Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Мой князь Хаоса
Шрифт:

— Рамон, а вам совсем не жаль Леонарела? — спросила вдруг княгиня, пытаясь понять, что кроется в голове друга и верного слуги.

— После того, что я видел сегодня… — задумчиво протянул мужчина, — не жаль.

В его серо-голубых глазах сверкнул металл, когда он невозмутимо продолжил:

— Знаете, княгиня, я ведь не все время содержался в катакомбах вашего особняка.

— Правда?

Рамон кивнул.

— На следующий же день меня перевели в общую тюрьму Анвара, что в столице. С тех пор, как Кровавый закат официально подчинил наши княжества, в префектуре сидит какой-то темный лорд и руководит всеми делами. А тюрьма

полна светлыми, которые каким-либо образом нарушали новый порядок.

— Вот, значит, как, — задумчиво протянула девушка. — Я должна познакомиться с этим лордом-префектом, который действует без моего ведома. Без ведома княги… наместницы Анвара.

— Вы еще успеете, — кивнул Рамон. — Насколько я понял, это временная мера. Но я рассказываю вовсе не об этом. Дело в том, что в камере я успел поговорить со многими заключенными. Да, сперва я был вне себя от гнева и ярости. Хотел уничтожить Дариэна собственными руками. И сейчас, честно говоря, эта мысль приходит мне в голову, но, признаться, гораздо реже, — он невесело усмехнулся. — Вобщем, там я стал узнавать новости о восстании Леонарела практически из первых рук. Со мной отбывали наказание крестьяне, которых ловили среди повстанцев. Это были простые землепашцы, миледи. Скотоводы, ремесленники и их дети. Многие из них были рады, что оказались в тюрьме, где их кормят и тепло одевают. И, где не нужно нападать на темных воинов, которые многократно сильнее.

Эленика многозначительно молчала. Да, она и сама не в первый раз думала о том, что Леонарел поступил очень опрометчиво. Но у него было лишь одно оправдание: он хотел свободы для своей родины.

А маркиз тем временем продолжал:

— Может быть, первоначальная цель и была благородной, — звучал мужской голос, будто повторяя ее собственные мысли, — но в погоне за мечтой Леонарел обескровил уставший народ. Бесконечные вербовки и сборы денег вряд ли обрадовали людей больше, чем одна единственная ежегодная дань Кровавому закату. А пока Леонарел занимался отстаиванием своих земель, мерзкий и отвратительный князь Хаоса построил несколько десятков колодцев. А еще совсем недавно был какой-то темный праздник, во время которого в каждом городе всем желающим раздавался хлеб прямо на улице. Как же он назывался, этот праздник… Эулу… Уалэтар…

— Элуатар, — тихо поправила Эленика.

— Точно! — обрадовался Рамон.

Девушка подняла на друга хмурый взгляд и произнесла:

— Мне не понятен ваш настрой, Рамон. Выходит, мы должны радоваться, что нас наконец-то захватил всемилостивый темный князь? Наконец-то мы заживем по-новому, по-хорошему? Будем отдавать ему за это наши деньги и нашу кровь? И целовать его ноги?

Что-то внутри Эленики пылало. Что-то безнадежно ломающееся, как домик из деревянных зубочисток. И, похоже, это была привычная картина мира.

— Нет, княгиня, — тут же склонив голову, проговорил мужчина. Он протянул руку, аккуратно коснулся кисти девушки, поднеся к своим губам. — Я ни в коем случае не хочу спорить с вами, и тем более никогда не стану даже намекать на то, что власть Кровавого заката — это нечто хорошее для нас. Я лишь рассказываю вам, что видел и слышал. А еще утверждаю, что Леонарел заслужил то, что получил в итоге. Вы — отныне единовластная наместница Анвара и Палирии. И это лучшее, что случалось за последнее время.

Девушка едва заметно пожала плечами и опустила глаза.

— Да, наверно, Леонарел это заслужил. Наверно… — проговорила

она, глядя куда-то в сторону.

А Рамон вдруг сказал:

— Даже не сомневайтесь в этом. Вы теперь — свободная женщина, правительница, княгиня. Уверен, что именно вы сможете сделать так, что наш народ вернется к процветанию даже в условиях власти Кровавого заката. И, миледи, знайте, что я останусь вашим верным слугой, несмотря ни на что…

Серо-голубые глаза заблестели странной глубиной, когда Рамон, не отрываясь, посмотрел на свою госпожу.

— Я поддержу вас в любом решении. А мой голос среди лордов Порядка значит не так мало…

— Что ты имеешь в виду? — не поняла девушка, инстинктивно чувствуя что-то неладное. В груди резко похолодело, кровь отлила от лица.

Рамон выдохнул, будто собираясь с силами.

— Миледи, я видел, как вчера вечером вы появились в своих покоях. В постели. Я видел вихри Хаоса и знаю, что вас перенес сам повелитель Кровавого заката.

Щеки Эленики залились жгучим румянцем.

— На что ты намекаешь? — возмутилась она тут же, нервно прикусив губу. — Я… пыталась его убить. Вот он и…

Поток слов оборвался, потому что девушка сама не знала, что произошло дальше.

Но Рамон тут же кивнул и твердо ответил:

— Я знаю. Дариэн Астард упомянул об этом, когда давал мне свободу. Это очень смелый поступок, госпожа. Гораздо смелее, чем мой собственный когда-то. Вы могли погибнуть. И я счастлив, что все случилось так, а не иначе. Потому что… Я просто хочу сказать…

Внезапно поток слов маркиза сбился. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но Эленика поняла, что, пока он не закончит свою мысль, не успокоится.

— Договаривайте, Рамон, — напряженно махнула рукой она.

Мужчина выдохнул и несколько сбивчиво произнес:

— Светлым уже нечего терять, княгиня. И, если бы вы и князь Хаоса… Возможно, это было бы лучше для нашей земли… Вы смогли бы многое изменить.

Эленика так сильно покраснела от стыда и гнева, что, кажется, даже зал заволокло алой пеленой.

— Вам лучше немедленно уйти, маркиз, пока я не приказала посадить вас туда, откуда вы только что вышли, — процедила она, отворачиваясь и стараясь скрыть дрожь в руках.

Но Рамона это ничуть не смутило. Он встал со стула и поклонился очень низко.

— Вы спасли мою жизнь, миледи, — с благородством ответил он. — Просто знайте, что я всегда буду на вашей стороне. Что бы вы не решили…

И покинул зал, оставив после себя одинокую и стремительно бледнеющую Эленику.

Глава 20. Противостояние

После ухода Рамона Айвери княгиня Порядка чувствовала себя еще хуже, чем обычно. Она никак не могла перестать думать о том, что означают его слова.

Неужели ее связь с Дариэном Астардом уже стала заметна? А вдруг все это совершенно очевидно ее гостям: то, как она смотрит на повелителя, как краснеет в его присутствии, как стыдливо отводит взгляд, кусая губы?

И, что это значит? Кем она стала теперь в их глазах? Ведь, если что-то понял маркиз, несколько недель находившийся в заключении, то остальным все должно быть ясно уже давно…

Стыд заливал щеки.

На негнущихся ногах с совершенно прямой спиной она поднялась к себе в покои. Хотелось скрыться там от чужих глаз и тихонько сгореть в собственном позоре.

Поделиться с друзьями: