Мой папа - Дед Мороз

– Ох, и когда наша Надежда успела так… эээ… укушаться? – удивилась Роза Самуиловна.

– Понятия не имею, - нахмурился Илья, с шумом отодвигая свой стул.

Персонал расступался перед ним, как воды Красного моря перед Моисеем.

– Надя, - постучал он по плечу мать своего ребенка.

– Ммм? – обернулась она, широко улыбаясь.

– У тебя все хорошо?

– Лучше всех, Илья Савельич! – Надя пьяно покачнулась и, приблизив губы прямо к его уху (для этого он должен был наклониться), добавила громким шепотом: - Сейчас я намерена выиграть приз! Приглянешь за Эльфом? И вот еще… подержи тапки! Они жуть какие неудобные и все время сползают.

Илья снова выпрямился. Она была очень-очень смешная. Его губы дрожали от смеха. А еще… она была явно не в себе.

– Может быть, тебе лучше вернуться в номер? – попытался он урезонить разбушевавшуюся женщину, но она ни в какую не согласилась. Скинула с себя белые тапки (хорошо хоть ими и ограничилась) и, вложив в его руку ладошку сына, взобралась на сцену.

=9=

Боль была адской. Надя медленно подняла будто свинцом налитые веки и с облегчением выдохнула – кто-то додумался закрыть плотные шторы. Явно не она… Так кто же? Сердце подпрыгнуло в груди. Замерло где-то в горле. Судорожно вскочив, Надя метнулась взглядом по кровати, и только обнаружив сладко спящим сына рядом, с облегчением выдохнула. Трясущимися руками растерла лицо.

Что это, мать его, было?

Она ничего не помнила. Ничего. Ноль. Чистый лист. Словно кто-то белой краской закрасил все происходящее накануне. Воспоминания обрывалась на том, как она по настоянию Нельки выпила бокал шампанского. И все… Ничегошеньки.

Такое с ней уже бывало. Однажды. Результатом беспамятства стал Эльф. Остается только надеяться, что в этот раз обошлось без зажигательных экспериментов. Надя в страхе охнула и прошлась руками по телу. Одетая. Она была одетая.

Боже, какой позор! Надя зарылась лицом в ладони и попыталась снова встать. Ей хотелось вымыться, почистить зубы. Смыть с себя этот кошмар. Избавиться от дерьмового вкуса во рту.

У кровати стоял огромный пакет. Дрожащими руками Надя его раскрыла и удивленно уставилась на содержимое.

– Иисусе…

Она думала, что хочет вспомнить о том, что было накануне? Забудьте. Забудьте! Она не желала знать, как в ее номере оказалось несколько десятков рулонов туалетной бумаги. Аналогичной той, что она видела в туалете.

Кряхтя, как старая бабка, Надя прошла в душ и долго-долго стояла, подставив лицо его упругим струям. Но, как ни старалась, она не могла избавиться от маячившей перед глазами картинки. Черт… Как бы это ни было ужасно, ей стоило признать. Вчера вечером она стала вором. Бедные-бедные ее соседи – пойти в туалет и не обнаружить там самого важного. Туалетная бумага! Подумать только. Начало своей воровской карьеры она положила, умыкнув туалетную бумагу из номеров соседей. Да с неё будет ржать весь блатной мир!

Только бы никто не узнал! Пожалуйста, Господи! – бормотала Надя, выбираясь из душа, - только бы никто не узнал! Я верну… Честно-честно верну, все, что нажито незаконным путем.

Надя промокнула волосы, вышла из ванной и… закричала!

– Эй-эй! Это я! Испугалась?

Сжав на груди полы разъезжающегося халата, Надя уставилась на начальника.

– Испугалась, - кивнула она и поморщилась от острой пульсирующей боли.

– Тебе нужно выпить сорбент. Вот. Купил все необходимое.

– Сорбент?

– Угу. Ну и напугала ты меня, Надежда.

Надя хлопнула глазами, наблюдая за Левиным, который, разувшись, прошел в комнату. Ну, вот и как она его напугала? Что вообще происходило, черт его все дери? А Эльф?! Ведь с ним могло случиться все, что угодно! Что же она за мать?! Волна острой болезненной вины прокатилась по телу. Ей хотелось вытолкать Илью из номера, забраться к сыну под одеяло, обнять его крепкое тельце и ни о чем не вспоминать. Дышать им, убеждая себя, что все обошлось и никогда больше не повторится.

– Извините, Илья Савельич.

– Снова по имени-отчеству? Тут вроде бы никого нет. А наедине мы, кажется, договорились называть друг друга по имени. Нет?

– Д-да… - запнулась Надя, смущенная его странным взглядом. Почему-то ей казалось, что Левин вот-вот рассмеется. Господи… пожалуйста, сделай так, чтобы он не узнал о ее позоре. В чем бы этот позор ни заключался.

– Вот. Выпей пару таблеток.

– Я что… я напилась, да? – Надя закусила губу и, как провинившаяся школьница, уставилась в пол. Улыбка Ильи расползлась до ушей. Да уж… повеселила она их – так повеселила.

– Нет. Ты выпила всего бокал. Только забыла, что со спиртным нельзя смешивать обезболивающее. Вот и получился… эээ… довольно неожиданный эээ… поворот.

– Насколько неожиданный? – мужественно спросила Надя, опуская плечи все ниже и ниже. Если ее уволят за пьянку – вот это будет позор. Как она могла до такого дожиться?!

– Ну, ты мне открылась совершенно с другой стороны. Скажем так, - посмеивался Илья, наливая из злосчастного графина воду в стакан. Они говорили тихо, чтобы не разбудить Эльфа раньше времени, и обычно зычный голос Ильи сейчас звучал совершенно иначе. Более… интимно. Тепло.

– Извините, - убито пробормотала Надя, - я и подумать не могла, что такое может случиться. До этого у меня никогда не возникало таких проблем. Ну… с обезболивающим и алкоголем.

– А ты, что же… частенько злоупотребляешь?

– Что?! Нет!

И тут Левин не выдержал. Рассмеялся в голос. Она выглядела такой маленькой, потерянной и несчастной! Ему хотелось утешить Надю.

– Да я ведь пошутил, Надежда. Ну… ты чего такая убитая? Ничего ведь не произошло.

– Ничего? – она вскинула на Илью полный надежды взгляд.

– Ничего. Абсолютно.

– И… я нормально себя вела? Не делала… ничего такого?

– Дай-ка, дай-ка подумаю… Ты имеешь в виду из того, что наутро приносит славу горе-пьяницам на Ютюбе?

– Илья! – воскликнула Надя, негодующе сверкая глазами. А он снова рассмеялся. И впервые ее обнял. По-настоящему. Не для того, чтобы поддержать, как это уже случалось по необходимости, а потому что хотел! И мог! Надя затихла под его ладонями. Замерла, как испуганный заяц. Резко вскинула взгляд. Но тут же снова опустила. Смущенная. А потом ее ладони легли на его бока. Застыли неподвижно ненадолго, но все же нерешительно скользнули дальше, сжимая в ответных объятиях, утыкаясь носом в толстый шерстяной свитер, прикосновение которого к лицу было наверняка не слишком приятным, однако она не жаловалась.

– Да, нормально все, Надь. Не переживай. К тому же все поняли, что случилось.

– А раз поняли, значит, я и правда себя вела как-то так… сомнительно, да?

– Не-а. Ты просто была веселой.

– Черт! Я ничего не помню. Абсолютно! А если бы с Эльфом что-то случилось?

– Ну-ну, перестань себя накручивать. Там столько людей было, что за ним было кому присмотреть. Да и, говорю же, нормальная ты была. Адекватная. Просто немного… эээ… бесшабашная.

– Насколько бесшабашная? – осторожно уточнила Надя, заставив его вновь улыбаться.