Мой негодяй. Любимый

Он делал ошибки, он совершал измены, раскаивался, исправлял промахи и вновь ошибался, но он не отбывал на работе положенное время, он не отрабатывал обязательную программу в постели.

Он что же, ради нее, ради Кати старался? Ей показывал, каким он может быть?

Похоже, что так… Ведь всего этого не стало после ее ухода.

Уже в семь утра, когда небо посветлело и первые звуки начавшегося дня проникли в его номер – подъехала машина с продуктами, переговаривались кухонные работницы, шуршал метлой дворник - он хотел пойти к ней, но удержал себя – еще администратор не пришла на работу, надо подождать хотя бы до девяти часов.

Но и в девять часов он не пошел – пусть поспят подольше, они пережили такой стресс, и ребенок, и она, Катя.

« А сына Андреем назвала, - мелькнула самодовольная мысль, - значит, помнила обо мне, или даже…любила еще.

Вспомнил про малыша, и понял, что очень хочет его увидеть, взять за ручку, посмотеть в знакомые – Катины – глаза, а может, удастся подержать его в руках, прижать к себе и почувствовать хрупкие косточки – тоже как у Кати…. Сколько они были вместе? Полчаса, не больше, а, поди, же ты…

Когда Андрей, наконец, решил пойти к Кате, появился Малиновский.

– Андрюха, а ты знаешь, кого я только что видел?

– И кого же? – спросил как можно безразличнее Жданов, а сам уже предполагал ответ.

– Катю! Пушкареву! Хотя, у нее, наверное, другая уже фамилия.

– Почему так думаешь?

– Ну… она с мужем была, и ребенок у них…

– Я тоже ее видел – вчера. Это ее ребенка мы искали.

– Так ты нашел Катиного сынишку? И молчал…

– Мы же вчера с тобой не виделись после этого. Ты где ночевал?

– Я… да так…в другом номере… случайно…

– Вот видишь. А меня обвиняешь. Расскажи лучше подробнее, что видел.

– Это всегда, пожалуйста!

Подошел я значит утречком к окну – ну, в том, другом номере… На подоконнике графин стоял, с водой. Попить подошел. Вижу, подъехало авто. Приличное авто, иномарка, но с твоим не сравнишь - Малиновский решил подсластить пилюлю, которую ему придется другу вручить.

Из авто вышел мужчина, довольно прилично зарабатывающий, судя по одежде. Открыл он багажник, достал два объемных пакета, ну и в корпус зашел. Мне-то без разницы – мало ли кто к кому приезжает. Только на этом дело не закончилось! Я к администратору пошел, заявку сделать – душ в номере неисправен. Стою, жду – на месте ее не оказалось, а тут они выходят, со второго корпуса. Мужчина опять с этими пакетами, а Катя за ним, и ребенка за руку ведет. Они за мужиком не успевают – ребенок-то мал еще, а тот идет и не оглядывается на них. Изредка только через плечо говорит что-то, резко так, а Катя виновато отвечает, оправдывается. Теперь-то мне понятно почему – из-за вчерашнего случая.

– Но она же не виновата, - ринулся на ее защиту Жданов, - ребенок же с воспитателем был, от нее ушел!

– Андрюх, ты чего кричишь? Я же ее не виню, я рассказываю, что видел.

– Извини, это я на папашу зол… Самого не было, а жену обвиняет.

– Мне он тоже не понравился. Ребенка даже на руки не взял. Папочка…

– Не нам судить… Если он Кате понравился, значит, стоит того.

– Ты сам-то с ней разговаривал?

– Нет, не получилось. Она в таком состоянии была, наверное, и не поняла, кто я…

– Не беда, поговоришь, раз она здесь отдыхает.

– Похоже, муженек ее увез насовсем, если пакеты назад нес. Жаль… Опять не поговорили…

– Погоди расстраиваться! Я схожу на разведку, разузнаю, что и как.

Малиновский вернулся довольно быстро и доложил, что Катя – между прочим, все еще Пушкарева, - здесь не отдыхает, а работает. Официально она не замужем, а тот господин – владелец кафе, и той квартиры, где Катя живет.

Все стало относительно ясно, и в тоже время запуталось еще больше: если Катя живет в его квартире, значит… но почему брак не зарегистрирован, если у них ребенок?

Радовало то, что она здесь работает, значит вернется.

Малиновский отправился на охоту за рыбками и бабОчками, а Жданов , сославшись на бессонную ночь, остался в номере, прилег на кровать и стал сочинять в уме разговор с Катей – он пойдет к ней, как только она вернется. С этой мыслью он уснул – действительно, не спал ночью.

А утром она пришла к нему сама.

========== Глава 14 ==========

Глава 14.

Новое место работы и жительства Кате очень нравилось.

У нее не было непосредственного начальника, правда и подчиненных не было, хотя по штатному расписанию должны были быть. Миша экономил на зарплате, но ей платил щедро – это ведь почти себе. Зато она могла сама планировать свой день, и разговорами никто не отвлекал. А еще ей нравилось обустраивать свой кабинет. Уже через неделю на подоконниках появились горшки с цветами, на стенах – пейзажи. Недорогие, простенькие репродукции, но подобраны со вкусом, радуют глаз, создают приятную обстановку.

А дома она просто «балдела» - можно делать все так, как ей нравится.

Родительский дом был и ее домом тоже, но жить по-своему там не получалось. Захотела как-то сменить занавески, купила новые, а мама тут же охладила ее пыл:

– Катенька, а старые больше подходят к обоям, и привыкли мы к ним…

Даже детскую кроватку отец купил сам, и поставил, куда счел нужным. А то, что ей неудобно, приходится идти ночью через всю комнату, чтобы проверить, как спит сынишка, это в расчет не бралось. И так во всем, во всех мелочах и серьезных делах.

Здесь все было по-другому!

Повесила так полюбившиеся занавески, Андрюшину кроватку поставила рядом с диваном, на котором спала – ничего не стоит протянуть руку и погладить его головку, упрямые вихры… совсем как у отца!

Хорошо было в своем доме! Правда, в нем еще не жил Миша… Как он на все посмотрит? Одобрит ли…

Пока она в одной комнате живет, в спальню почти не заходит, только пыль протирает… На широкой супружеской постели не спит – неуютно ей там…

Она со страхом ждала приезда Михаила. Тогда уж не отговоришься, придется идти до конца. Все давно считают их мужем и женой, а они еще никто друг другу.

Это обстоятельство тревожило ее, но собой, своими чувствами, она готова была пожертвовать – привыкнет, в конце концов. Они же знакомы не один день, и даже не один год… Ее беспокоило, как сложатся взаимоотношения Миши и Андрюши. До сих пор они не подружились! Михаил не проявлял к ее сыну любви, его раздражали детские шалости, а поначалу – плач ребенка. Она объясняла это себе тем, что он привык жить один - из родительского дома уехал сразу после школы, а своей семьи не завел…еще… Успокаивала она себя так, а тревога в сердце жила…