Мой драгоценный мужчина

Поднялась на ноги тут же, осознавая, что стою в огненной метели, из которой нет выхода. Послышался отчаянный крик отца, зовущего меня.

Живой! Я успела и спасла! Только это сейчас и имело значение.

Пламя внезапно рвануло прямо ко мне. Я вскинула руки, пытаясь сделать невозможное – защититься от огня, который меня почему-то так и не коснулся. Наверное, прошла вечность, прежде чем я открыла глаза и вновь захотела зажмуриться.

Огонь вырос стеной, сосредотачиваясь в одном месте – прямо передо мной, колыхался волной, грозя смести в любой момент. Вокруг в воздухе плыли ало-желтые огни, с тихим шипением взрываясь и вспыхивая по новой.

Я нервно сглотнула. Единственное объяснение происходящему – здесь каким-то неимоверным чудом оказался одаренный с третьим уровнем, способный управлять огненной стихией. И именно он-то и остановил пожар.

Я медленно оглянулась, надеясь найти спасителя, но лес за спиной был пуст и подозрительно тих. Моей макушки вдруг что-то коснулось, я дернулась, и в горле застыл крик. Вся эта огромная стена огня нависла надо мной, а выбравшиеся из нее ленты пламени касались моего тела и обвивали руки.

Я оцепенела в который раз за этот вечер, наконец-таки, находя объяснение всем тем странностям, что со мной творились. Не было тут никакого одаренного термокинетика. Только я.

– Миранда, – дрожащий голос отца слышался из-за стены огня приглушенно и неуверенно.

– Папа, не подходи, – попросила я, понимая, что спонтанно проснувшийся дар никак не контролирую, даже не знаю, как это делать.

– Ты сильная и смелая, Миранда, – вдруг сказал он совсем другим голосом. – Ты справишься. Ты единственная сейчас знаешь, как это сделать. Как погасить этот огонь.

Я до боли прикусила губу, пытаясь прийти в себя. Не смотреть бы на подрагивающие руки, объятые огнем, не чувствовать, как страх заполняет каждую клеточку, не оставляя шансов выстоять.

Вдох. Глубокий, шумный, так, что ощущается в разы ярче, как бьется сердце.

– Дочка, ты справишься! – повторил отец, и уверенность в его голосе прозвучала еще сильнее, чем раньше.

Нет, как убрать пламя, я понятия не имею. Но если не найду способ, оно вырвется и понесется по лесу, доберется до окраин заповедника, к дому, где моя семья… А еще… где-то там, за огненной стеной стоит мой отец, который, даже поняв, что его дочь стала одаренной, не сбежал, а напомнил, что любит.

И эта мысль окончательно отрезвляет, давая так нужную сейчас точку опоры.

Я по-прежнему не знаю, как стоит действовать, но уже не готова отступать, стану бороться со страхом.

– Папа, отойди подальше, – попросила я. – На всякий случай.

– Хорошо.

Я досчитала до ста, прежде чем ухватилась за огненные ленты, ощущая их жар, гася ладонями. Огонь отзывался не очень охотно, кусался, рвался, чтобы и дальше нести разрушения, и, наверное, прошла вечность, прежде чем я справилась и убрала стену из пламени.

К тому моменту ноги меня практически не держали, и когда отец оказался рядом, подхватил, прижимая к себе и успокаивающе гладя по голове, что-то при этом бессвязно нашептывая, я потеряла сознание.

Глава третья

– Что же нам делать, Оливия? Миранда, как пришла в себя, даже в дом отказывается заходить, опасаясь нам навредить! Так и сидит второй час на качелях. Да какой там, она даже разговаривать с нами отказывается! Все твердит, что теперь опасна!

В голосе отца, раздававшегося из открытого на кухне окна, слышалось столь сильное беспокойство, что я в который раз порывалась встать и направиться к нему. Но стоило об этом только подумать, как внутри вновь давала знать о себе сила и растекалась по кончикам пальцев огнем.

Я в сотый раз сжала пальцы, гася искры. Нельзя мне к ним.

– Нет, так не годится! – твердо сказала мама, выходя на крыльцо.

– Не подходи! – всполошилась я.

Мама посмотрела на мои руки, по которым скользили ленты пламени, но в глазах ее мелькнул вовсе не ожидаемый страх, а сильное беспокойство.

– Дочка! Мы что-то придумаем, справимся… – попыталась она поддержать меня, как это делала всегда.

Вслед за ней во двор высыпала вся многочисленная родня, собравшаяся на так и не состоявшийся праздник. Загомонили, начали меня подбадривать, явно пытаясь помочь успокоиться. Внутри потеплело от такой запредельной любви, но в горле по-прежнему стоял ком.

В слова родных я сейчас особо не вдумывалась, ловила лишь знакомые интонации. Я понимала, что все их предложения в духе «найдем, где тебе тренироваться», «спрячем», «никому не скажем» просто лишены смысла. Во-первых, меня, однозначно, засекли охранные дроны. Вопрос теперь лишь, как быстро новоявленную одаренную в моем лице найдут ищейки правительства, и чем это может обернуться для моих родных. Во-вторых, я опасна. Пусть и каким-то чудом смогла остановить пожар в лесу и сейчас гасила неимоверными усилиями вспыхивающее на теле пламя, но контролировать его не могла.

Я закрыла глаза, отсекая голоса близких. Как же мне сейчас страшно, кто бы знал! Вся моя счастливая и такая привычная жизнь разрушилась до основания. Еще три часа назад я беззаботно ставила на кухне в вазу цветы, шутила с отцом о собранном чемодане, мечтала учиться в академии, а теперь превратилась в факел, готовый в любое мгновение вспыхнуть и спалить все дотла и, даже не желая этого, ранить тех, кто дорог. Этот страх не давал дышать и трезво мыслить, и, похоже, был даже сильнее проснувшегося во мне огня.

– Дочка, – вновь позвала мама.

Я посмотрела на нее, такую хрупкую в своем любимом голубом платье с белым кружевом, перевела взгляд на братьев, в глазах которых светились любопытство и восторг каждый раз, когда на моих пальцах вспыхивали огненные ленты, зацепилась за растерянного дядю Джена, успевшего сломать очки и привычно перемотать их клейкой лентой.

– Поговори хоть с нами! – не выдержала мама, но я не смогла выдавить из себя ни слова.

Говорить спокойно я не могла, контролировать эмоции практически не получалось, и на каждую фразу, порой даже нейтральную, тут же откликался огонь.

– Да что вы к ней пристали! – неожиданно сказала тетя Руфина. – Дайте хоть Миранде в себя прийти. Видите же, что она в шоке. Ей с силой необходимо справиться, а мы все только мешаем!

Я благодарно посмотрела на тетю, которая в критический момент всегда брала на себя руководство и оставалась с трезвой головой.

– И то верно, – поддержала бабушка Гера. – Ты, Оливия, пойди-ка в дом, принеси Миранде чистую одежду и ужин.

– А мы уберем кухню и гостиную, – кивнула тетя Руфина, строго смотря на Монику и Зарину, которые, впрочем, и не думали возражать, исчезая в доме.