Мой (не) властный демон

«Бумаги, мне нужны эти клятые бумаги», простонала я мысленно.

Наконец наш путь закончился, мы уперлись в двустворчатые двери. Отворились они с пафосным и неотвратимым поскрипыванием.

– У вашей хозяйки нет мозгов,- с отвращением выдохнула я. – Это же надо так испоганить храм!

Я не знаю, что это было за помещение прежде – никто меня по храмовым подвалам не таскал. Но сейчас…Сейчас все погрязло в омерзительном подобии моей волшбы. Дома, там, в лесу, я полной мерой ощутила чистую природную магию. Эта же была извращена, испорчена, перекручена в угоду сиюминутной прихоти.

Из пола вырастали фиолетовые грибы в человеческий рост, пол затянул серо-зеленый мох. Он пружинил под ногами и даже пытался затянуть туфли в себя.

– Это изначальная магия,- сухо произнесла Тиа-ли,- та, которую интарийцы принесли с собой. Кроме первого поколения переселенцев больше никто не мог ею пользоваться.

– Эта сила чужда миру,- бросила я.

Да, от меня это слышать смешно – без году неделя в родном мире. Но… Вся эта выращенная пакость истекала темными, грязными эманациями.

Из-за этого я едва не пропустила основную часть инсталляции – Рейнарда, прибитого практически под потолком. На секунду в голове промелькнула крамольная мыслишка о религии и новом боге, уж очень библейский был у него вид. Но уже через мгновение меня будто со всего размаху окунули в боль. Разом пришло осознание, что в этом мире мне нужен только этот мужчина. Единственный и неповторимый.

– Для чего он там?

– Для того, чтобы ты не рыпалась.

Голосок Чаки я узнаю из тысячи. Резко повернувшись, я увидела ее – фея восседала на роскошной подушке, которая лежала на огромном круглом щите. Оный щит несли две куклы.

– Фу, какой неблагородный лексикон,- скривилась я, лихорадочно просчитывая ходы.

– Я готова на все, лишь бы земная плебейка была способна меня понять,- парировала Чаки.

– Тогда у тебя нет шансов – мне не понять этого безумия.

– Что ты готова предложить в обмен на свою пару? – провокационно спросила фея.

А я, мысленно попросив прощения у Рея, пожала плечами:

– Ничего. Умрет он – умру и я. Умру я – умрет он, замкнутый круг. Ты явно не на пятничный чай меня позвала.

– Сразу видно недостойную,- затряслась на своей подушечке фея,- за свою пару ты все должна отдать, все!

– Хочешь все? Возьми!

У меня не получилось бы быть такой смелой, не увидь я тени среди растений. И не почувствую возмущение мха, который был заморожен мистером Ричмором.

Правда, долго гордиться собой у меня вышло – куклы-без-лиц заломили мне руки и потащили куда-то вглубь грибной поляны.

«Не дергайся, не сопротивляйся. Все в порядке, будь хорошей девочкой и выживешь вместе с Реем», такую мантру я зачитывала про себя. И вскрикнула, когда увидела алтарь – на нем лежал Виаттор. Грудь жреца едва заметно вздымалась и опадала только по этому признаку и удавалось понять, что он еще жив.

– Крепкий старик,- цокнула Чаки. – Снимите его.

– Осторожней,- охнула я,- зачем же вы так?

– Он со своими фальшивыми богами изувечил нашу магию,- окрысилась фея и тут же спокойным тоном добавила,- не он начал, но он продолжил. Мы венец эволюции, высшие маги и колдуны, двуипостасные! Но новая религия низвела нас до положения «чуть сильнее человека». Человека! А ведь люди искренне верят, что произошло от обезьян. Я живу столько, сколько тебе и не снилось, пришлая. И я видела своими глазами – с каждым поколением магия покидает Интарию, мы очеловечиваемся. Дошло до того, что истинность удел лишь тринадцати семей! А мы все, все обладали этим даром чуять идеальную половину.

Усмехнувшись, фея перелетела со своей подушки на алтарь.

– Но я смогу все исправить. Ты знала, что в родном мире мы поили деревья жертвенной кровью?

– Своей,- напомнила я,- своей кровью, своими слезами. Испокон веков древо кормилось тем, что ему добровольно отдавали. И кровавые жертвы не приемлемы. Резать у корней древа людей – слабость.

– Слабость? – задохнулась Чаки.

– А в чем сила? Сила воли, сила духа, поклонение древу и его магии – все это зиждется на способности пожертвовать собой. Боль жрицы или ее же счастье, кровь и слезы и жизнь – вот что делает род сильнее. А убивать других… Это так же глупо, как накормить нищего отняв хлеб у другого нищего. Ты не отдаешь ничего своего – а магия жертвы так не работает.

– Надо же кто рассуждает о магии, соплячка, которая и года не прожила в чужом мире.

– Это мой мир, Чаки. Я вернулась,- усмехнулась я. – И полностью слилась с обеими своими личностями.

Эти слова были правдой. Душа изгнанницы и душа земной девушки Алены по сути своей едины. Просто Я-земная не хотела умирать, а забвение и есть смерть. А Я-изгнанница не хотела вспоминать, но считала это необходимым. И в глубине подсознания протекали всяческие психо-тектонические процессы. Итогом стала полное слияние и усиление меня-Алены. Я принимаю этот мир, я ценю этот мир и я тонко чувствую его магические потоки. Все знания изгнанницы канули в небытие, но это не беда. Научиться заново не сложно.

А вот всепоглощающей страсти к Рейнарду я по-прежнему не ощущаю. Есть определенная склонность, даже влюбленность. Но не безумие, совсем нет.

Я ушла в себя совсем ненадолго, а алтарь уже успели застелить шелковым покрывалом. Белоснежным, с золотым шитьем.

– Это чтобы я спинку не приморозила?

– Это чтобы ни капли твоей крови мимо не пролилось,- отозвалась Чаки и тонкой ручонкой разгладила едва видимы залом на покрывале. – Ах, по какому бы пути ни пошел ритуал, всему рада буду.

Меня будто ледяной водой обдало – то есть эта болезная еще и не знает, что в итоге получится?!

– Добром на алтарь не лягу,- прищурилась я и резким движением отпихнула от себя кукол. – Со временем интарийцы стали умнее и перестали выставлять свою силу напоказ, моя дорогая Чаки. От поколения к поколению крепнет привязка к этому миру и мир щедро делится силой в ответ. В природе все взаимосвязано.

Вокруг меня закружился мой огненный лед или ледяной огонь? Я пока не определилась с тем, какой ярлык наклеить на свою магию. Да и нужны ли мне ярлыки? Все равно обыватели свое прозвище придумают. В любом случае, моя магия была едина.

– О да,- выдохнула Чаки,- о да…

И долбанная фейка просто-напросто рассыпалась золотыми искорками.

– Ты мнишь себя самой умной, Хелена? – грудной женский голос раздавшийся из-за спины заставил меня подпрыгнуть и резко развернуться.

– Кто ты?

– Виалтирна, Леди Первого Рода. Стыдно, Хелена, не знать меня в лицо. Столько портретов по столице развешено. Стоило только сказать про кровь и ты тут же призвала свою силу. И, гордая собой, даже не заметила, как мой алтарь ее впитал в себя,- передо мной стояла высокая, статная женщина в полупрозрачном муслиновом платье.