Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»
Шрифт:
В 1922 году двоюродный брат Павел Давидович Месхадзе привез из Москвы письмо от Иосифа Сталина. Он писал теще и тестю, чтобы Павел взял Яшу в Москву. Все были рады и даже плакали». Вспоминает Гагошидзе игру Яши в бильярд: «Завсегдатаи клуба имени Ворошилова на площади Ленина в бильярд играли на деньги. Выиграв партию, Яша от денег отказался. Этого фраера решили наказать. «В драке, – пишет Гриша, – Яша двоих уложил, третий убежал и позвал милицию». В 1924 году Гриша Гагошидзе окончил семилетку в Чребало, а в 1926 г. в Кутаиси окончил девятилетку. Уехав в Москву, работал на винном заводе. Связался с Яковом. «В Кремле играли в футбол. Одну команду возглавлял Яков, другую – сын Троцкого по фамилии Седов. Летом часто на Воробьевых горах устраивали пикники. Брали с собой угли в маленьких мешках, гитару, мандолину, баян. Пили кахетинское вино, пели, танцевали. Яша русских товарищей обучал
С 25 июня начались многочасовые допросы. Требовалось подписать признание, что я умышленно сделал аварию, чтобы уничтожить самолет. Следовательно, Гриша Гагошидзе «враг народа». 17 писем написал одного и того же содержания… Письма с помощью своих друзей-летчиков отправлял из разных городов: Баку, Батуми, Ростов, Харьков, Краснодар. Летчику Шоркину – Герою Советского Союза и Югославии – попросил бросить конверт в почтовый ящик на Красной площади. Об этих письмах узнал следователь: «Если будешь жаловаться, арестую!». «Однако, – пишет Гагошидзе, – вскоре ко мне домой пришли три полковника и сказали: «Товарищ Гагошидзе, все в порядке». Бывший летчик полковник Василий Бубнов информировал его, что проверка показала полную невиновность летчика.
В гостиницу Гриша гостя не пустил, оставил ночевать испросил: «Кто дал такую команду или распоряжение о нем?» Бубнов ответил: «От самого большого». Значит от Иосифа. Во вторник Бубнов улетал на Дальний Восток. Сказал, что очень много людей арестовывают невинных, в том числе и по летным делам». От Яши имею подарок – его фото, подписанное «Другу Грише от Яши». После 1935 года Яшу не видел (13.12.78 г.).
Во время моего пребывания в деревне Баджи нас навещал Первый секретарь Амбролаурского района Мелко Алпезович Бибилашвили. Он постоянно справлялся о наших делах. Соседские парни показали нам пещеру, где Яков играл со своими сверстниками и где Деви Абашидзе снимал о нем фильм «Война для всех война». Прислал машину «Колхозник» для рыбалки на горной реке Аски. На месте нас ожидал местный рыбак. Медленно продвигаясь по речке от одной заводи к другой, он забрасывал круглую сетку в виде маленького парашюта с многочисленными свинцовыми грузиками. При подъеме сетки грузики закрывали своей тяжестью выход попавшейся форели. Ее мы насаживали на срезанные прутья, посыпали солью, разжигали костер и жарили. Ездили на Шаорское водохранилище. Вот здесь меня рыбак учил, как надо бросать сетку.
М. Бибилашвили меня представил руководству района и провел экскурсию по винному заводу. Уникальность завода в том, что он единственный в Грузии, где приготавливают вино «Хванчкара». Вино красное, полусладкое и очень подходит для женщин. Но, как и женщина, весьма капризно. Его нельзя, например, транспортировать на большие расстояния. У.Черчилль хотел закупить партию Хванчкары и обратился к Сталину. Иосиф Виссарионович отклонил его просьбу. Он объяснил «союзнику», что кроме вопроса о транспортировке, выработка Хванчкары осуществляется в очень ограниченном объеме и только в одном месте Грузии.
Давно покинутый дом Сванидзе Мелко Алпезович привел в пригодное для проживания состояние: поставил необходимую мебель (кровати, стол, тумбочки и др.), сделал туалет, обновил фасад дома. Словом, приезжайте и живите в доме предков. Но только еще один раз я смог туда приехать. Сказались, конечно, удаленность Баджи от Тбилиси и перевод М. Бибилашвили в столицу Грузии на руководство профсоюзами. Для меня Рача без Мелко Алпезовича осиротела. Словом, дом Сванидзе снова пустует. Надеюсь, что мои дети со временем вернутся к очагу Сванидзе.
В 1973 году 25 мая в Военно-политической академии имени В.И. Ленина состоялась моя защита кандидатской диссертации. Тема диссертации: «Авиация США в агрессивной войне во Вьетнаме». Защита прошла успешно. Тбилисские друзья – приятели Ш. Кванталиани порядка десяти человек прилетели, чтобы отметить это событие. Среди них был один сравнительно молодой парень небольшого роста лет тридцати Резо Парчхидзе. Поздравляя меня, он сказал, что у него в Тбилиси есть машина «Волга»,
которая будет в моем распоряжении во время моего отпуска. Отмечали защиту в ресторане гостиницы «Ленинградская» на площади трех вокзалов.В Тбилиси Резо выполнил свое обещание. Его машина Газ-24 зеленого цвета была в идеальном состоянии. Он работал главным инженером в таксомоторном парке. Чистота в салоне и в багажнике идеальная. Свободу и независимость в шикарной машине дарил мне мой новый друг. Я никогда этого не забуду. Когда он вручал мне ключи, говорил: «Кстати, – это было его любимое слово, – машина заправлена». Много лет, пока не купил сам машину, я пользовался добротой Резо. Когда я уезжал в Москву после отпуска и возвращал ему машину, он спрашивал: «Евгений, она не очень беспокоила тебя?»
С появлением у меня зеленой «Волги» ГАЗ-24 Гоги Схиладзе немедленно «повысил себя в должности», стал более важным. В машине его вид напоминал очень крупного чиновника. Кроме прежнего наряда – белой рубашки с коротким рукавом, галстука с несколько ослабленной затяжкой и сигарет «Мальборо» в нагрудном кармане, он надел черные очки. Будучи крупного телосложения и более ста восьмидесяти сантиметров роста, с благородным лицом и аккуратно зачесанными назад почти седыми волосами он напоминал действительно важного чиновника. Нана готовилась к родам. Я предложил, пока суть да дело, прокатиться на море в Сухуми искупаться, а заодно навестить в Хашури нашего родственника любимого Важу Члаидзе. Он с женой Дали и дочерьми Мананой и Хатуной находился там. Пока ехали Гоги, глядя на меня, сказал: «Энго (уменьшительное и укороченное по-грузински от Евгения), а ты в «Волге» лучше смотришься». То же самое сказал ему и я. Помню, после Каспи (вернее после перекрестка дорог на Каспи) Гоги, глядя на лес, сказал: «А сколько здесь грибов!» С тех пор каждый раз, проезжая это место, непременно вспоминаю Серапионовича и его фразу: «А сколько здесь грибов!» Да, он любил ходить по базару и выбирать грибы. Мы с ним ходили по Хашурскому базару.
В Хашури встретили нас радостно. Важа широко раскрыл глаза: «Твоя?» – спросил радостно. «Нет, не его, – ответил Гоги. – Чего встал? Открывай ворота. Не видишь, кто приехал, – показывал он на себя пальцем. – Приехал Георгий Серапионович Схиладзе! Понятно!» Ужинали и завтракали во дворе. Я хотел пригласить Важу поехать с нами. Но Гоги предложил просто его красть, не спрашивая согласия жены. Провожали всей семьей. Важа принес охотничье ружье и патроны на «всякий случай». Машину заправить решили в Хашури. Но оказалось, что ни я, ни Гоги «не знали», где находится бензоколонка. Важа объяснял нам «бестолковым» как ее найти. «Тебе что, трудно показать?» – спросил Гоги. «Ну, хорошо, покажу, вот только переоденусь». – «Какой переоденусь, жених что ли», – сказал Гоги, толкая его в машину на заднее сиденье. Поехали. Бензоколонку в Хашури нечего было искать – она стояла прямо на дороге. Подъезжая к ней, я нажал на газ и: «Эй, сволочи! Куда вы?» – воскликнул Важа, догадываясь, в чем дело. – «Молчи! Мы тебя украли. Сиди и молчи», – как приговор сказал Гоги, показывая на ружье, которое он держал между коленок. Увидев, что уже замелькали окраины города, он уселся поудобнее и сказал: «Ну и ладно! Украли, так украли. Будете за это отвечать! Я давно не был на море».
Важа внешне ничем не выделялся. Так, обычное грузинское лицо, среднего роста, крепкого телосложения. Вот жена его – Дали – это да! Та еще красавица, но плохо говорила по-русски.
Как человек, он представлял собой идеального мужчину. Важа был благороден, воспитан, честен и скромен. Мы с Гоги очень его любили и позволяли себе подшучивать над ним. Чаще всего Гоги касался его речи, которую трудно было понять: «Чего он там бредит?» – всегда спрашивал он, делая вид, что ничего не понял, что тот сказал.
По дороге решили заехать в родную деревню Схиладзе, Илеми. «Яне против», – сказал я. «Я тоже не против», – с заднего сиденья сообщил Важа «А тебя никто не спрашивает», – не оборачиваясь, и глядя вперед, ответил Схиладзе. В деревне Схиладзе все уважали. Машину окружили и старики и дети. Он вылез из машины, снял черные очки и с глубоким вздохом посмотрел вокруг. Возможно, он вспомнил, как ребенком собирал здесь ежевику и бегал в Харагаули на железнодорожную станцию ее продавать. Вспоминать эту историю он не любил. Погуляв немного, сел в машину. Когда начали спускаться на главную дорогу, Важа начал «бредить» своими вопросами: давно ли тот уехал из Илеми, сколько домов в деревне и т. д. Гоги чинно отвечал и даже иногда оборачивался. Но когда Важа дошел до ежевики, Гоги насторожился. «За сколько продавал стакан?» – как выстрел прозвучал главный вопрос.