Мой негодяй. Любимый

– Андрюшенька, ты меня помнишь? Я – Андрей! Я привез тебе маки! Открой мне дверь.

– Я не умею.

Жданов собрался было объяснить мальчику, как отпереть замок, но вовремя сообразил, что не знает, какой у Кати замок, куда и что нужно поворачивать.

Лихорадочно думал, что предпринять. Машинально сунул руку в карман, наткнулся на свои ключи…

– Андрюша, а где ваши ключи? Ты знаешь, где они лежат?

– На тумбочке.

– Посмотри, там они?

Босые ножки опять зашлепали, удаляясь - видимо в комнату пошел, и вскоре вернулись

– Они лежат там.

– Ты сможешь бросить их мне в форточку?

– Я не достану…

«Что же делать…что делать…» - билось в мозгу. И вдруг он услышал:

– А можно я с балкона кину?

– Ну конечно! У вас есть балкон? А я не обратил внимания…Ты только не сразу кидай, а когда меня увидишь. Договорились?

– Ладно.

Жданов оставил пакеты у двери и поспешил вниз. Обежал вокруг корпуса, пытаясь сообразить, где находится Катин балкон. Хорошо, что балконов было всего четыре – два на одну, и два на другую сторону, и сориентироваться не составило труда. А вскоре он и Андрюшу увидел, помахал ему рукой, крикнул:

– Давай, кидай!

Мальчик осторожно просунул руку между прутьями и выпустил из рук ключи.

Падение их было настолько удачным, что Андрей смог их даже поймать, и тут же кинулся бежать обратно.

Хорошо, что у него всегда была слабая фантазия, он не придумывал заранее, что могло случиться, но руки тряслись, пока отпирал дверь.

Малыш ждал его в прихожей – неодетый, босой, заплаканный… Он подхватил его на руки, и, не раздеваясь, пошел в комнату – пакеты так и стались у порога.

Катя лежала на диване. Лицо ее было бледное, волосы спутались, губы запеклись. Видимо она бредила – сквозь стоны прорывались отдельные слова, в основном не связные, но имя «Андрей» звучало четко.

Жданов не связал его с собой, не до этого было, а малыш заметил!

– Зачем мама говорит: «Андрей»? Я же Андрюша!

Тут только до него дошло, что в бреду Катя зовет его… Но мальчику это знать не обязательно, и он успокоил его

– Это одно и то же, можно называть Андрюшей, а можно – Андреем.

– Тебя тоже Андрюшей называют?

– Ну…да, иногда.

Мальчик успокоился, а он наоборот разволновался – вспомнил, как Катя называла его Андрюшенькой… Больше-то никто его так не звал.

В первую очередь вызвал скорую помощь, потом одел ребенка, а сам разделся, наконец, и достал продукты из пакетов.

Накормил малыша французскими булочками с молоком – он тоже уплетал их с аппетитом, вкусы у них с Катей были одинаковые. Да и внешне они были очень похожи – он еще в первый раз это отметил.

Андрюша больше не плакал, успокоился – теперь ведь он не один – и занялся новыми игрушками, которые привез ему Жданов.

К приезду врача Катя пришла в себя и смогла рассказать, что с ней случилось. Но температура у нее все еще была высокая, и слабость не позволяла ей встать – попытка сесть вызвала такое головокружение и тошноту, что она тотчас легла.

Врач диагностировал пищевое отравление и разъяснил, какие процедуры следует сделать, какие лекарства пить. Ехать в больницу Катя наотрез отказалась, да врач и не настаивал, так как в пансионате есть фельдшерский пункт и все можно сделать там.

Жданов поднял всех на ноги!

Фельдшерица, которую Андрей буквально за руку вытащил из-за праздничного стола, увидев, в каком состоянии Катя, перестала ворчать, увела ее с собой и пообещала к вечеру поставить ее на ноги.

Повариха, до смерти перепуганная тем, что Жданов вызовет санитарную комиссию, клялась, что все продукты у них свежие, а Кате видимо случайно попался просроченный пакет кефира. Она принесла им полный обед, но Андрей не стал кормить им ребенка, попросил сварить малышу кашу при нем. Ну а сам, конечно, поел – голод давал о себе знать, он же только ужинал вчера.

Пришла и администратор – она помнила его еще со времени переговоров. Еще тогда поняла, что он человек известный и богатый - неплохие деньги они тогда получили от Зималетто. Да и Катя – не простой постоялец, а жена, или кто там, самого Борщева, владельца кафе.

Жданов ее прекрасно понимал, хотя она говорила только намеками – боялась она скандала, за свое место боялась.

Ну, а то, каким образом она пыталась это дело замять, тоже не было для него секретом. Только ему от нее ничего не надо, и увольнять ее он не собирается, и доводить дело до скандала не будет. Ему главное, чтобы Катя была здорова, и больше ничего.

Весь день прошел в суете и хлопотах. Андрюшу надо было кормить, укладывать спать, играть с ним хоть немного, отвлекать от того, что мамы нет с ним.

И Кате нужно внимание и забота. Фельдшер оказалась опытная и добросовестная, она сделала все как надо и Катя вечером вернулась действительно «на своих ногах», но она была очень слабая. И голодная – ее же промыли…Есть обычную пищу она боялась – вдруг опять плохо станет. Андрей ее чаем отпаивал, с сухариками, а потом – с булочками французскими.

Из кафе брать не стал, сам сварил бульон! Мясо, кусок телятины, повариха, правда, дала…

Не заметили, как и ночь наступила. Андрюшка тер глазки, и Катя зевала…

– Кать, я пойду, вы укладывайтесь. Сможешь Андрюшу уложить, или я это сделаю?

– Уложу, конечно! Я уже здорова… А ты куда пойдешь?

– К администратору, номер сниму.

– Да ее уже нет, выходной ведь. И заезда сегодня не было.

– Как-нибудь устроюсь…

– Не ходи никуда, ложись в спальне.

– А ты?

– Я там не сплю. Я на диване.

– Неудобно…

– Ложись, удобно все!

Жданов посомневался, но Катя была права – номер ему сейчас не снять. Да еще эти намеки администраторши..

– Уговорила! Остаюсь.

У Андрюшки вмиг сон пропал, вцепился ему в руку, и на Катю так умоляюще смотрит…

– Мам…Мама… Можно, я с Андреем буду спать?

– Сыночек, ты мешать ему будешь, а он устал, весь день с нами возился.

– Ну, мам! Андрей, я с тобой хочу…

– Какой разговор! Если мама разрешает, пошли!
– и, не дожидаясь ее ответа, поднял малыша на руки – чтобы не было у нее выбора.