Мой необычный друг

Язык квазибарр. Может, о Терисе будут говорить, когда его не станет.

Техник достал из кармана анализатор, исцарапанные, ободранные пальцы зависли над панелью.

«Кто ты?» – набрал он, и на экране появились пляшущие и переплетающиеся чёрточки. Повтор, ещё раз повтор. Терис ткнул прибором в глаза квазибарре.

– Кто ты? – голос дрожал. – Ты же умеешь говорить, я знаю.

Птица смотрела на человека с компьютером, её перья лежали спокойно. Потом повернулась и потопала прочь.

Металлический лом скрипел и гнулся, и Терис решил, что ошибся: этот кусок слишком большой, слишком сильно засыпан камешками. Он выпрямился и отбросил лом. Плечи болели, руки дрожали. Без еды он слабеет.

Терис посмотрел на высокое светило и вытер ладонью лоб.

Если отгрести в сторону щебень со склона, то обломок корабля может съехать вниз, к пляжу, где техник выкладывал из космического мусора огромную стрелку. Он сначала думал выложить хрестоматийное SOS., но понял, что умрёт раньше. Потому решил ограничиться стрелкой, недвусмысленно указывающей на место падения лифтового модуля.

Терис натянул на ладони демонтированные от рваного скафандра перчатки и принялся рыть. Жёсткие бронированные пальцы клацали о камни, пневмоусилители выбрасывали их с силой. Шурх-шурх… Терис откинулся и оценивающе поглядел на нависшую громадину. Достаточно небольшого толчка.

Он обошёл обломок по склону выше и пнул его. Покатились камешки. Внизу мерцала солнечными зайчиками жемчужно-синяя гладь водоёма.

– Ну, ещё немного. – Терис влез на обломок и попрыгал.

Далеко, на пляже, квазибарра бродила по мелководью, ещё одна стояла, поджав ногу.

– Сто-о-ой! – заорал Терис и спрыгнул.

Поздно!

Набирая скорость, окутанная оглушительным шорохом камней и клубами серой пыли, часть стальной капсулы поползла на птиц.

Терис не успел ничего подумать, помчался вниз по осыпающемуся склону – быстрее собственных ног, лёгкие рвались от ветра – мимо грузно сползающего обломка, под него. Оттолкнул растрёпанные комки перьев в сторону, а сам увернуться не успел – упёрся ладонями в хрустнувших перчатках в неотвратимо надвигающуюся махину и ощутил, как предательски скользят ноги по мокрой гальке… Сто-о-оп!

Терис не мог надышаться. Волны били в грудь, плескали о тускло поблескивающий кусок капсулы, которую он так легкомысленно вывернул из склона. Терис стянул покалеченную, бесполезную теперь перчатку, зачерпнул воды и протёр частично омытый волной бок устройства. Нанесённые белой краской метки давали ясное представление о том, что именно взрывоопасное перевозилось на «пустом» двухгигатоннике, летящем от Ароруса к Сибеле.

Терис отдёрнул руку и побрёл по мелководью к берегу, где на него уставились пять квазибарр с малиновыми бессмысленными глазами.

Он достал из кармана анализатор, поглядел на экран и неуклюже скрестил грязные, дрожащие, но уверенные пальцы.

«Привет», – посигналил ближайшей птице.

«Стручок на клюве! – затрепетали синие перья. – Оно разговаривает!»

Двадцать три дня спустя

В студии, залитой софитами, зрителей не было, но миллиарды людей смотрели передачу, затаив дыхание.

Сначала камера высветила капитана корвета «Дважды необратимый» с огромной игрушкой в руках – меховой курицей, что ли? Лицо капитана посинело от непривычного, сжимавшего шею воротничка парадной рубашки.

– Что вы почувствовали, когда обнаружили это в космосе? – спросил юркий и несколько развязный хост [1] – ведущий полуночного шоу.

– Ну… я… до сих пор не верю, – просипел капитан. Он расстегнул душившую пуговицу. Миллиарды зрителей сочувственно хмыкнули.

На экране замелькало видео, которое капитан корвета снял, когда уверился, что происходящее в космосе не розыгрыш вахтенного и не мусор.

– Наш сегодняшний гость, Терис Баартеда, стал героем недели. Он не только выжил на необитаемой планете при помощи подручных средств, но и стал свидетелем по делу о незаконной перевозке опасной контрабанды. Скандал в Высоком Парламенте Сибелы неизбежен, но главное, – хост словно захлебнулся собственными словами, – главное!.. – Камеры переключились на всё ещё лоснящегося аэропластырями, но чистого и выбритого Териса.

1

Хост – (англ. host) – ведущий ток-шоу.

– Квазибарры, – небрежно кивнул герой передачи.

– Да, квазибарры! – подхватил хост. – Они ведь разумны, верно, Терис? – ведущий подпустил нотку игривой фамильярности. – Почему же за годы использования этих синих птиц для навигации никто не определил, что они разумны?

– Это ещё вопрос, кто кого использовал, – буркнул Терис. – Когда айсёрферы катаются на льдинах, разве они чувствуют себя использованными? Квазибарры прекрасно перемещаются в пространстве и без кораблей. Как они меня транспортировали без скафандра – не скажу, нам ещё предстоит узнать, каким образом они путешествуют. Наши звездолёты для них – как попутные айсберги.

– Так айсберги же – природные образования, – встрял освоившийся капитан корвета, – а корабли построены людьми.

– В мире много сложных природных конструкций, – заметил Терис. – Те же ульи, например, или гнёзда крокависов с Ароруса. Вы видели их когда-нибудь? В них жить можно.

– Так ты хочешь сказать, что квазибарры считают нас не разумнее пчёл или этих… крокависов? – хост изо всех сил старался быть в теме.

– Совершенно верно, – улыбнулся Терис. – Чтобы показать им, что я разумный, мне пришлось «научиться говорить». Видишь ли, квазибарры считают признаком разумности две вещи. Первая – умение общаться. Тут мне помог компьютер, хотя изображений на экране птицы не понимают.

– Хм… а вторая? – полюбопытствовал ведущий. – Умение абстрагировать, обобщать – это?

– Умение дружить, – рассмеялся Терис. – Способность к бескорыстной помощи оказалась главным критерием, по которому мы и квазибарры больше не одни во вселенной.

С тихим хлопком из-за кресла хоста появилось синее птичье лицо с малиновыми глазами:

– Стручок на клюве!

Голос машинки-переводчика пояснил: «Непереводимая квазибаррская идиома».

– А я ведь тебя сразу съесть хотел, – кивнул другу Терис.

Андрей Волковский

Испытание

Адаши крался по предрассветному лесу. Бесшумной тенью скользил между тёмных стволов. Нырял под раскидистые ветви, не тревожа тёмную густую хвою. Вдыхал запахи: вязкой смолой пахло от вековых деревьев, пряный аромат кружил над цветущими венчиками чабреницы, терпкой горечью тянул лист рановника.

Всего час остался, чтоб найти Оленя-с-белым-пятном. Адаши знал, что найдёт – не может не найти! Сердце билось гулко, а в глубине груди, там, где спит вторая душа, прятался крошечный комок тревоги: а вдруг не найдётся Олень? Придётся Адаши ещё год провести в мальчишках!