Мой очаровательный оригинал

Ты за спиной, давишь на газ, меня догоняя.

Я слезы стираю, до крови губы кусая.

Я от тебя убегаю, тебя проклиная.

На втором куплете я слегка подостываю:

– Каждый раз в твой плен я попадаю,

Мне больно, но ты вновь меня похищаешь.

Тебя уже нет, но сердце в кровь разбиваю.

Я больна, этого я не скрываю.

Касание раз, касание снова,

Целуешь меня, но я недотрога.

Ладонь твоя в волосах моих снова,

И в пепел сгорает родная свобода.

Для следующего припева характерен более сдержанный бэлтинг и местами йодль. Завершающий куплет сильно короткий, но в нём заключены очень сильные чувства и важные слова:

– В ровном дыхании я спокойствие ищу,

Музыка словно мое дежавю,

Каждая строчка в ней – мой свет,

Каждый прожитый миг – моя темь.

Последний припев выходит очень эмоциональным, на грани крика, не крик физический – крик сердечный.

– Никто ее не понимает, – поясняю я, когда профессор задается вопросом: почему именно эта песня является недооцененной моими фанатами.

Мое пение и на этот раз он посчитал почти безукоризненным. Мелкие недочеты, которые сама же нашла в технике, показались ему если не надуманными, то точно сущей мелочью, но над "ошибками" Герман пообещал со мной поработать, не смог отказать.

– Все думают, что это песня про нездоровую, зависимую любовь. Но это не так.

– Тогда о чем она, если не о любви? – Мужчина снимает очки и пристально вглядывается в мое лицо, будто пытаясь понять меня, прочитать как открытую книгу. Но я эмоционально закрытый человек, и потому чувств настоящих никогда не показываю. Стараюсь не показывать.

– О безволии, – начинаю я с легкомысленной улыбкой, делая вид, что разговор мне не в тягость, – безысходности… боли… обреченности и… ненависти. Любви никакой в моих строчках нет. Ни в каком проявлении.

– А скажи-ка мне старику, что значит строчка "каждый раз в твой плен я попадаю"? – Бросив взгляд в мою тетрадь, пальцем найдя ту самую строчку, он опять поднимает на меня глаза, в них читается вопрос, на который, как автор стихов, я естественно не могу не знать ответ.

"Каждый раз в твой плен я попадаю" – понимать это нужно буквально.

И мне становится очень трудно справиться с наплывом воспоминаний, справиться с собственными чувствами.

– Это значит, я не могу прекратить думать о том, что произошло. Прошлое не отпускает меня, держит в плену и убивает раз за разом. Каждый божий день я с этим живу. Живу со сломанной душой и поломанной судьбой… Но это всё я выдумала. На самом деле песня не обо мне. Просто выдумка. Так все артисты делают. – Беспечно дернув плечом, отрицаю я свое личное отношение к тексту, ибо это слишком больная тема, чтобы о ней кому-то рассказывать.

Не понимаю, почему я вообще об этом заговорила с совершенно посторонним человеком. На меня это не похоже.

Желание перемотать назад пленку времени настолько велико, что я спешу поскорее перестроиться, затмить пробудившиеся чувства чем-то новым. Иначе мысли так и будут крутиться вокруг одного и того же. И я не знаю, как это прекратить, кроме резкой смены темы.

– Герман, а могу я попросить вашего совета? Дело в том, что сейчас я работаю над одной песней… – Я подаюсь вперед и с невозмутимым лицом, но бойким энтузиазмом начинаю листать тетрадь вперед, к своим свежим записям. – Вот. Я сейчас сыграю, а вы скажете, где сыровато и какую лучше ноту взять на… – я принимаюсь считать в уме строчки, шевеля губами и пальцем водя вниз по странице, ищу искомую, проблемную, – на девятой строчке.

– Хорошо, помогу. Но, по-моему, ты и без меня способна справиться с этим. Ты обманываешь не меня, а себя, когда пытаешься убежать от чего-то, что причиняет тебе дискомфорт. Не думай, что я не заметил, я лишь не хочу быть незваным гостем в твоем грустном сердце. Я прекрасно знаю, что такое личные границы, и не пересекаю их. Но если тебе однажды захочется прекратить изображать сильную барышню, то я к твоим услугам. Я отлично умею слушать. Не осуждая, как это привыкли делать многие. Ты подумай, а я пока могу сделать вид, что этого разговора не было.

И вот что сказать на это?

Все-таки плохие воспоминания портят мне игру, я всё чаще начала ошибаться, чувства стало тяжелее держать в себе. Если даже Герман увидел во мне сломленного человека, то чего ждать от других?

Нет-нет, нельзя снимать маску и разрушать эти кирпичные стены, необходимо в срочном порядке взять крепкий цемент и подлатать образовавшиеся трещины.

Я поднимаю голову, наталкиваюсь на добродушное лицо старика и будто ожидающий взгляд бледно-голубых глаз.

– Будьте так добры, забудьте, – серьезным тоном прошу я.

– О чем? – в голосе слышится искреннее недоумение, и я понимаю, что он сдержал слово.

***

Я включаю в прихожей свет и скидываю ботинки. После на кухне ставлю чайник и иду сполоснуться в душ, на полноценные водные процедуры у меня совершенно нет сил.

Где-то около одиннадцати ночи я понимаю, что ничего не ела сегодня, кроме утреннего шоколада, но и тот опрокинулся, в нем напитка лишь половина оставалась.

У меня проблемы не только с головой, но и с аппетитом: частенько я не чувствую голода совсем, только недовольный желудок напоминает время от времени о естественных потребностях, но опять же я игнорирую этот зов, если он звучит не вовремя, когда я занята. А затем я просто забываю об этом, вспоминаю редко и очень поздно. Как сейчас, за час до полуночи.

Я плетусь к холодильнику, открываю его и, вздохнув, закрываю обратно. Завтра поем, обещаю я себе. Пойду в магазин и куплю чего-нибудь питательного и полезного. А сейчас спать…

Но, зарывшись с головой под одеяло, слышу, как мой телефон оживает, оповещая о новом входящем сообщении, и вылезаю.

Я подношу экран к лицу, разблокировываю и открываю мессенджер: какое-то видео, длится 2 минуты и 39 секунд. И приписка к нему: "Он не знает, и не узнает. Считай, это твой козырь и мой подарок тебе. Интересно будет наблюдать за вами. Дерзай, Софи де Армас. Карта в твоих руках. Что ты будешь делать дальше? От доброжелательной фанатки".

Слова настораживают, и я с опаской жму на иконку воспроизведения.

Несколько секунд просмотра, и я понимаю, что попало в мои руки, что это за видео. На нем – я. Сначала – сидящая у бара в компании владельца клуба, резкая смена настроения беседы, и вот уже острие моей заколки утыкается в шею мужчины. Потом побег, темный коридор и… поцелуй с мужчиной, чье лицо скрыто под покровом темноты. Различимы лишь наши слившиеся друг с другом силуэты. Снова мой трусливый побег, хлопнутая дверь, но картинки, где я должна бежать по коридору, нет. Она резко обрывается. Зато отображается другая сцена. Получается, два временных отрезка склеили в один ролик, и теперь передо мной обстановка, очень напоминающая нечто вроде гримерной для артиста. Свет включен, а по комнате в какой-то замысловатой композиции расставляет цветы мужчина. Охапка пестрых шаров в углу, те наполнены гелием, упираются в потолок.