Даже мороз, что нещадно прохаживается по моей спине жёсткими порывами ветра со снегом, не заглушает предательский жар, что распространяется по телу, Чувствую себя беспомощным перед её ведьминской силой, и от этого раздражаюсь ещё сильнее.

— Поднимаемся, - так и не дождавшись от неё маломальских извинений, поднимаю вверх.

Потом снимаю лыжи с её замёрзших ног.

— Я сама… - слабо трепыхается, но одного сурового взгляда хватает, чтобы её осадить.

— Сама - сова, - отчего-то вспоминается фраза, которую любил повторять дед в детстве.

Когда её ноги становятся свободны от фиксирующих лыжных капканов, снимаю лыжи и с себя тоже.

— А как же мы… пойдём?
– взволнованный шёпот срывается с её губ.

— Никак, - усмехаюсь.
– Домой - никак.

— В смысле?
– отогревает дыханием замерзшие ладошки в забавных вязаных варежках, поднимает на меня вопрошающий взгляд.

— Тащить тебя придётся.

— Куда?

Достаю телефон и на всякий случай проверяю связь. Её нет. Да и телефон почти разрядился…

— Тебе повезло, Белова, - беру наши лыжи и палки.
– В километре отсюда наша охотничья хижина. Там и заночуем.

Не дожидаясь глупых протестов, быстро беру её на руки.

Мягкие локоны щекочут лицо. Охрененно приятно.

— Ой… - взволнованно охает, когда оказывается в моих объятиях. Прижимаю её к себе плотнее. Смотрю прямо в глаза.

Правильно, Белова, ой.

Очень даже “ой”.

Сегодня ты ещё не раз скажешь мне “ой”.

Глава 17

Лена

Он несет меня на руках.

Через лес и сугробы, в темноте, движется уверенно, словно в голове у него компас. Крепко прижимает меня к груди и молчит, а я так близко, что вижу, как возле его полных губ клубится пар.

– Тяжело, наверное, - пищу, поправляю шапку. Теснее жмусь к сильному мужскому телу, спасаясь от ветра.

– Тяжело жить без мозгов, Белова, - отзывается босс и чертыхается под нос, когда лыжная палка цепляется за ветку.
– И какого хрена тебя сюда понесло?

– От вас подальше, - ляпаю правду.

– И это вместо благодарности за спасение, - он хмыкает.

А меня окатывает волной стыда.

И, правда, я неблагодарная. Дмитрий нашел меня, укутал в теплую куртку, я удобно устроилась в его объятиях и дышу ароматом его парфюма, пока он тащит лыжи, меня и в одном свитере продирается через метель и сугробы.

– Спасибо, - шепчу смущённо.

– Должна будешь, - усмехается он так нагло, что меня сразу бросает в жар.
– Домик видишь? Нам туда.

Вытягиваю шею. Впереди, среди елей, темнеет покосившийся домишко, похожий на избушку бабы Яги. Босс Викторович, ускорив шаг, прет напрямик, и я покачиваюсь в его руках, пока он ботинками загребает снег.

– Бабушка волнуется, нужно будет ей позвонить, - вспоминаю, когда он останавливается, ставит меня на ноги и начинает шарить за бревнами в поисках ключей.

– А еще зайти в интернет и почитать новости, - добавляет Дмитрий насмешливо и разворачивается ко мне с большим железным ключом.
– Лена, включай голову. Мы в лесу. Нет ни связи, ни электричества. Зато есть крыша над головой, печка и выпивка. До утра дотянем.

– До утра?
– переспрашиваю и подступаю ближе, зябко кутаюсь в его красный пуховик.
– Но...

– До утра. Уйдем на рассвете, - отрезает Дмитрий и брякает ключом в ржавом замке.

В домик он заходит первым. Я под впечатлением юркаю следом.

По моим подсчетам сейчас около восьми вечера. Светает поздно и, значит, мы с ним останемся один на один, здесь, на всю долгую зимнюю ночь?

Это невозможно.

– Фонарик есть? Посвети, - приказывает босс.

Закрываю дверь, отрезая завывания вьюги. Лезу в карман за телефоном.

Внутри настоящая морозилка, разве что ветра нет. Но температура, как на улице, и я, без тепла мужского тела снова начинаю замерзать.

Стучу зубами, включаю фонарик. И взгляду открывается небольшая комнатка. В углу стоит печь, рядом диван. Дальше стол и старенький потрепанный буфет, похожий на тот, что стоит у нас дома в кухне. Еще тут есть шкаф, полосатый ковер на полу, вдоль стены выстроились банки с домашними заготовками. А наверху протянута веревка, на которой висит какая-то снедь.