Мой очаровательный мистер Лёд

Кста-а-ати, о других доступных мужчинах. На миг представила себя вместе с кем-нибудь из них. Например, Ярин, как более, на мой взгляд, мягкий. И между прочим, он тоже беловолосый, не меньше пышущий тестостероном, чем Фрост.

Обрадованная хорошей задумкой, прикрыла глаза, моделируя ситуацию. Вот я иду к нему на встречу. Он стоит, опираясь задницей, к-хм, поясницей… на стену, да. На слегка пухлых, с четким контуром, губах играет лукавая улыбка. При моем приближении он выпрямляется и делает шаг вперед, я обнимаю его за плечи и прикасаюсь к губам. На этом моменте меня почему-то затошнило.

Сглотнув неприятный комок в горле, взволнованно мотнула головой, не обращая внимания, что капли воды попадают на волосы, а я не желала их мочить. Пусть. Представила теперь Картера и поежилась, с отвращением скривившись. О Лиаме даже и думать не стала.

Растерянно качнула головой, собирая мокрые кончики волос и накручивая их на пальцы.

Не понимаю. Мужчины, несомненно, классные, почему такая реакция? Дать адекватный ответ я не могла.

Всего на секундочку визуализировала ситуацию с Леонардо: то мгновение, когда он вошел в столовую, тихо ступая, обошел и встал напротив. По коже пробежались мурашки, дыхание сбилось. Представила, как он медленно, жадно, точно смакуя, проходит взглядом по моему наряду, задерживаясь на открытых участках кожи, а затем ладонью притягивает за талию и целует, вторгаясь в рот языком, прикусывает губы.

Рот непроизвольно приоткрылся, язык прошелся по нижней губе, как будто он действительно поцеловал. Тихий стон сорвался помимо воли. Пошатнувшись, открыла глаза, пьяно посмотрев перед собой.

— О, черт!

Кажется, все очень плохо.

Из ванной вышла в мрачном расположении духа и едва не подпрыгнула, увидев расслабленно сидящего на уже застеленной постели мистера Фроста.

Шумно втянув воздух, приложила ладошку к груди с быстро бьющимся сердцем, сипло выдыхая:

— Что вы здесь делаете?

Леонардо не спешил отвечать. Он медленно встал, как-то странно смотря на меня сверху вниз. В льдисто-голубых глазах мелькнуло что-то странное, темное… опасное. Не выдержав такого пристального внимания, неуютно поежилась, опуская голову. Переступила с ноги на ногу, плотнее затягивая пояс халата, и не выдержав, вновь посмотрела в лицо мужчины, испуганно отшатываясь.

Всего на мгновение мне показалось, что его зрачок нечеловечески вытянулся, как бывает у кошек, и расширился, почти заполняя всю радужку. Крепко зажмурилась, а когда вновь подняла ресницы, его лицо было по обыкновению спокойным, в «нормальных» льдисто-голубых глазах застыло равнодушие. Разозлившись на свое воображение, обозвала себя последними словами. Не забыв помянуть о-очень ласковым словом Лару с ее фэнтезийными сказками о всяких оборотнях и драконах.

Может, и правильно, что мистер Фрост меня изолировал. С такой придурью в голове вообще в специально отведенные места запихивать нужно. Крыша совсем потекла из-за нервов

«Не будь к себе слишком строга, девочка…» — мурлыкнуло в сознании.

Ну вот, я же говорю.

Вздохнув, нервно перекинула на плечо волосы и немного устало позвала молчаливого вторженца и возмутителя моего спокойствия, а также по совместительству доведенца бедной Алины до психбольницы. В перспективе.

— Мистер Фрост?

— Да?

— Я спросила еще несколько минут назад: что вы тут делаете, и хотела бы наконец получить ответ. Или это у вас фишка такая? Молча жечь ненавистных вам людей ледяными странными взглядами, авось сами подохнут?

На лице Фроста мелькнуло изумление, брови сошлись к переносице.

— Что у тебя в голове?

Досада куснула изнутри. И правда, что я несу…

— Простите, я… Ай, неважно. Не обращайте внимания. Так делаете тут что?

— Пришел тебя разбудить и осведомиться о твоем самочувствии.

«Желаю застрелиться», пойдет за ответ на вопрос о том, как я себя чувствую?

Не пойдет.

Ой, да иди ты.

— А нельзя было позвать Мадлен? Я, как бы мягче выразиться, немного не одета, мистер Фрост.

— Я вижу.

Он в очередной раз бесцеремонно прошелся по мне взглядом, кадык дернулся, ноздри затрепетали, в глазах вновь отразилось что-то такое, что я неосознанно ступила назад. Последнее не осталось без внимания мужчины. Чувственные губы изогнулись в хищной улыбке, он шагнул вперед, но тут же остановился. На лице заходили желваки, а глаза заледенели. Не знаю, что творилось в его голове, но мне было совсем не по себе. До легкой паники.

Кажется, не только по мне психушка плачет. Даже легче немного стало.

— Мадлен занята другими делами. И я, кажется, тебе говорил, Алина, чтобы ты называла меня по имени. Леонардо. Повтори.

В льдистых глазах мелькнули лукавые огоньки.

Гад белобрысый!

Упрямо сжала губы, понимая, что он все равно добьется своего. Заставит называть так, как того хочет. Хоть по имени, хоть хозяином и господином. На последнее я не соглашусь, а по имени… Ну что ж, ладно.

— Леонардо, — сквозь зубы повторила я. — Довольны?

Он спокойно кивнул:

— Вполне.

Р-р-р!

— Жду тебя в малой столовой через пятнадцать минут, тебя проводит Нана. Одеться сама сможешь?

Или тебе помочь?

— Я не беспомощная, Леонардо, справлюсь сама.

— Хорошо.

— И дорогу до столовой запомнила. Сама дойду.

— Я сказал: тебя проведут.

Деспот!

Ненавижу!

Наверное…

13.1

Мягко прикрыв дверь в комнату Алины, Леонардо тяжело привалился к косяку, уткнувшись в древесину лбом. Желание что-нибудь, желательно даже кого-нибудь, разорвать было крайне труднопреодолимым. Все инстинкты кричали: немедленно взять свое. Сейчас же. Немедля!

Хорошо, что зверь, чувствуя его состояние, близкое к срыву, и наконец осознавший: для того самого «прямо сейчас» совершенно не подходящий момент, притих и не добивал образами их с Линой связки. Ирбис, как и его человеческая половина, слыша эмоции пары, примирился с тем, что они сделают только хуже, если поддадутся соблазну. Принудят ее. Даже если в процессе она совсем не будет против.

Зная Алину, «не против» слишком долго не продлится, вылившись впоследствии в большие проблемы. В лучшем случае накричит, побьет посуду, обвинит во всех смертных грехах, кинется с кулаками, в худшем - навсегда закроется. Отторгнет их.

От ощущения бессилия и рвущих жилы берущих верх трудно сдерживаемых инстинктов, срывающих цепи самоконтроля, оборотню было тошно.

Тоскливо.

Сколько еще он сможет удержаться в узде? День? Два? Неделю?

Да твою же мать!

Зачем он вообще к ней пришел? Чего не сиделось перед мониторами или, на худой конец, в серверной? Но, черт возьми! Стоило только почувствовать ее пробуждение, а ироскандеру сообщить, как ноги сами понесли в ее комнату.

Опомнился, лишь когда оказался на ее пороге, как маньяк, шумно втягивая ее запах, тараня безумным взглядом пустую постель и прислушиваясь к льющейся воде в ванной. Чтобы ненароком не выломать хлипкую дверь, за которой пряталась обнаженная девочка, титаническим усилием собрал остатки самообладания в кучу и сам заправил ее постель. Стараясь совсем не думать, не вспоминать, как приятно, сладко ночью было сжимать в лапах ее тело, прижимая к своему. Вдыхать запах кожи, тереться возбужденной плотью о ее попку, щекой о волосы, гладить нежную кожу.