Мой парень - сущность

Вдобавок кровососы не были сущностями: их души не являлись вечными. Вампиризм – это скверна, насильно постигшая душу человека. И после прекращения физического существования вампиров их оскверненные души умирали. Забавно, смерть в полном понимании этого слова, как абсолютное небытие, была возможна только лишь для вампиров, хотя людская молва упорно приписывала им бессмертие. Эта раса вынуждена была существовать в ограниченных рамках: им многое запрещалось, например, пить людскую кровь и обращать людей в себе подобных. Потому вампиров на свете не становилось больше, но и меньше по разным причинам их, к неудовольствию Высших сфер, тоже не делалось. Те когда-то жестко просчитались, допустив их появление в этом мире. Поговаривали, что вампиризм – зараза межпространственная, существующая во многих мирах.

Соня высказала предложение:

– Когда мы встречались с высшим демоном Амадеем, он показался влиятельной шишкой, раз смог предложить Ленке долгую и счастливую жизнь в обмен на прилюдное… обесчестивание. Она не смогла, а я бы пошла на нечто подобное, если бы при этом сделалась… пригодной, – она посмотрела на Макса, договаривая глазами: «Пригодной для тебя». Ей пришла догадка, что он запросто мог читать все ее мысли, и отвечать вслух было вовсе не обязательно.

Тот вздохнул и ответил сдержанно:

– Демон, способный при желании оказать помощь, не станет этого делать. Так как я не смогу дать ему то, что он попросит взамен. Его главное желание в отношении меня… – он задумался, подбирая выражение, – устроить меня на работу. Но работа эта исключает мое пребывание здесь: вообще в этом измерении.

Соня не сразу поняла смысл сказанного. То есть выходило, что если бы Макс пошел на сделку, и она сделалась подходящей для романа с ним, его самого бы и в помине не было на этой планете. «Бестолковая сделка, действительно...»

– Ну, тогда… – она остановилась, решая, стоило ли произносить вслух. Макс сидел неподвижно. Прочти бы он ее мысли, наверное, понял бы уже, о чем она хотела попросить? Но виду демон не подавал. Она закончила мысль: – Тогда поцелуй меня хотя бы на прощанье… снова.

Второй прощальный поцелуй стал намного вкуснее первого, случившегося на набережной: Макс пододвинулся к ней с четким намерением обнять, заключить в железных тисках могучих байкерских рук; затем с придыханием припал губами. Упругая, плотная текстура его губ касалась ее мягкого, чувственного рта. Она ощутила перебои дыхания – так жадно он ее целовал. Казалось, не хватает времени, чтобы сделать новый вдох.

– Дыши же, лисичка, – прошептал демон.

Она была готова к продолжению, но Макс отстранился лицом. Руки же с ее спины и плеч он отнял намного позже.

– А я и забыла, что поцелуй прощальный, – прошептала она, заставляя себя смириться с его скорым неизбежным уходом.

– София… Я не смогу уйти навсегда. Должен, но не смогу.

– Предлагаешь мне отдать концы в огне твоей страсти?.. – она чуть не сказала любви, но вовремя изменила окончание вопроса. Кто-кто, а демоны любить не умели, это ясно каждому.

– Ни в коем случае, лисичка. Знаешь, что случается с демоном, виновным в смерти того, до кого он снизошел?

– Что?

– Он отчаянно хочет умереть сам, вслед за человеком. Но демон этого не может! Что бы он ни пожелал сделать с собой – ничего ему не сделается: ни зарезаться, ни утопиться, ни сгореть в адском пламени!.. Это страшно, лисичка. Ты вряд ли поймешь, но это невероятно мучительно: жить вечно, страдать вечно, не в силах прекратить ненавистное существование…

– Как же ты тогда пережил смерть… той, первой?

– Я не был повинен в ее смерти. Оттого спустя долгое время я вернулся к демонской философии «на-все-наплевательства».

– Ясно. Стало быть, теперь у меня на одного стражника больше. Мало мне было братца. Значит, со мной ты быть не можешь, а другим – не позволишь. Я верно поняла твое сегодняшнее послание у подъезда?

Он мотнул головой:

– Я справлюсь с чувствами. Я смогу тебя отпустить. Прости мне сегодняшний… инцидент. Нормальный был вроде ловец, я был не прав.

– Ясно… – сказала она вновь. Ну что еще она могла сказать?.. Врачевать сердечные раны демону вменять себе в обязанности Соня не хотела. Ей нужен был сильный мужик, но даже демон и тот раскис от чувств, которым быть не суждено. «Тьфу, что за невезение!»

Макс, казалось, подслушал ее мысли и с коротким: «Прощай…», – испарился.

Она произнесла вдогонку:

– Ищи способ, пока я не состарилась…

Соня накрыла голову подушкой, пытаясь заглушить протяжный крик злости и уныния.

Глава 57

Первый раз

Когда Лена с Костей вернулись в дом, шаман уже спал, отгородив свою кровать занавеской. Он звучно храпел.

Костя посмотрел на нее игриво, в его глазах читалось: «Я же говорил, что осложнений не будет. Все складывается идеально…»

Лена смутилась, но не сильно. Она уже давно фантазировала на тему, как случится ее первый раз с Костей. Она хотела этого и ждала, но не представляла, что это произойдет в ветхой избушке колдуна на берегу Байкала.

В дальнем углу комнаты имелось подобие настила из соломы, покрытое шкурами крупных животных. Видимо, именно эта «постель» им и предназначалась для ночлега. Рядом лежало аккуратно сложенное ватное одеяло – хозяин любезно побеспокоился, чтобы гостям ночью было тепло.

Костя движением глаз предложил ей проследовать к «кровати» за ним. Лена брезговала. Она никогда не спала в подобных условиях. О первой настоящей ночи на этом лежбище не могло идти и речи.

Костя разгадал ее мысли и, к счастью, не стал настаивать. Они легли в одежде на импровизированную охотничью кровать. Лена прижалась спиной к его груди, он обнял ее. Он поцеловал ее в щеку, и на этом его поползновения прекратились. Под одеялом быстро сделалось очень тепло.

Не спалось. Она вспоминала видение, и все думала, думала, думала… под громкий храп хозяина жилища. Костя тоже не спал.

Его рука медленно заскользила по ее бедру, перешла на живот, нырнула под свитер. Он стал ласкать ее грудь, спустив чашечки тонкого бюстгальтера без поролона. Лена предпочитала носить такие. Она лежала не шевелясь, наслаждаясь ощущениями, боясь издавать звуки. Сзади она ощутила, как возбужденная плоть Константина сквозь ткань джинсов прикасалась к ее попе, потиралась об нее. Она уже успела полюбить подобные прелюдии.

Костя развернул ее к себе лицом, бережно поцеловал в губы. Это были томные, протяжные поцелуи, доводящие до истомы. Костя задрал ей свитер, спустился немного головой и прикоснулся языком к соску: в начале одному, а потом и ко второму. Он втягивал их губами, но делал это беззвучно, медленно. Его ладони разминали ее грудь… Лена изнемогала.

Ее руки в ответ гладили его тело под свитером. Он оторвался от ее груди ненадолго и быстрым движением стянул его с себя. Торс Кости очень нравился ей – он был таким крепким, сбитым, красивым. Его мышцы были хорошо очерчены, но не так перекачены, как, к примеру, у Адриана. Его телосложение скорее было ближе к легкоатлетическому, нежели к боксерскому. Или же его тело легко можно было сравнить с телом танцора.