Мой папа - миллиардер. Второй шанс бывших

— Зато твои родители знали!

— Продолжайте, — прошу ее.

— Я была любовницей твоего отца, — фыркает она, что ничуть не удивляет меня.

Где-то глубоко внутри я думал об этом варианте, но упрямо отвергал его.

Не хотел думать о таком. Искренне верил, что у отца была всего одна женщина. Алевтина, мать моей единокровной сестры.

Хотя ходили разные слухи. Но я пытался не верить в них без доказательств.

— Знаете, у него много было любовниц, — бросаю с вызовом, потому что, кроме ее статуса, я так ничего и не узнал. —И что, каждая меня ненавидит?

— Я ненавижу тебя за то, что он бросил меня ради тебя и твоей матери! — выкрикивает она. — И потому, что ты сын своей матери.

— Разве я виноват, что родился у них? — недоуменно фыркаю. — Разве несу ответственность за чужие решения, а особенно те, которые принимал отец касательно своих женщин. Признаюсь, я ненавидел отца из-за этого, но когда они погибли и я узнал, что у моего отца на стороне была дочь, я простил его за все. Потому что я по итогу остался не один. Потому что в моей жизни есть родной человек. Я несу ответственность лишь за то, что сам решил общаться с сестрой и принял ее в свою жизнь. Вот за это можете меня ненавидеть.

— Сестра? — повторяет, явно шокированная последним.

— Да, от очередной любовницы отца, — хмыкаю я, поймав ее взгляд. Теперь она в шоке и точно расскажет мне все, что я желаю знать.

— Повезло девочке, — шепчет растерянно и поднимает на меня взгляд, полный боли и тоски. — Твоя мать до нее не добралась. Чудо… Самое настоящее чудо, что эта девочка выжила.

— В каком смысле? — недоумеваю уже я.

— Твоя мать была монстром! Знаешь, что делал Сережа, твой отец? — с вызовом спрашивает. — Любил женщин, пока они случайно не беременели, потом давал денег на аборт и уходил. А тех, которые не делали, дожимала твоя чокнутая мамаша! Она сделала так и со мной. Из-за этого я не могу иметь детей! Потому что она шантажом заставила меня сделать чертов аборт! — выкрикивает она последнее с болью в голосе.

Моя мама была способна на такое. Пусть со мной она была милой и аккуратной, но она могла сделать все ради семьи. И даже уничтожить другую семью.

Ее любовь к моему отцу была безумной и сумасшедшей.

— Мне жаль, — искренне произношу. — Но, повторяю, я не несу ответственности за этих двоих.

— Она знала, что девочка родилась? — спрашивает женщина с тоской и волнением в голосе.

— Да.

— И не сдала ее в какой-нибудь детский дом с жесточайшими условиями? — недоверчиво тянет. — Подозрительно. Как так? Ее мать была настолько сильной, что не дала дочь в обиду?

— Нет, — отвечаю с грустью в голосе. — Матери было плевать на девочку. Она с бабушкой жила.

— Хмм… странно тогда. Очень странно. Как так вышло?..

— Матильда, дайте свои руки, — прошу ее, и она резко мне их протягивает, словно ей плевать, но я вижу боль в ее взгляде. — Мне очень жаль, что мои родители так поступили с вами. Правда жаль. Поступки отца стали и для меня травматичными. Я безумно влюблен в одну женщину, но я так боюсь стать таким, как отец. Вы даже не представляете насколько. Я не хочу ей изменять, но вдруг гены отца пробьются? Поступки близких нам людей травмируют нас всех… Вас, меня. И поверьте, мы с вами не одни. Я верю в то, что где-то еще ходят люди ненавидящие всех с фамилией Златогорский.

— Он говорил, что любит твою мать, — шепчет Матильда, глядя мне в глаза. — Но она душит его. Поэтому он был со мной. Твоя женщина тебя душит?

— Не душит, — тяну, задумавшись над ее словами. — Она наоборот позволяет мне дышать хоть чем-то помимо работы. Она как свежий глоток воздуха.

— Я усыновила мальчика, — рассказывает мне. — Он тоже для меня этим глотком был. Мне казалось, что я про всю свою боль забыла, но когда увидела тебя… злость охватила. Он выбрал тебя и ее… И когда ты появился, я не смогла…

— Мне жаль, — повторяю. — Может, я могу чем-то вам помочь? Деньги? Какие-то проблемы?

— Мне ничего не нужно, — расслабляется она и даже дарит мне улыбку. Снимает маску, и я вижу ее настоящей. Еще одна ранимая женщина, которую сломал мужчина. — У меня все есть. Разве что найдешь клей, который может склеить разбитое сердце…

— Увы, но такого нет.

Заказываем себе чайник чая и остаемся поболтать. Она – чтобы открыть мне свою душу и рассказать о том, что болит. Настолько ее разбила любовь. А я делаю единственное, что могу, — слушаю столько, сколько требуется, пока она не отпустит себя.

***

Встаю из-за стола и прощаюсь с Матильдой, но она неожиданно хватает меня за руку.

— Никита, ты совершенно не похож на мать и отца, — произносит она, смотря снизу вверх. — Ты другой. И ты не станешь таким, как отец. Ты будешь счастлив и любим. Будешь любить лишь одну женщину. Твое сердце осталось чистым, несмотря на то, что творили твои родители. И пусть оно таким и останется.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. И извини меня за все. Будь счастлив, потому что ты это заслужил.

Я не стану, таким, как отец. Ни за что!

Теперь я в этом уверен.

Мне просто нужно было услышать мнение того, кто знал моего отца настолько близко, чтобы сказать, что мы не похожи…

Цена моего отпущения — одна испорченная рубашка и несколько часов разговора.

Глава 13

Никита

Две недели спустя…

— Женя, не надо рвать цветочки, — прошу дочь, которая уже тянется к ромашкам.

— Маме! — оборачивается ко мне с возмущением. — Маме надо!

— Ну ладно, — сдаюсь, потому что не могу отказать, когда моя собственная дочь смотрит на меня такими глазками. Они у нее всегда такие. Огромные, ясные и… я готов все отдать, глядя в них. Ведьма какая-то. Как и ее мать. — Но давай вместе? — предлагаю ей, зная, как она рвет цветы, — лишь головки, а стебли остаются.

Аккуратно помогаю ей сорвать цветы и по одному отдаю дочери, получается букет из пяти больших ромашек, которые она с улыбкой складывает и нюхает, сладко охая от приятного запаха.

Бросаю взгляд на ворота и вижу гостя, который скромно мнется около них.

Подаю знак няне и прошу сопроводить Женю в дом, к Раде, где дочь подарит матери цветы.

К слову, о Раде. Она наконец нашла время, чтобы спустя неделю перебрать чемоданы и сложить их с дочерью вещи в гардеробную. Мои горничные несколько раз ей предлагали сделать это за нее, но моя упрямица все время отказывалась.

Провожаю взглядом дочь, которая то и дело оборачивается, чтобы помахать ручкой, и требуя от меня сделать то же самое. Приходится махать, пока она полностью не скроется в доме.