Мой хозяин-2

— Отец выгнал мою мать, когда я был ещё ребёнком, — проговорил Вандор всё так же спокойно.

Я взглянула на него, задержалась на лице и почти сразу отвела глаза. Он продолжал смотреть на меня — пристально и как-то отстранённо, и мне стало совсем неловко. Подтянув к себе парео, я присела и подобрала ноги.

— И ты больше не видел её?

— Нет, — ответил Вандор.

— Понятно, — вздохнула я и на несколько секунд замолкла, но потом всё-таки добавила: — Тебе повезло, что ты хотя бы помнишь её. Я вот своих родителей совсем не помню…

Уголок его губ дёрнулся, по лицу пробежала тень. Ещё несколько долгих секунд он смотрел на меня, будто хотел забраться в самую душу, вывернуть моё нутро, увидеть все самые потаённые уголки моей души, а после лёг на спину и прикрыл глаза. Я же сидела и рассматривала его — сильного, уверенного в себе мужчину. Мужчину, которому принадлежит моё тело. Моё тело, а, может быть и…

=10.

Вандор

Мой жизненный опыт не раз показывал: даже не имея к чему-то особого таланта, человек может добиться внушительных результатов. Другое дело, что для этого ему придётся приложить больше сил и запастись терпением. Про желание я уже молчу. Уверен, если бы Милана задалась целью научиться плавать, с задачей этой мы бы справились, но… Терпения у неё не было, желания прикладывать силы — тоже, как и желания как такового в том числе. С грехом пополам она всё-таки научилась держаться на воде и на этом всё! Словно ребёнок, она плескалась, зайдя по пояс, могла подолгу лежать в мелких волнах у самого берега, и это её устраивало.

— Если вдруг начнёшь тонуть, вытаскивать тебя я не полезу, — бросил я, когда она в очередной раз растянулась на самом мелководье.

Милана тряхнула головой, откинулась назад и подставила грудь ласковым лучам утреннего солнца. Ноги её были скрыты водой, остальное же… Шумно выдохнув, я с разбега нырнул в прохладную лазурь. Вряд ли от этого будет хоть какой-то толк, но всё же.

— Хочешь съездить в город? — спросил я, когда мы вернулись в дом.

Милана налила кофе — вначале мне, потом себе, и присела за стол. Времени было совсем немного — около половины десятого утра, и солнце только-только начинало припекать. Достав кусок свежего сыра, я отрезал несколько ломтиков, положил на тарелку и поставил на стол. Она тут же положила один на булочку, что я утром привёз из пекарни и, откусив, сказала:

— После моря так есть хочется…

Я тоже сделал бутерброд. Ждал, что она всё же скажет что-нибудь по поводу моего предложения, но Мила так увлеклась завтраком, что вопрос так и повис в воздухе. Что за дурацкая привычка?! Сообщить очевидное она мне не поленилась, а вот ответить на конкретный вопрос…

— Так что с городом? — сдержанно переспросил я.

Отвлёкшись от сыра, она сделала большой глоток кофе и посмотрела на меня поверх чашки. От солёной воды волосы её завивались ещё сильнее, кожа приобрела красивый бронзовый оттенок. Странно, но в этом доме, на этой кухне с льющимися сквозь окно солнечными лучами, в этот самый момент рядом со мной она смотрелась так естественно, словно бы иначе и быть не могло. Словно бы такие вот завтраки были для нас в порядке вещей. Словно бы всё это вообще было в порядке вещей. Словно бы я не выбрал её из каталога питомника.

— Ты возьмешь меня с собой в город? — спросила она.

Да мать вашу! Я что, не ясно выражаюсь?!

— Да, — смирившись, вздохнул я. — Если ты хочешь, конечно. Дел у меня на сегодня нет, только вечером нужно посмотреть кое-какие документы, но это не столь важно.

Она поспешно доела кусок сыра и чуть ли не подскочила с места. На ходу допила кофе и принялась мыть посуду. Я же пил свой медленно, наблюдая за ней из-за стола. Видно было, как она оживилась, даже движения стали более порывистыми. Потёрла тыльной стороной ладони нос и чихнула. Я невольно улыбнулся. Забавная она всё-таки. Взрослая, но ещё такая девчонка…

К тому моменту, как мы оказались в Катании, солнце светило уже вовсю. Почти сразу же Милана захотела пить, и я купил ей бутылку свежевыжатого апельсинового сока. Сделав несколько глотков, она попыталась отдать её мне, но номер не прокатил, и теперь она несла её в руке.

— Красивое какое, — проводив взглядом идущую по противоположной стороне дороги девушку, сказала она.

Я посмотрел той вслед и, не найдя ничего примечательного, переспросил:

— Что красивое?

— Платье. — Небрежно махнув рукой с зажатой в ней бутылкой, Милана пошла дальше. Остановилась, рассматривая витрину бакалейной лавки, и снова пошла вперёд.

— Платье? — Я ещё раз взглянул на удаляющуюся фигуру. Платье, как платье — короткое, то ли бирюзовое, то ли голубое с каким-то рисунком… Хрен разберешь. И девушка тоже так себе. Каланча с огромными руками.

Остановившись в тени, Мила открутила крышечку и, жмурясь от удовольствия, сделала ещё несколько глотков. Я невольно залюбовался ею. В своём простеньком белом платьице она дала бы фору любой разодетой девице. Чего только стоили её ключицы.

— Пойдём купим тебе платье, — усмехнулся я и, забрав у неё бутылку, в пару глотков допил остатки. — Какое хочешь. Можем десяток купить.

— Прямо сейчас? — губы её приоткрылись, на лице появилась лёгкая улыбка.

Я снова усмехнулся. Чёрт, как же мне нравится её улыбка! От слёз погано, а когда она улыбается…

— Почему бы и нет, — ответил я и, взяв её за руку, повёл в конец улицы, где находилось несколько бутиков, и только через минуту понял, что бутылка-таки оказалась у меня.

Из магазинчика мы вышли с гроздью фирменных пакетов. Не стоило, наверное, давать ей волю, но, признаться честно, я и сам получил удовольствие. Мила мерила одно платье за другим, и в каждом была чертовски хороша! Впрочем, не менее хороша она была и в коротких шортах с обтягивающими маечками.

— Мне правда идет? — поправив соломенную шляпку, улыбнулась она.

— Правда, — просто ответил я, удобнее перехватывая ручку пакетов.

Милана переоделась, и теперь на ней был доходящий до колена цветастый сарафан. На ногах — плетёные босоножки на крохотном каблуке. И эта шляпка… Забежав вперёд, она предстала передо мной во всей красе. Обернулась вокруг своей оси и, дождавшись, когда я подойду, снова улыбнулась.

— Спасибо.

— Не за что.

Не успел я сделать и шага, она прильнула ко мне и, поднявшись на носочки, обняла за шею. Прижалась губами к моему рту и быстро поцеловала. Я тут же подхватил её за талию и углубил поцелуй. Шляпка съехала, и Милана, засмеявшись, придержала её ладонью.

— Что это с тобой? — отпустив её, спросил я.

Глаза её блестели, на лице появился лёгкий румянец.

— Не знаю, — весело ответила она. — День такой…

— Сеньор, цветы для сеньориты, — раздалось неподалёку, и я повернулся.