Мой лучший враг
Шрифт:
– Томочка, – улыбнулась она, – как давно я тебя не видела! Какая ты большая стала!
– Здравствуйте, – нейтрально поздоровалась я. Что произошло с этой женщиной? Я не узнавала ее. Почему она так выглядит? Раньше мама Стаса всегда следила за собой – даже в магазин одевалась как на ковровую дорожку. Я повернулась к сестре Стаса. –Привет, Яна! Какая ты большая стала!
– Здравствуйте, –тихо поздоровалась малышка.
Я улыбнулась. Мама тоже.
– Яна, это Стасина подружка Тома. Они в детстве очень дружили, когда были в твоем возрасте. А потом, когда ты родилась, катали тебя в коляске.
– Подружка? – нахмурилась девочка. – Но у него же другая подружка…
– Тшш, – шикнула
Ее глаза наполнились слезами.
Я размышляла о том, следует ли употреблять слово «прошмандовка» при ребенке.
Она подошла ко мне, погладила меня по волосам. Я почувствовала кислый запах перегара. Хм. А следует ли пить при ребенке?
– А Стасик уже уехал, – огорченно сказала она и посмотрела на меня затуманенным взглядом. – Только что. Ну, ты наверное, слышала, как шумит его эта квадро-штука? Ты же к нему шла?
– Нет, я не к нему.
– А, ну тогда ладно. Ну ты заходи к нам! Обязательно заходи!
–Хорошо, обязательно зайду!
– Стасик так переживал, когда ты уехала.
Что?? Что она сказала?
– Переживал?
– Да, Томочка, он очень переживал.
Я не поверила ей.
– Нет, я думаю, что он из-за того случая переживал, помните? Когда на него те мальчишки напали.
Мама печально покачала головой.
– Ужасно! Ужасно! Конечно, из-за того он тоже переживал. Сам не свой стал. Очень изменился. Совсем другой человек стал. Я за него так переживаю. Одна переживаю, за двоих. А отец? Отец – фьють! – и как не было его. Отцу-то по барабану, все пытается деньгами откупиться. Перевел деньжат на карточку – говорит, мол – пускай дети ни в чем себе не отказывают – и все, выполнил свой родительский долг. А детям внимание нужно, любовь… А деньги только портят.
Мама Стаса всплакнула. Я пыталась переварить информацию. Родители Стаса что, в разводе? Вот это новость…
Мама покачала головой.
– И слух у него так и не восстановился. Из-за этого он сильно переживает. Но и из-за тебя тоже. Нет, да и вспомнит твое имя. Тома делала так, Тома делала сяк… Как-то ест суп. Макает хлебом в тарелку. Я ругаюсь, неэстетично хлебом макать! А он говорит: «Так Томка делала, и я привык». И можно до бесконечности перечислять… Единственная ты у него, Томка. Единственная любовь. Дай я тебя поцелую.
Она потянулась ко мне, обхватила руками лицо, и, обдав кислым дыханием, поцеловала в обе щеки.
Я стояла, не в силах вымолвить хоть слово. Вся полученная информация была настолько шокирующей, что мне было необходимо ее как следует обдумать. Отец ушел… Мама, похоже, от горя запила… Он говорил обо мне с мамой… наверное, это было давно. Но мама продолжила:
– Томка научила меня этому, Томка научила тому… На первое сентября он приходит, я говорю, ну, я уже знала, что ты приехала, мне бабушка твоя сказала, вот и говорю: «А что без Томки-то? Раньше все время вместе со школы шли». А он рукой махнет, дескать, мать, отстань, да и говорит: «Она слишком хорошая. Разные мы стали».
Хм. Она слишком хорошая. Поэтому я ее затравлю.
Мы попрощались. Я пошла к Дашке, всю дорогу думала о семье Стаса. У них много денег, но это не делает их счастливыми. Его слова, по ее рассказу, совершенно не сочетались с поступками. И я не могла понять, о чем на самом деле думает этот человек.
Мы гуляли с Дашкой по городу. Мне очень хотелось увидеть Стаса. Как будто его мама сказала мне какую-то тайну, открыла заслонку на потайной дверце, и я могла заглянуть хотя бы в маленькое окошечко.
Но Стаса я не увидела.
А в воскресенье мне позвонили снова. Я вздрогнула. Звонили с неизвестного номера. Сердце упало –
началось по новой…– Алло! – поднесла я к уху телефон, заранее предполагая, что мне сейчас скажут.
– Почем? – задал вопрос грубый голос. Это что-то новенькое! Я растерялась.
– Что – почем?
– Ну, минет. В объявлении было – минет недорого. А недорого – это почем? А глубоко заглатываешь? Мне надо, чтобы глубоко…
Я в ужасе стала жать на кнопку отбоя. Засунула телефон под подушку. Заглатываешь… Что я, рыба, что ли, чтобы заглатывать? Но я вдруг представила, что на самом деле имел в виду этот человек, и меня затошнило. Фу, какая мерзость!
Дело плохо. Мой телефон и адрес страницы попали не только на сайты знакомств, но и еще на кучу других мерзких сайтов. Делать нечего… Придется менять телефон.
У меня появилось какое-то неприятное чувство. Что что-то изменилось. Я открыла страницу вконтакте. Что за черт? Пароль не подходит. Я набрала пароль еще раз. Опять не подходит. Но я была уверена, что набираю все правильно. Смутная догадка прокралась мне в голову. Я кликнула на вкладку «Забыли пароль». Мне прислали пароль на телефон. Я ввела ее и, наконец, получила доступ к своей странице. Тут меня ждал сюрприз. Кто-то поработал над моей страницей! Аватарка… У меня перехватило дыхание от возмущения. На аватарке была девушка… Голая девушка. С моим лицом! Но это не была я! Чужое тело, лицо – мое. Что за черт? Кто-то очень умело поколдовал в фотошопе. Изменилась и информация обо мне. Изменилось имя. Интересы. Деятельность. Меня облили грязью с ног до головы.
Тамара – мокрощелка – Мицкевич.
Деятельность – минетчица.
Мой телефон и… О, ужас! Мой домашний адрес!
Друзей стало больше раз в двадцать. На стене – грязь и мерзость. Я открыла сообщения. Там – тоже самое.
Я до крови искусала губу.
Я плюхнулась на кровать. Стала наматывать на палец прядь волос. Я наматывала волосы с таким остервенением, что они запутались в узел. Я стала разрывать его. Послышался неприятный треск.
Я вскочила с кровати. Стала ходить из угла в угол.
Что мне делать? Что делать?
Снова возникло чувство, будто меня кинули голой посреди толпы. Я обхватила себя руками. Как будто это помогло бы мне избавиться от публичного унижения.
От слов мамы Стаса у меня даже появились к нему слабые положительные чувства. Нахлынули теплые воспоминания. Но от того, что я увидела сейчас, они вмиг испарились.
Стас медленно уничтожал меня.
Глава 18
В понедельник в школе я почувствовала, как что-то изменилось. Отношение ко мне. Я стала ощущать спиной любопытные настороженные взгляды. Я почувствовала себя неуютно. Как будто… Я стала здесь чужой. Но я тут же отдернула себя – что за глупости? Но я отчетливо стала слышать за спиной смешки и перешептывания. Все дело в моей черной репутации в интернете. Очевидно, всех этих людей добавили ко мне в друзья, чтобы выставить меня в черном цвете. Мне было все равно. Я написала в поддержку, сообщила о том, что мою страницу взломали. Потребовалось несколько дней, чтобы восстановить ее нормальный облик.
Это оказалось непросто. Многих моих друзей добавили в черный список, на страницу выложили много порнороликов. С моей страницы разным людям была отправлена сотня сообщений. Мои фотографии выложили в разные откровенные группы. Хоть мои фотографии и не были откровенными, но это все равно не придавало мне чести.
По школе я ходила, как привидение, единственным моим желанием было слиться со стеной. Меня активно поддерживала только Дашка. Она призывала меня не обращать внимания на все эти глупости, продолжать держаться.