Мой личный доктор

— Да, — выдавливаю, пытаясь успокоиться.

— Отлично, тогда я завожу мотор.

Глава 38

В полиции в основном говорит он, а я в растерянности. Я, взрослая женщина на должности, которая всегда считала себя адекватной, умной и самодостаточной, так запуталась в том, что происходит, что и двух слов связать не могу.

У меня таких отношений никогда не было. Всегда спокойно, равномерно, плавно. А сейчас я ничего не соображаю. Кто бы спас меня от доктора?

Было очень хорошо, потом вдруг плохо, а дальше что? Я боюсь.

— Всё нормально? — спрашивает Ткаченко и снова усаживает меня в машину.

Сколько ещё подобных сюрпризов ждёт меня впереди? Как я буду жить? Работать? Спать, думая, что к нему на приём придет кто-то моложе, красивее, сексуальнее меня?

Я понравилась ему своей гордостью, независимостью, дерзостью, а после проведённых вместе суток я просто растаяла, как лёд в кипятке.

Но оказалось, что и мне Ткаченко не по зубам.

— Всё отлично. В порядке.

Он снова за рулём, но смотрит на меня искоса. И я поглядываю на него тайком.

Как так вышло, что его прикосновения просто расплавили мой металл? И всё. Я умудрилась раствориться в нём. И потерять голову окончательно.

Я боюсь быть с ним, а ещё сильнее боюсь остаться без него.

— Я бы с тобой пошёл. Но по времени совсем не успеваю.

— Всё в порядке. Я отлично, — говорю то же самое, только наоборот, выскальзываю из машины и иду в сторону поликлиники.

Доктор догоняет меня у пластиковой двери, в которую то и дело вползают старенькие бабушки.

— Ты меня не поцеловала. — Разворачивает к себе, касается губами лба, кладёт подбородок на мою макушку и обнимает двумя руками, прижимая к груди. — Просто ушла, и всё.

Это хорошо, что он чувствует, как история с собачницей меня перепугала. Поэтому и не даёт уйти. Чуть отводит в сторону, так, чтобы не стоять в проходе.

— Не о таком принце ты мечтала, да, Ульяна?

— Я никогда не мечтала о принце. Я хотела победить в ежегодном Всероссийском конкурсе учителей, который проводится Министерством просвещения. А ты сбил меня с панталыку.

Смеюсь, правда, грустно, и он тоже улыбается, но не так, как обычно.

— Как мне доказать, что у меня к тебе всё серьёзно?

Запрокидываю голову, смотрю ему в глаза.

— Это правда, что ты изменил жене в ваш с ней медовый месяц?

И тут всё становится ещё хуже, чем было. Доктор меняется в лице. Не то чтобы он пугается. Но мой вопрос вводит его в ступор. Как электрошок.

Мне плохо. Уже и не надо отвечать. И так всё понятно.

— Какое это имеет отношение к нам с тобой, Ульяна?

Зажмуриваюсь, как от физической боли.

— У всех есть прошлое, Ульяна, я не могу изменить того, что было.

— Почему?

Доктор вздыхает.

— Она очень сильно ревновала меня, без повода устраивала истерики, швыряла предметы, дралась. А я был гораздо моложе, совершил глупость. Не спорю. Теперь понимаю, что не любил. И в тот момент решил сделать так, чтобы обвинения не были голословными. Видишь это? — Он расстегивает ворот рубашки, демонстрируя небольшой шрам на плече. — Поступок идиотский, грязный, не спорю, мы просто не смогли найти общий язык и наломали дров. Оба.

— Ты сводишь с ума всех женщин, попадающих в радиус твоего поражения, Ткаченко.

Он неровно дышит.

— Ульяна. С тех пор я стал старше и мудрее, да и ты вряд ли кинешься на меня с ножом.

Молча смотрим друг на друга.

— Я тебя не потяну, доктор Ткаченко, — печально смеюсь. — Тебе нужна взбалмошная молоденькая медсестра, которая будет визжать и прыгать, как только ты появишься на пороге. Вы с ней будете ходить на концерты, слушать рок-музыку и трахаться на пляже.

У него снова звонит телефон. Поморщившись и не сводя с меня взгляда, он выуживает мобильный из кармана.

— Разумовский, твою мать. Мне надо на работу. — Снова смотрит на часы, но не отпускает меня, опять тянет к себе, заглядывает в глаза. — Что-то мне подсказывает, что кое-кому очень даже понравится трахаться на пляже, несмотря на то, что она совсем не медсестра.

Несколько секунд он думает, затем загребает меня локтем за шею и таким образом обнимает. Не даёт выпутаться, перезванивая коллеге.

— Да. Я буду через час. Да. Не ори ты так, господи. Отработаю. Просто ситуация сложилась таким образом, что я опоздаю.

— Что ты делаешь? Иди на работу.

— Что я делаю, Ульяна? Пытаюсь не упустить своё счастье.

Он поднимается со мной на нужный этаж поликлиники, сидит в очереди, затем заходит в кабинет. Они с моим участковым травматологом знают друг друга, и его оставляют на приёме.

Наконец-то мне снимают гипс. Непривычно видеть свою руку свободной. Кажется, всё хорошо.

— Отвези меня домой, пожалуйста, — прошу доктора, пройдя физиопроцедуры.

Но он не слушается.

— Нет, мы едем ко мне. Хочу тебя кое с кем познакомить.

— Странный ты человек, доктор, у тебя уже была одна бешено-ревнивая баба, а ты зачем-то нашёл себе ещё одну.

— Я учёл ошибки прошлого и не наступлю на те же самые грабли ещё раз.

Почему-то соглашаюсь, наверное, потому, что, несмотря на все сомнения, хочу быть с ним. Мне дико нравятся его прикосновения, вкус его губ, цвет глаз и запах: мужской и терпкий.

Но не это главное. Дом, в котором живет доктор Ткаченко, оказывается по другую сторону от парка. Совсем недалеко от моего.

И тут меня ждёт персональный ад. Оказывается, собачница обитает на первом этаже в его подъезде. И он знакомит нас, представляя меня своей девушкой. Забирает у неё ключи и вручает мне. Девица не особо довольна, смотрит на меня со злостью и завистью, но доктору всё равно. И, пока он переодевается, мы с Графом ищем общий язык. Собака настроена доброжелательно, бегает вокруг меня, а я осматриваюсь, изучая типично холостяцкую берлогу доктора. Сразу видно, что здесь не живёт женщина.

После того, как он собирает всё необходимое, мы выходим на улицу. Собака с нами.