Мой идеальный мир 3

— Тебе легко говорить... Откуда мне было знать, что ты... Ох... — жрица выдохнула. Никогда бы ей в голову не пришёл тот факт, что придётся встретиться со столь великими созданиями. А ведь многие за всю жизнь никогда не увидят даже одного. — И... Кстати, а почему только мы за пределами комнаты?

— Не знаю. Мне лень слушать одно и то же.

— Э?..

***

В это же время Каллен рассказала обо всём, что знала. Она до последнего не верила в такую возможность, вообще, считала, будто ей всё это снится. Ей повезло встретиться с Небожителем и Бондрюдом!

— О как ситуация перевернулась. Каслана несут такую романтичную клятву. Защищать и помогать слабым. Благородно. Изумительно, мне всегда нравилось. — Владыка зари похлопал руками.

— Э-эй! Я вообще-то серьёзна, дядя Бондрюд! — слегка покраснела валькирия.

— И что ты хочешь от нас? — заговорила Фу Хуа с хмурым лицом.

— Я... Наверное, будет слишком нагло просить помощи... Но я запуталась. Мне казалось, что я всегда на стороне добра, но... По незнанию служила Смотрителю, который проводил эксперименты над людьми...

— Забудь об этом, Каллен. — продолжил учёный. — Размышлять над хорошим и плохим не имеет смысла. Сейчас имеет значение только то, что ты считаешь правильным.

— Правильным?..

— Достаточно эгоистичная позиция. Хотя вы, Каслана, все такие.

— Эй! Дядя!

— Но не будем об этом. На самом деле, не думаю, что здесь нужна помощь. — он развёл руки в стороны.

Хуа закрыла глаза. Ей было в целом без разницы на судьбу этой дурочки, что проиграла ей год назад... Однако в ней был потенциал, она хотела измениться, перестроить своё мировоззрение и развернуть свой клинок против настоящих врагов.

— В-в каком смысле? — на её лице показалась тень отчаяния.

— Там ведь есть мой ученик. Отто Апокалипсис. Неужели ты не доверилась ему?

— Что?..

— Каллен, я знаю тебя много лет, но ты остаёшься всё такой же невинной. Тобой можно долго умиляться.

— Не понимаю... К чему вы... Отто... А что с ним?.. С ним всё в порядке... Я... Ах... — её лицо стало более обречённым. Естественно, она использовала его, чтобы докопаться до истины.

Мало того, что помог сбежать, так в итоге он остался в том рассаднике зла в одиночестве. Каллен из-за своего нетерпения подвергла его опасности.

— Ч-что мне делать? Дядя Бондрюд! Я ничего не понимаю! Пожалуйста, скажите...

— Можешь вернуться в Шиксал.

— Как? Меня же ищут... Я чуть не погибла...

— Думаешь, я обучал Отто только искусству врачевания и механике? — уголки губ Бондрюда слегка приподнялись.

Он его заприметил сразу же. Но из-за того, что парнишка родился на год позже своего старшего брата, то потерял возможность занять место Смотрителя. Поэтому исследователь готовил к тому моменту, когда парнишке самому придётся взять бразды правления такой организацией, как Шиксал.

Под давлением младшего, Фабиан не мог проигнорировать крестовый поход в Династию Мин. Он мог бы вернуться с похода с величайшей победой, получить славу, престиж, укрепить свою власть, а ещё, возможно, погубить там своего младшего братца, якобы погиб в битве, однако... Всё случилось несколько иначе.

Даже если бы Калпас не убил его, Бондрюд или Отто добили бы этого никчёмного идиота. Нынешний Смотритель Николас помешался на исследованиях против Хонкая, отчего начал убивать множество людей ради, так сказать, человечества.

И это не назвать лицемерием. Сам Бондрюд едва ли проводил эксперименты на живых людях с фактически летальным исходом. Да, его душа такая же чёрная и ужасающая, но даже он выглядит лучше на фоне этого Николаса, жадного, ко всему прочему, до власти.

— Не понимаю... Что вы там делали с Отто? Мне никогда не разрешали к вам присоединяться... — она слегка надулась.

— Оно уже неважно. Просто вернись в Шиксал и сама увидишь результат.

Каллен прищурила глаза. Хотелось ей хоть как-то вытянуть побольше информации, но её котелок не был способен выдавать какие-то умные манипуляции, из-за чего она упала на подушку головой, а затем спрятала угрюмое лицо одеялом.

Вот ей хотелось прямо сейчас валяться и брыкаться, как ребёнок. Хотелось узнать всё здесь и сейчас, без всех этих сложных загадок. Но хоть какая-то гордость у неё осталась, потому просто раздражённо что-то бубнила себе под нос.

В это же время Хуа вопросительно глядела на мужчину, который объясняться не спешил. Сидел с доброй улыбкой, да умилялся поведению Каслана.

— Ладно, ты подумай над моими словами. А мы выйдем. — наконец сказал он и вышел из комнаты в коридор.

За ним, словно тень, последовала Фу Хуа.

— Что ты там делал? — быстро задала она вопрос.

— Это отдельная история, Хуа. — с хитрым лицом ответил учёный.

— Я не против послушать.

— Зачем слушать, когда можно увидеть?

Они вышли к Калпасу и Сакуре. Что-что, но сам факт существования такой личности, которая фактически копировала внешность Сакуры из прошлого — удивлял. Сначала были подозрения на Бондрюда, однако в этот раз он за этим не стоял, хотя и чувствовал некоторую грусть из-за этого.

Причина таких схожестей неясна, потому Владыка зари даже захотел изучить данный феномен, но сдержал свои позывы в угоду более важных вещей.

Сейчас стоило бы покончить со старой историей Шиксала. Нынешний Смотритель слишком заигрался во властителя, потому... С ним нужно покончить.

— Так, значит, вы отправитесь в Европу? — переспросила Сакура с задумчивым видом.

— Да. Хочу воочию поглядеть на результат. Уверен, он мне понравится. — кивнул Бондрюд.

— Лучше бы Кевина своего нашёл. Он вообще ничем там не занимается, свалил, а ещё свой меч отдал этой мелкой идиотке. — фыркнул Калпас с угрюмым лицом. — Тьфу, сам нас навещал, а потом сбежал, скотина. Совсем уже охренел.

— С ним я разберусь отдельно. У меня есть некоторые мысли на его счёт.

— Когда мы отправимся в Европу? — спросила Фу Хуа.

— Совсем скоро. Как только Каллен оправится.

***

С прибытием в Шиксал не задерживались, потому Каллен, как и остальные, вернулись в Вену уже совсем скоро.

Обстановка тут стояла совсем иная, чем та, какой её в последний раз видела Каслана. После поражения в крестовом походе, людей заставляли покупать индульгенцию, якобы очистить себя от грехов и всякого прочего бреда. Множество мужчин отрабатывали на полях сверх нормы из-за позора или других причин, священники совершенно потеряли совесть, отбирая последнее у людей.