Мой личный ад
Шрифт:
— Бен, засранец, я уж думал, ты не появишься, — закричал парень из-за стойки, взмывая вверх кулак.
— Боже, что это за прикид, Ганс? Фартук? Серьезно? — расхохотался Бен, отпуская Хелл, чтобы перегнуться через стойку и обняться с барменом.
— Если заляпаю джинсы кровавой Мэри, мама снова будет думать, что я подрался, — отмазывался парень.
Он выглядел еще моложе Бена. Лет на восемнадцать, не больше. Приятное добродушное лицо, открытая улыбка, копна соломенных волос.
— Все ясно с тобой, — махнул рукой Бен, а потом внезапно обернулся к подруге. — Знакомься — это Ганс. Ганс, это Ольга.
— Хелл, —
— Хелл? — округлил глаза бармен, заключая пальчики девушки в свою ладонь и не спеша их отпускать.
Бен прикрыл глаза, еле заметно подтверждая догадки друга.
— Ого, я много слышал о тебе, — проговорил Ганс, целуя ее руку, как и «швейцар».
— А я вот о тебе ничего не слышала, — хихикнула Хелл, чуть смущаясь, потому что Ганс так и держал ее пальцы в своих.
— Ну а чего обо мне говорить? Я же не красивая девушка. Секс на пляже?
— Эм… холодновато еще. Я не любитель открывать сезон. Может через месяц?
Хелл готова была поклясться, что услышала, как клацнули челюсти Бена. И Ганс тут же отпустил ее руку, посмеиваясь.
— Я имел в виду коктейль, — указал он на ленту вокруг запястья девушки.
— Фруктовая гадость с зонтиком? Махнусь не глядя на стакан Гиннесса, — скривилась Хелл.
Бармен рассмеялся:
— Ты прав, старик. Она потрясающая.
Бен лишь задрал уголок губ в подобии улыбки, косясь на Хелл, которая принимала стакан пива от его друга.
— Кажется, пора заканчивать с обслуживанием, — отметил Ганс, снимая фартук и выходя из-за стойки.
— Ты чего вообще туда залез?
— Девочки тащатся от барменов, да и я люблю. Ты же знаешь.
Бен знал. Ганс все время развлекал гостей финтами с бутылками и горящими коктейлями. Было у него такое чудное хобби, наряду с маханием мечом и ношением кольчуги. Даже в Питере, будучи, как и Бен, гостем города и враждебного клана, он не мог не повыпендриваться.
— Начинают, — кивнул на сцену Ганс.
Хелл проследила за его взглядом и вздрогнула, почувствовав, как Бен встал к ней сзади почти вплотную, проговорил в ухо:
— Сюрприз для моей Валькирии.
— С ума сойти, — выдохнула она, услышав первые ноты одной из ее (и Бена) любимых песен.
Не в силах сдержать эмоций, Хелл запрыгала на месте, словно зайчик, хлопая в ладоши.
— Бен, это они!!! Бен, господи!!! — визжала она, расцеловывая его в щеки, душа объятиями. — Спасибо, спасибо! Мне кажется, я сейчас в обморок упаду.
— Не смей, а то пропустишь концерт, — усмехнулся Бен.
Он даже не думал отходить от Хелл, разрешив себе подзарядиться волнительной вибрацией подруги. Хотя, качаясь и пританцовывая, она задевала попкой его пах, отчего Бен слегка завелся. Но оно того стоило. Хелл больше любила легкий лиричный московский фолк, который пела Стейна, но и питерские неофолкеры очень ей нравились. Сам он в музыке предпочитал именно Питер. Но только в музыке.
Танцпол перед сценой стремительно заполнялся народом и уже через пару куплетов народ пел вместе с солисткой и танцевал от души. Неудивительно, ведь были только свои.
— Смотри на Ганса, — крикнула Хелл, указывая пальцем в толпу, где «бармен» зажигал, лихо отплясывая.
— Он всегда так делает, — улыбнулся Бен, положив руки ей на талию,
чуть покачиваясь в унисон. — Я рад, что тебе нравится.В ответ Хелл лишь откинулась, вжимаясь в него спиной.
После первой песни солистка произнесла обычные приветственные слова, поздравляя всех собравшихся с возвращением, приглашая петь и танцевать, забыв обо всем, кроме музыки. Народ загудел, поддерживая.
Бен и Хелл стояли у бара, не желая вливаться в общее безудержное веселье. У них был свой маленький праздник, который не хотелось делить с остальными. Слушая музыку, подпевая словам, они растворялись в теплой близости, почти осязаемом кайфе. Хелл потягивала Гиннесс из стакана, Бен воду из бутылки. Сегодня ему не хотелось пить, и этим он был обязан присутствию Хелл. Хоть в чем-то она помогала ему прочувствовать посвящение правильно.
Где-то в середине концерта к ним снова подошел Ганс. Немного встревоженный. Он кивнул Бену, прося отойти в сторону:
— Кеннет, — только и проговорил парень, — прямо за твоей спиной. Только что пришел. Заметил вас.
— Уведи Хелл танцевать, — отрывисто скомандовал Бен.
Ганс тут же схватил Валькирию за руку, утягивая на танцпол. Хелл вопросительно взглянула на Бена, но в глазах у нее уже зажегся огонь.
— Иди, развлекайся. Мне сегодня не до танцев, — отпустил он ее, стараясь не подавать виду.
Хелл кивнула, позволяя Гансу увести себя в гущу танцующих. Бен на всякий случай старался не упускать из вида коротенькое платьишко и стройные ноги. Он улыбался, наблюдая, как Ганс ввёл ее в круг-хоровод, и Хелл, смеясь, закружилась в лихой пляске вместе со всеми. Она схватывала ритм и движения, двигаясь одновременно, копируя общее и сохраняя что-то свое в танце. Ее покачивающаяся в такт попка и поднятые вверх руки, летящий вихрь волос и счастливая улыбка приковывали взгляд. Со стороны, наверное, он выглядел идиотом, который таращился на нимфу, ангела. И улыбался, как дурак.
— Бенедикт, — вырвал его из сладкого созерцательного транса ненавистный голос.
— Кеннет, — обернулся к нему Бен.
Несколько секунд стандартного обмена взглядами, в которых тонна обещания прикончить друг друга при удобном случае.
— Слышал о твоем посвящении. Поздравляю.
— Благодарю.
— Ты разве не должен сейчас осознавать всю ценность своего нового статуса?
— Где как не среди соратников и славных песен это делать? — нараспев проговорил Бен, насмехаясь над плохо срытой претензией.
— Ну конечно. Питер всегда рад помочь, — скривился в подобии улыбки Кеннет. — Ты и девушку сегодня привел?
«Доложили», — понял Бен, не собираясь отвечать на это.
— Ничего не скажешь, Бен?
— С какой стати я должен тебе что-то объяснять, Кеннет? Ты меня с кем-то перепутал. Я держу ответ только перед Старшими и самим собой.
— Ну-ну, — хмыкнул питерец. — Доброго вечера и здоровья, Бен.
— Сам не сдохни между делом, — буркнул в спину удаляющегося Бенедикт.
Кеннет шел через зал, привлекая к себе внимание. Вокруг него быстро образовалась толпа, так как все желали поприветствовать столь важную персону. Он редко бывал на таких сборищах, где все чувствовали себя равными. Кен предпочитал возвышаться над толпой. Ну или, в крайнем случаем, стоять в центре, что ему прекрасно удавалось.