Мой личный враг

– Мага какого-то… синяк ему к лицу, наверное… – демон задумался, потом обо мне вспомнил. – И хватило же мозгов, а?

А я себе картинку представила: сидит Варвара, ну или стоит, с парнем целуется и явно в первый раз, где ж нам раньше-то было, и тут опа! – демон вернулся в тело Вари. И ошалелый от неожиданности маг получает в глаз. Бедный парень, да и демона жалко.

В этот момент появилась тетя Матрена. Она важно шла, неся поднос с бульоном и пюре.

– Вот и очнулась, вот и славно, – приговаривала домовая, – а мы уж распереживались все. Ректор, почитай, каждый час заглядывал. Главный тоже приходил, тебя проверил, сказал оставить отсыпаться. Василены Владимировны не было, ей поведать боятся, а чаще всех Ташшинька заходил.

Проговаривая все это, домовая залезла на стул и взгромоздила поднос на взявшуюся откуда-то тут тумбочку.

– Ты откушай, краса ненаглядная, – пропела тетя Матрена, и я вдруг поняла, что бульоном давиться буду. А домовиха продолжает: – Красота ты моя, умертвие и то живее выглядит! – я нервно сглотнула. – А глаза-то твои меркнут в сравнении с синяками, что под оными! А губы-то тоже синие… а кожа серая… И шо ты, моя милая, глазами клипаешь, уж я тебе спуску не дам, дура ты самонадеянная!

Ой, если тетя Матрена до еды ругается, это страшно. Она обычно накормит, напоит и потом давай морали читать, а тут…

– Молчишь? – грозно спрашивает Матрена.

– Молчу, – покорно согласилась я, – вы простите меня… оно как-то само вдруг повело, я и опомниться не успела.

– Ох, Ярослава, – домовиха руки в боки уперла, – ты ведьма али кто? А ведьма, она наперед трижды подумает, лишь опосля за дело берется.

И не скажешь ведь ничего, да только.

– Да и в другой раз поступила бы так же, – тихо сказала я.

Матрена молча кивнула, развернулась и вышла. Уж думала, пронесло, так нет же – домовиха с зеркалом вернулась, да мне мое собственное изображение и продемонстрировала.

– Ой ты ж мама родная! – вскрикнула я.

– Она посимпатичнее будет, – хмыкнула Варя.

Я с подругой была полностью согласна. Ну или с демоном, если точнее сказать.

В двери осторожно постучали. Варвара открывать пошла, а я лежала и думала об одном – как бы к туалету прошмыгнуть тенью незримой…

– Гляди, вомпер! – прозвучало у двери.

Я со стоном упала на подушки.

– И знала, что маги бесстыжие, но чтоб настолько! – не унималась Варвара, а может, и демон, кто их там сейчас разберет.

Следующее, что я увидела, это как из дверей показались руки, обхватили Варины плечи, подняли ведьмочку, и вскоре Варвара билась в закрытую дверь, а Инар преспокойно направился ко мне. Тетя Матрена, выбежавшая при первых репликах Вари, так и осталась стоять с открытым ртом и половником наперевес. Но мага ее присутствие ничуть не смущало.

– Привет, – с нежной улыбкой произнес он, – это тебе, – Инар подошел, и в мои ладони опустился пузырек с тускло светящейся фиолетовой жидкостью, – уже к вечеру будешь бегать.

Какое там бегать, у меня тут раздвоение личности – одна личность в надежде косит на двери в туалет, у второй при звуке голоса некоторых присутствующих все признаки стазиса налицо, окромя отчаянно забившегося сердца.

– Как ты? – он присел на край моей постели, взял в плен правую кисть руки и начал медленно выводить на ладони какие-то незримые узоры, и от этого его народного творчества вторая моя личность забыла о какой-либо естественной необходимости. Мне было хорошо просто здесь и сейчас, и думать ни о чем больше не хотелось совершенно.

И так как обе мои личности говорить оказались не в состоянии, Инар продолжил.

– Я очень испугался вчера, – произнес маг, глядя в мои глаза. – Мне еще никогда не было так страшно. Даже там, с Лин, я мог представить себе, что не успею и она погибнет… но я не в силах допустить даже мысль о твоей смерти!

Мое горло как-то само нервно сглотнуло.

Инар улыбнулся, чуть сжал мою ладонь, потом поднес ее к губам и поцеловал так, что я едва не превратилась в одну сплошную лужицу.

– Поправляйся, – прошептал он и пошел к выходу.

Обернулся лишь на пороге, грустно улыбнулся мне, открыл дверь, впустил раскрасневшуюся от ярости Варю и ушел.

Тут отмерла тетя Матрена:

– Вот кобель-то, а! Ярослава, чего это у тебя вид совсем невменяемый?

Я вздрогнула, вернулась в настоящее и вспомнила о насущном.

– Ой, мне бы это… выйти.

– Варвара, чего стоим? Ты с лекций отпросилась под видом сиделки, вот и уваж болезную!

Демон, а это был именно он, стремительно подошел, откинул с меня покрывало, подхватил на руки и понес к туалету. Я едва пузырек на подушку бросить успела. А тетя Матрена так вообще с тихим «плюх» на пол села.

– Это что ж деется! – запричитала она.

А меня внесли, даже посадили и утопали ругаться с домовихой.

– Ты что, ирод, делаешь! – причитала та. – Мало того что в девичье тело затесался, так ты ж его гробишь! О Варе подумал, черт поганый, каково ей будет потом деток-то вынашивать, а?

– Начинаетссся, – прошипели потусторонним голосом. – Да что девке сделается-то?

– Тебе перечислить? – возопила домовиха.

– Не надо, – хмуро ответил демон и тут… начал оправдываться. – Тетя Матрена, любые силовые нагрузки на тело Вари не идут, иначе какой с меня охранник? Создается силовая оболочка, да и не стал бы я ее тело перегружать в… эти дни.

– А-а-а, – домовая захихикала, – так-то тебе, будешь знать, почем доля женская. А теперь скажи-ка мне, Нирхор, мне только что показалось, или как?

– Да… – протянули все тем же потусторонним голосом, – он из наших. Не чистокровный, но наш.

Ну тут уж мое любопытство не выдержало. Со всеми делами покончив, поползла мыть руки. Зашла Варя, на мое «э-э-э», демон выдал:

– И чего я там не видел? – поддержал, пока я непослушными и слабыми руками воевала с мылом и водой.

Потом помог дойти до кровати. Ноги не слушались, руки безвольными плетями висели, в голове было темно и словно прибой шумел.

– Ох, Ярославушка, – домовая поправила подушку, демон практически усадил, ноги на постель положил, Матрена торопливо укрыла, да сразу за ложку. – Поесть тебе надобно, прежде чем зелье пить.

– Ой, – простонала я, – у меня тут столько вопросов возникло!

– Забей, – откровенно послал меня демон.

– У бабушки спрашивай, – тетя Матрена послала значительно дальше.

– Вот она и пришла – страшная, мучительная и жуткая смерть от любопытства, – констатировала я.

А потом снова стало темно, и даже как-то покачивало. Неожиданно качать стало сильнее, а потом и откровенно трясти.