Мой холодный Эрих. Книга вторая

На обед иду в столовку, нас ещё несколько человек из разных классов, кто остался, кого-то заберут родители, кто-то там поедет непонятно куда, поэтому нас кормят как обычно. А вот на ужин, мне сказал дежурный воспитатель, что я останусь совсем один и поэтому мне просто принесут стакан кефира и булочку. Ну, ладно, всё одно лучше, чем перловка. Приносят. Съедаю, вкусная булочка, свежая. Ложусь опять на кровать, смотрю как быстро темнеет за окном, а там, наверное, сейчас костёрчик, игры. Вздыхаю, переворачиваюсь на живот и засыпаю.

Просыпаюсь от того, что кто-то теребит мое плечо. Удивленно оборачиваюсь, потираю глаза, вижу Эриха. На секунду мне кажется, что не уехал ещё никто, что всё это мне приснилось, что и парни все здесь. Но потом осознаю, что все уехали, просто Эрих тоже остался почему-то.

– Идем, тебе звонок, – говорит Эрих.

Молча соскакиваю, сую ноги в кроссовки и иду за ним в специальное помещение для переговоров. Там стоит старый телефонный аппарат ещё советских времен, по нему и разговариваем. Беру трубку, это звонит Ксюха, моя девушка. Эрих садится за стол и подносит к уху трубку другого телефона. Наши телефонные разговоры должны прослушиваться, такие порядки, но обычно это делает кто-то из охраны или дежурный воспитатель. Вздыхаю, отворачиваюсь от Эриха.

Ксюха интересуется, как у меня дела, что нового. Рассказываю ей немного о своей жизни, хвастаюсь успехами в учебе. Хвалит меня. Хочу сказать, что я как-то звонил ей, но она не взяла трубку. Только открываю рот и спохватываюсь: звонил же с телефона Эриха, когда украл его у него. В итоге ничего не говорю, не хочу, чтобы он знал. Просто спрашиваю, как у неё дела, она отвечает, что хорошо, затем делает слишком большую паузу. Меня это напрягает, начинаю допытываться у неё, что случилось, и она вдруг признается, что у неё появился другой парень, что у них всё серьезно и что нам следует расстаться.

Стою, как громом пораженный. Конечно, я сам виноват, переспал с другой, да ещё снасильничал. Ксюхины родители сразу советовали ей порвать со мной, но наша любовь была сильнее. Но вот она не видела меня два года, никакой связи, редкие звонки и всё с её стороны угасло. Да и зачем ей дожидаться какого-то зека, когда тут под рукой другой нарисовался, незапятнанный. Я и сам не паинька, тут то с Мариной Витальевной крутил, то с Эрихом, но всё же я сильнее всех любил только одну Ксюху.

Она что-то говорит мне в утешенье, но слезы срываются и текут по моим щекам, вытираю их рукавом худи. Наконец, взрываюсь, бросаю трубку, чуть не расколотив её об угол стола и выбегаю из переговорной.

– Левиц! – слышу окрик Эриха, но не останавливаюсь, бегу по лестнице на спальный этаж в свою комнату, падаю животом на кровать и реву в подушку.

Эрих заходит минут через десять.

– Левиц, с тобой всё хорошо? – спрашивает он.

Молчу. Вытираю большим пальцем слезы. Эрих садится на мою постель.

– Ну, такое бывает, цыпленок, – ласково говорит он, проводя рукой по моей спине, – это жизнь.

Молчу. Всхлипываю. Пытаюсь удержать в себе слезы, но они всё равно предательски выкатываются. Эрих переворачивает меня, поднимает и обнимает. Утыкаюсь в ворот его рубашки, вдыхаю его сладковатый аромат туалетной воды. Он гладит меня по волосам, качает словно ребенка, целует в макушку.

– Ну, успокойся, цыпленочек, так, значит, нужно, – нежно говорит он, вытирая мои слезы. – Жизнь – это такая сложная штука. Сейчас тебе больно, но потом, может быть, ты поймешь, что это, возможно, было и к лучшему.

Всхлипываю, обнимаю его, прижимаюсь к его груди, чувствую себя уютно в его теплых руках. Он ещё долго гладит меня, слегка покачивая.

– Тебе лучше, цыпленочек? – спрашивает он, убирая с моего лица влажные волосы и целует меня в лоб.

Киваю. Эрих нагибается и целует меня в губы, отвечаю ему, касаюсь его языка своим. Он хватает низ моего худи и стаскивает его вместе с футболкой, целует мою шею, плечи. Я начинаю расстегивать его рубашку, он снимает её сам и бросает на стул поверх моего худи. Кладет меня бережно на подушку и покрывает мою грудь и живот жаркими поцелуями, стягивает мои спортивки вместе с трусиками, раздвигает мои ноги и садится между ними. Я вздрагиваю. Он целый месяц не прикасался ко мне и теперь он снова там. И я хочу его. В нетерпении уже чувствую, как увлажняется моя попка.

Эрих наклоняется, проводит кончиком языка по моему шраму на ноге, поднимается выше, идет дальше, едва касаясь мешочка и оказывается на моем малыше. От одного его единственного касания я уже весь изгибаюсь, а мой малыш молниеносно принимает боевую стойку. Эрих обводит вокруг головки, смотрит на меня хитрым взглядом и вот он уже ведет свой шаловливый язычок к моему основанию, возвращается и целует меня в купол. Захватывает губами всего моего малыша и начинает сосать. Берет сразу глубоко, зажимает внутри своей гортани, поигрывает моими мешочками своим язычком.

– Эрих, – вскрикиваю я, и провожу рукой по его шелковистым волосам.

Он поднимает на меня глаза, усмехается и продолжает дальше страстно ласкать меня, сосать, причмокивать. Его пальчики кружатся около моей дырочки, дразнят. С моих губ срывается стон, моя непослушная попка опять ведет себя как ей вздумается. Я сползаю вниз и насаживаюсь на его пальцы, извиваюсь, чтобы они вошли в меня как можно глубже. Эрих не убирает руку, он проникает дальше пальчиками и массирует мой «орешек» одновременно сжимая моего малыша в своей гортани.

– Эрих!

Я вскрикиваю и выгибаюсь дугой от наслаждения. От переполняемых чувств меня всего потрясывает, я крепко сжимаю уголки подушки и начинаю громко стонать и охать, втирая пятки в плед, то приподнимаюсь с его пальцев, то вновь насаживаюсь до предела. Мой мозг словно взрывается, тело окончательно перестает подчиняться, я опять становлюсь неотъемлемой частью Эриха, мгновенно реагируя на любое движение его языка.

И вдруг кончаю ему прямо в рот.

Это происходит для меня неожиданно. Я просто выпускаю в него огромную упругую струю, не успевая предупредить Эриха. Вздрагиваю и испуганно на него смотрю, боюсь, что он может разозлиться.

Но он не отстраняется, не выпускает моего малыша, послушно всё сглатывает, отсасывает до последней капли, придавливая язычком. Только потом отпускает моего малыша, облизывает свои губы. Встает с кровати. Смотрю на него. Ежусь. Мокрому малышу без горячего рта Эриха сразу становится холодновато.

Я думал, что на этом всё, но Эрих вдруг снимает с себя брюки, трусики, носки и возвращается ко мне на постель.

– Прямо здесь? – шепотом спрашиваю я его.

– Угу, – кивает он. – Неужели ты заговорил?

Приподнимает мою попочку и резким движением сдергивает из-под меня плед вместе с одеялом, я едва успеваю схватить подушку, чтобы она тоже не улетела. Встает на четвереньках надо мной, накрывается одеялом и гладит мой животик, целует.

– Какой ты сладенький, – шепчет он.

Разводит мои ноги, ещё легонечко пробегает пальчиками от мешочков по промежности до дырочки. Там уже всё настолько влажно, что не требуется смазки, да и нет её у меня. И вот я уже чувствую его друга на входе в свою дырочку. Он упирается в ободочек, потом протискивается через мышечное колечко, раздвигая сфинктер. Он проникает легонько, но я всё же вскрикиваю и изгибаюсь. Натягиваю одеяло на голову, молюсь про себя, чтобы никто нас тут не застукал.