Мой истинный - отступник
Шрифт:
Постепенно слезы иссякли.
Я нежно взяла в руки его лицо, поцеловала, судорожно всхлипнула и начала рассказывать. Я говорила медленно, слова подбирались с огромным трудом. Как передать ту непереносимую боль и отчаяние, что владели мной в течение долгих часов? Какие определения подобрать к моим чувствам, когда я тащила в храм мертвое тело своего истинного?
Я говорила медленно и долго. Но зато больше не плакала. Наверное, после тех событий я вовсе разучилась это делать…
Сэм слушал внимательно, ни разу не перебив, не уточнив деталей. Он слушал и все крепче обнимал меня. Когда я закончила пересказ
— Прости меня.
— За что? — поразилась я.
— За то, что тебе пришлось пережить. Теперь… — он запнулся, словно сам не мог подобрать подходящие слова, — Теперь все будет иначе.
Он поднялся на ноги, внимательно вгляделся в мое лицо:
— У тебя еще шок, Марлена. К сожалению, в этой хижине нет лекарственных снадобий, но, возможно, плотный ужин сможет немного восстановить твое душевное равновесие?
Он улыбнулся, я попробовала улыбнуться в ответ, но, думаю, что у меня получилась лишь кривая усмешка. Зато после его слов я поняла, насколько голодна. Кивнула в знак согласия.
— Я быстро! — он отошел, а меня вновь обуял страх.
Я тоже привстала, и только затем огляделась. Комната казалась идентичной той, в которой я лечила Сэма после землетрясения.
— А где мы?
— Дикие земли полны ужасов, любимая. Такие вот избушки помогают нам выжить.
— И много их? — заинтересовалась я, и вот что странно, только любопытство смогло уменьшить внутренний страх.
— Достаточно, — уклончиво ответил парень.
Вряд ли он стремился утаить информацию, скорее всего и сам точно не знал. За сотню лет можно успеть многое… И избушки построить, и правила выработать, помогающие выжить на жуткой территории, полной неприятных сюрпризов в виде катаклизм.
Вкусный, плотный ужин и вправду вызвал облегчение, только вот нервное возбуждение не уходило, я все равно постоянно касалась парня: то за отворот рубашки, то за руку, то поглаживая его волосы. Мне было страшно, что все окружающее — лишь бред воспалившегося воображения, а на самом деле я лежу под завалами храма и медленно умираю.
— Скажи, Сэм, что ты думаешь по поводу всего случившегося? Как такое возможно? Ты что-нибудь знаешь достоверного о Сердце Дракона? — протараторила я, крепко ухватившись за его руку.
— Достоверного, — горько усмехнулся парень, успокаивающе поглаживая меня. — Если бы. Алмаз окутан тайнами, о его происхождении ходят много слухов, чаще они сводятся к тому, что он был доставлен в этот мир самими Спящими еще до того, как сюда явились люди. Но я никогда не наталкивался ни на одну легенду о нем, где бы говорилось о том, что с его помощью можно управлять временем. Гнев не зря считают одним из самых разрушительных чувств. Видимо, сами боги не устояли перед яростью женщины.
Он задумчиво посмотрел на меня, спустя несколько мгновений выдал:
— Не хочешь ли искупаться?
Я оторопело на него посмотрела, а затем впервые за последнее время пришло чувство стыда.
— О! — я опустила взгляд на подол собственного некогда красивого платья, теперь вместо юбки красовались лишь грязные подпаленные лохмотья. — Мне нужно зеркало.
Резко подскочила на ноги, но Сэм опередил меня, не дав подойти к одному из шкафов.
—
Ты красива, прекрасна, — он нежно коснулся моих губ своими. — Пойдем, я провожу тебя в купель.— Здесь есть купель?
Купель в хижине была, точнее, не в самой хижине, она находилась на небольшом расстоянии от нее и представляла собой крохотную деревянную будку, в которой стояла бочка с дождевой водой.
— Все мыльные принадлежности там есть.
Парень проговорил и хотел было отойти, но я схватила его за руку.
— Я хочу, чтобы ты был рядом.
— Но, Марлена… Ты уверена?
До меня дошло, как двусмысленно прозвучала фраза. А затем сразу пришло осознание — да, с ним я готова ко всему.
Но есть кое-что, что было необходимо прояснить.
— О, Сэм, мне страшно потерять тебя вновь, но также страшно тебе не сказать… Столько всего произошло…
— Марлена, — он взял меня за руки, заглянул в глаза. — Я сейчас очень боюсь напугать тебя, но все равно скажу.
Напугал. Одной лишь своей интонацией.
— Что же? — голос охрип от волнения.
— Помнишь наш круг?
— Конечно.
— Вступление в круг грозит всем участникам…
Он сделал паузу, загадочно улыбнулся.
— Во время круга открываются души! — воскликнула. Я же знала! — Но…
— Ты неопытна в магии, Марлена, поэтому не смогла заглянуть в мою душу, но зато свою раскрыла нараспашку. Я узнал о тебе все еще тогда, а после в наших разговорах ты лишь подтвердила увиденное мной, ни разу не солгав и ничего не утаив. Я верю тебе, я видел тебя, я никогда от тебя не откажусь!
— О! — стыд еще раз посетил меня. Неужели он увидел все-все? Я подняла на него взгляд, — Я тоже хочу узнать о тебе все, Самюэль Рорнер! — я даже притопнула ногой в знак подтверждения своих слов.
— Обязательно! — торжественно пообещал он и, лукаво улыбнувшись, уточнил, — Возьмешь меня с собой в купель?
— Нет! — внезапно стало страшно, уж лучше бы наш первый раз уже случился. Куда деть девичью скромность… — Да! Только ты отвернешься…
— Как скажешь, — он чинно поцеловал мне руку.
Слово он сдержал, ни разу не обернулся, пока я выполняла гигиенические процедуры. А делала я это достаточно долго, одни волосы заняли не менее получаса.
Зато после того, как закончила мыться, почувствовала, будто заново родилась, я обмоталась широкой белой простыней, выданной Сэмом вместо полотенца, тихонько подошла к нему и подула ему сзади в шею. Его кожа тут же покрылась мурашками, парень медленно обернулся, протянул ко мне руки, но не коснулся. Так и остался стоять с протянутыми руками.
Я подошла сама, прильнула к его груди, провела по его лицу пальчиком и шепотом спросила:
— Отнесешь меня в хижину?
В хижину он меня отнес (наше спускание по лестнице вниз достойно отдельной эпопеи), но вот с рук так и не спустил. Он, так и ходя со мной по комнате, погасил все свечи, аккуратно положил меня на кровать, легким поцелуем коснулся щеки и… начал отстраняться.
— Нет, — пробормотала я и притянула его назад. — Мне не нужны шелковые простыни и гости, мне нужен только ты…