Мой кошмарный принц

— Твою ж, — сплюнул себе под ноги Стас и направился вслед за Асей. И кто сказал, что пьяные девушки — это мило? Это нервомотательно. Белозеров готов был поклясться, что его соседка выпила не так уж и много. Вот только чтобы остановить ее после этого «немного» понадобится разве что броненосец.

А Ася тем временем уже раскачивалась и что-то напевала себе под нос. Но потом вдруг остановилась, поднялась и, шатаясь, подошла к парню.

— Стас, — протянула она таинственно-томным голоском, машинально водя пальчиком по его груди.

— Да? — терпеливо, словно разговаривая с маленьким ребенком, уточнил он, вспоминая, что надо будет еще принести из машины ее туфли. Интересно, что она придумала на этот раз?

А феечка посмотрела на него своими волшебно-колдовскими глазами и, скромно потупившись, попросила:

— А поцелуй меня? Ну пожалуйста…

Что у трезвого на уме, называется. Но кто он такой, чтобы отказывать любимой девушке в такой малости? Ее губы имели привкус сладкого вина. Алкоголь стер все предрассудки и принципы, которые всегда ограничивали Асю. И сейчас она целовалась так, будто делала это в последний раз. Запойно, неутомимо, словно выпивая чувства Стаса капля за каплей. Так, что сам Белозеров уже не был уверен, кто из них пьян. Наверное, все-таки оба.

Но и отступила она все-таки первой. Сделала шаг назад, изучила его лицо, чему-то довольно улыбнулась, потом снова легонько коснулась его губ и скомандовала:

— А теперь домой! — и зевнула. Нет, феечка-то, конечно, уснет быстро, вино сыграет свою роль. Но как после такого уснуть ему?

Глава 32

— Может, хватит подхихикивать в ноутбук? — довольно ехидно поинтересовался Никита, услышав очередной смешок из уголка, где притаилась Ася. Она сегодня выглядела подозрительно довольной и выспавшейся, чем так и разжигало любопытство. А еще ленилась, то и дело с кем-то переписываясь.

— А ты не завидуй, — спокойно парировала девушка, погрозив надоедливому начальству кулаком и набирая очередное сообщение в чатике с девочками. Они сегодня уже побывали в галерее и договорились о выставке. Неизвестно, была ли проглочена наживка, но Элла постаралась от души, расписывая величие Маргошки как художника.

А еще писал Стас. Который сегодня практически в приказном порядке потребовал, чтобы она оставила машину дома. И даже отвез на работу, чтобы встретить вечером. И Ася даже сама не заметила, как согласилась. Точнее не так, она не соглашалась. Просто почему-то не смогла с ним поспорить. А еще ее поставили перед фактом, что у них сегодня свидание. А на возмущенный взгляд просто напомнили, что она обещала, и что не держать свое слово — значить быть очень милой розовой свинюшкой. Розовый цвет Ася не любила от слова «совсем», так что ничего не оставалось, как согласиться. Или просто кудрявый кошмар научился ею манипулировать?

Но, как ни странно, эта мысль больше не вызывала отторжения. Похоже, она действительно начала привыкать к присутствию этого мужчины в своей жизни. И доверять, что ли?

На этот вопрос она так и не успела ответить. Позвонил отец.

— Да, папа? Что-то случилось? — встревожилась девушка. Андрей Игоревич не особо любил звонить в рабочее время, прекрасно понимая, что у дочери и без того хватает забот.

— Да нет, ничего, — тут же успокоил ее мужчина. — Я просто подумал, что ты должна знать. Родион узнал. У Ольги Бубновой болен сын, уже несколько месяцев лежит в платной клинике. На его лечение требуется неимоверные деньги, если мальчику не сделать в ближайшее время операцию, он умрет.

— Твою ж… — чуть не выругалась Ася, но замолчала. Вот, значит, что заставило директрису пойти на преступление. И она не могла ее осуждать, ведь и сама преступила когда-то закон по куда менее уважительной причине. А тут… Жизнь ребенка. Что может быть важнее жизни ТВОЕГО ребенка? Незнакомая Асе Анна была права. Ни-че-го.

— Я подумаю, что можно сделать, — пообещал Андрей Игоревич. — Так мы можем вывести ее из-под удара и привлечь на свою сторону. Да и мальчишку жалко. Ему всего шесть.

Он отключился, а Ася так и осталась сидеть, вслушиваясь в гудки в телефонной трубке. Она же предполагала, но эта новость все равно оглушила. Ник кашлянул, привлекая внимание. Девушка вздрогнула, но вместо того, чтобы обратиться к нему, быстро напечатала новости в чате. Маргошка долго охала, а вот Элла почему-то молчала. Лишь спустя десять минут пришло сообщение:

"Узнай адрес клиники. Матвей заедет, узнает, что и сколько стоит и попробует договориться об операции в ближайшее время.'

От этого, казалось бы, простого сообщения перехватило дыхание. Вроде всего два предложения, а сколько в них смысла. Как минимум одна спасенная жизнь. Потому как Матвей Рокотов, несмотря на внешнюю безалаберность, был отличным бизнесменом. И всегда и во всем добивался успеха. Благо, ему это позволяли и природный ум, и материальное положение. Так что жизнь мальчика теперь в безопасности. Пусть даже он еще ничего не успел сделать. Если Элла так написала, значит решение уже принято.

Следующие полчаса до окончания рабочего дня Ася занималась тем, что собирала информацию о ребенке и больнице и скидывала это Рокотову. Тот на поток информации ответил обычным и немного сухим: «ок». А Ася все искала в интернете информацию о болезни ребенка и отзывы о клинике, в которой он лежал.

От поисков в «великом и ужасном гугле» отвлекла бессмертная «Леди совершенство». Как выяснилось, кудрявый конь прибыл и уже бил копытом, чтобы доставить Золушку на бал. Точнее на свидание. Вот только встретит ли она на этом свидании принца — еще большой вопрос. Зоофилией Ася вроде не страдала, так что придется лошадку очеловечивать.

Никита ее торопливые сборы и залипание в зеркало и поправление макияжа никак не прокомментировал. И кто бы мог подумать — вечно говорливый журналист лишь слегка улыбнулся, глядя на сборы приятельницы. Но Ася была уверена — стоит ей выйти за порог работы, и заботливый начальник тут же прильнет к окну. Что поделать, любопытство — не порок, а профессиональное качество.

А на парковке ее уже ждал подозрительно довольный Стас. Он щурился на солнце и всем своим видом напоминал кота, дорвавшегося до сметаны. Парень даже здороваться особо не стал, схватил Асю в охапку и поцеловал. И целовал до тех пор, пока у той не закружилась голова. Что, впрочем, не помешало ей, оказавшись на свободе, ехидно поинтересоваться:

— Что, свидание будет на парковке возле редакции? Тогда подожди, я сбегаю, скажу начальнику, чтобы он попкорна на всю редакцию купил.

— Вредина, — ничуть не смутился тот. — Садись в машину, там нужно успеть до заката солнца.

— Что? Куда? Ты после заката превратишься в вампира, сожрешь меня, а останки выбросишь в реку? — Ася нервничала, поэтому реплики очень сильно отдавали тем самым черным юмором, который она старалась особо не выносить на люди. Мало ли, насколько у людей нежная психика? Вот только Белозеров то ли толстокож, то ли упрям, то ли просто мазохист. Его все устраивало. На каждую ее ехидную реплику парень только улыбался.

— Какие останки, ты что? Я тебя укушу, ты станешь вампиршей, и «любовь продлится вечность», — процитировал он.