Мой Демон

Агон встал с места, дерзко отодвинув стул ногой, так что я вздрогнула от скрипа по полу. Подойдя к соседнему столику, он взял шкатулку и, обходя стол, уверенной походкой направился ко мне, минуя Рудольфа. Чем ближе он подходил, тем сильнее становилось тревожное чувство.

— Это тебе, — произнес он.

Он поставил шкатулку передо мной на стол. Она сама по себе была драгоценностью, усыпанной сверкающими алмазами.

— Почту за честь, если ты примешь мой свадебный подарок. Прошу, открой, — настойчиво произнес он.

Я колебалась, открывать ли коробку, охваченная тревогой. Рудольф заметил мой замешательство: встал со стула, подошёл ко мне, протянул руки, чтобы открыть её самому.

Моё сердце билось стремительнее, словно в нём тикает часовой механизм бомбы, и малейшая ошибка могла бы все погубить.

Но Рудольф уверенно отодвинул замок и раскрыл её. Я ожидала ужасного, но вместо этого внутри оказалось лишь изящное зеркальце, искусно украшенное сапфирами и изумрудами.

Я удивилась и выдохнула с облегчением.

— Спасибо за подарок, — едва выговорила я. — Мне он понравился.

На лице демона расцвела ехидная улыбка, он словно торжествовал, что угодил.

— Всё во благо супруги повелителя. Надеюсь, будешь пользоваться с удовольствием.

— Конечно, — ответила я и обратилась к служанке. — Астра, отнеси подарок в мои покои.

— Слушаюсь, госпожа, — с улыбкой ответила она, взяла шкатулку и тут же ушла.

В комнату поспешно вошли несколько служанок, склонились, и одна из них подошла к Рудольфу, что-то прошептала ему на ухо. Он вскочил.

— Прошу прощения, госпожа, господин Агон, — поклонился он. — Мне нужно ненадолго отойти, во дворце возникли срочные дела.

— Надеюсь, ничего серьёзного? — спросила я, встревоженная.

— Пустяки, но важные, — ответил Рудольф и, поклонившись вновь, оставил нас одних.

Мне и прежде было не по себе с ним, а теперь вдвойне. Остались только мы с Агоном, и о чём говорить с ним, я не знала. Потянулась за фужером, чтобы налить вина, но демон молниеносно перехватил мою руку.

— Не скучаешь ли ты без повелителя? — спросил Агон, усаживаясь на край стола. Я потянула руку, и он отпустил. — Позволь мне.

Он налил вина в бокалы и протянул мне один. Прикосновения его вызывали у меня дрожь.

— Дел полно, не успеваю соскучиться, — ответила я и сделала несколько глотков.

— Позволь скрасить вечер, — предложил он, и холодный пот проступил у меня на лбу, предчувствуя его намерения.

Агон погладил мои волосы, и я от неожиданности вскочила, пятясь к выходу.

— Ты в своём уме? — в панике спросила я, не сводя с него глаз.

Демон слез с стола и двинулся ко мне, а я пятясь назад, наткнулась на стену.

— Да брось, я не наврежу тебе, — усмехнулся он, приближаясь. — Лишь избавлю от одиночества.

— Я повелителя супруга! — бросила я в панике. — Ты не смеешь меня касаться! Если Демид узнает…

— Демида здесь нет! — перебил он, прошипев сквозь зубы. — Кто знает, когда вернётся.

Он оказался рядом столь быстро, что я не успела моргнуть. Его худые руки сжали мою талию, хотелось вскрикнуть от боли, но я собиралась сопротивляться.

— Будь благоразумной, — ухмыльнулся он, прижимая меня к стене, холодные руки блуждали по телу, задрав подол платья. — И не почувствуешь боли.

— Ты об этом пожалеешь, — прошептала я, едва дыша.

— А какой от тебя аромат… — прошептал он, склоняясь к моей шее, провёл языком.

Я скривилась от его касаний, не знала, что предпринять. Руки оказались прижаты, и голос срывался. Попыталась вызвать пламя, и меня окутал голубой огонь.

Демон ослабил хватку, я вырвалась и упёрлась ладонями в его грудь. Он взглянул на меня.

— Твоё пламя мне не причинит вреда, — насмешливо улыбнулся он. — Глупая.

Я отчаялась, но когда его ладонь коснулась меня между ног, меня охватила ярость. Синее пламя сменилось на алое, и я снова коснулась его, как демон тут же отлетел на несколько метров назад.

В шоке был и он, и я. Сердце билось так сильно, я еле разумела, как сумела это сделать.

Агон, поднявшись, ухмыльнулся, отчего стало жутко.

— Сучка! — прорычал он. — Ты за всё это заплатишь.

Он вновь стал приближаться, и я в ужасе замерла.

— Это ты заплатишь! — в страхе ответила я.

Глава 22. Последний порыв страсти

Агон продолжал приближаться ко мне, и страх, словно ледяные цепи, сковывал моё сознание. Однако страх был не от того, что демон может причинить мне вред, а от присутствия Демида. Он возник ещё в тот миг, когда Агона отбросило назад от меня, но демон, охваченный яростью, не заметил, как за его спиной появился повелитель. От Демида исходила такая неистовая ярость, что кровь стыла в жилах, несмотря на понимание, что его гнев был направлен на демона.

— Правильно, бойся, мелкая дрянь, тебе не жить, — продолжал Агон, и я невольно отступила на шаг назад.

— Это тебе не жить… — тихий голос Демида был резче громкого крика, и демон, содрогаясь, осторожно обернулся.

— Повелитель… — дрожащим голосом произнес Агон и тут же пал на колени.

С лёгким взмахом руки Демида, воздух взорвался яростными языками пламени, беспощадно терзающими плоть демона, и я, не в силах выдержать зрелище, закричала и зажмурила глаза, чувствуя запах гари и слыша душераздирающие вопли корчащегося от боли Агона, на которые стремительно сбежались слуги — Астра и Рудольф.

Когда крики стихли, я открыла глаза и, пошатнувшись, ощутила, как меня подхватили Астра и Рудольф. Жуткое зрелище представляло собой едва живое существо, которого знатно потрепало.

— Стражи Ада! — вскрикнул Демид, и комната вспыхнула пламенем, из которого возникли адские стражники. — В темницу преступника!

Могущественные демоны в чёрных доспехах, на головах которых пылали длинные, изогнутые назад рога, схватили когтистыми лапами демона и исчезли вместе с ним в пламени, как и явились.

Огненный оскал желтых глаз Демида был устремлён на слуг. Легко, маня пальцем, он сделал изгиб, и слуги мгновенно оказались возле него, от чего я снова пошатнулась.

Он кипел от гнева, и мне на миг показалось, что от Астры с Рудольфом, в отличие от Агона, может ничего не остаться.

— Как же случилось, что рядом с Мирой никого не осталось? А? — вскрикнул он, и в его голосе звучала леденящая ярость.

Слуги мгновенно рухнули на пол, прильнув к его ногам в постыдном благоговении.