Мой персональный робот
Шрифт:
– Садись…
Эйдан уже открывал стоящую у обочины машину.
Ощущая себя заторможенной, неспособной угнаться за собственными эмоциями, Хелена села на пассажирское сиденье. Опустилось, чтобы впустить жаркий ветерок, окно.
– Погнали…
– Куда?
– Увидишь.
Наверное, она не зря подспудно боялась, потому что здесь было красиво. Поглощали разметку колёса, несли куда-то по незнакомым проспектам; плыли мимо витрины, вывески, спальные районы.
Что-то было совсем иначе.
Что?
Воздух?
Нет, мирность.
Она не зря боялась, она могла полюбить это место, тянуться к нему потом, потому что нечто неуловимо чудесное царило в мире, который Ллен называл Уровнями.
Поворот, стриженные газоны, заборы. Поливочные машины – идиллия. Ещё поворот.
Он остановил у светло-жёлтого дома, перед которым значилась табличка «Продаётся»
– Выходим.
И ей открыли дверцу.
– У тебя есть ключи? Откуда?
– Взял на время.
Он, кажется, обманывал, потому на лице застыла легкая, невесомая улыбка. Может, он этот дом уже купил? А табличку оставил для видимости? Это ведь Ллен, он однозначно мог так поступить. Поэтому и тянул нетерпеливо в свой мир?
Дом был пуст, но прекрасен. Без мебели, но с чудесными обоями на стенах и полами. Тёплая, ласковая атмосфера. Но поразило, несомненно, заднее крыльцо, вид, выходящий на лес.
– Мы можем гулять там по утрам, знаешь? В лесу есть речка, вода невероятно чистая.
Хелена молчала.
Она не умела так сразу – впитывать, переваривать. Ей нужно было подумать, привыкнуть, обмозговать, проанализировать. Она всегда принимала взвешенные решения.
Но заднее крыльцо, утопающее, по всей видимости, на закате в тени, пленило воображение. На нём уже стояли плетенные стулья и стеклянный столик.
– Я буду приносить тебе сюда ужин. А ты любоваться всполохами неба.
«Здорово я придумал?»
Иногда даже сказки бывает слишком много, она не умещается в тебе, как гигантский воздушный десерт, её нужно помещать в себя со смаком и по кусочкам.
– Можно выбрать собаку. Если захочешь. И, знаешь, что замечательно?
– Что?
Её обнимали так сладко, так нежно и так чувственно, что тело само таяло в неге.
– Отсюда совсем недалеко до школы спортивного экстрима. Там разные направления. И они используют голограммы для достоверности – увидишь, закачаешься.
– И ещё…
Она знала, что будет «ещё» – Ллен умел рекламировать то, что хотел разрекламировать, куда лучше профессионалов маркетинга.
– А ещё недалеко есть каньон, там целый парк для прыжков. Да и вообще очень удачное расположение. Тихо, птиц море. Шелест крон и пение по утрам. Как тебе? Со второго этажа вид изумительный.
Вот этого она и боялась, что нужно будет принимать решение. Здесь или там. Но как
решить, если здесь красиво, но те места родные? Там дом.– Я… – слова давались непросто, – не могу разорваться… надвое. Пока не могу.
На неё смотрели удивительно ласково.
– А зачем разрываться? Если можно чего-то иметь два?
– Как это? Два мира?
– Да. Вполне. Таких людей здесь немного, но они есть, и я их знаю. Они живут тут, и путешествуют домой. Потому что «там» тоже важно, «там» есть нечто ценное для ума и душевного состояния. Я же понимаю.
– Два?
Она всё еще не верила.
– Да.
– Всего можно иметь два? И не выбирать?
Эйдан кивнул, сдержал смех.
– Ну, кроме мужиков. «Они» должен быть один. То есть «я».
И вдруг не удержалась, прыснула Хелена.
– Таких двух даже найти невозможно.
– И искать не нужно.
– Не нужно, – шепнула она тихо, – я уже нашла.
Если это правда, и можно пребывать какое-то время на Каазу или хотя бы навещать его, а в остальные дни слушать птичий щебет под чашку кофе, то она самый счастливый человек на земле. Действительно, нечто ценного должно быть «одно» – то самое, чьи руки сейчас были оплетены вокруг неё. А с остальным должен быть выбор – это свобода, это магия бытия, это правильная и восхитительная жизнь.
– Спасибо. – Адресовала она почти неслышное Ллену. – Тебе за тебя.
– А тебе за тебя. Мне за тебя. Жизни. – Он помолчал. – Так каким будет первое блюдо, которое ты хочешь, чтобы подал тебе здесь на ужин?
– Так ещё ведь нет кухни?
– Будет. А пока можно помечтать.
Растеклась по лицу нежная улыбка.
– Тогда, пока на ужин я выбираю тебя.
«Замётано» – смеялись глаза, умеющие менять цвет.
«Замётано». Её так делать не умели. Но они научились светиться от счастья.
Послесловие:
Иногда мне кажется, что я тоже живу в некоем «кармане», потому что тут обязательно пишу одну и ту же фразу. Которая звучит: «Да, я снова не знаю, какой будет следующая книга». Потрясающе, но у уже много лет этого не знаю. Может, это здорово? Ведь каждый раз хочется одного – разнообразия и ярких ощущений, новых эмоций и оттеночного спектра, который ещё не переживал. Да-да, и приправить всё тем вкусным, который уже переживал, но хочется ещё.
И потому я точно знаю, что в новых книгах тоже будет любовь.
Как к ней придут герои? Это уже другой вопрос.
Да, этот роман написался не быстро, был начат зимой, а слово «конец» возникло уже летом. За окном зелень, жара и птицы. И невидимое, но очевидное счастье в воздухе, когда приходит эта беззаботная пора.
Кажется, я поживу её для себя – вот сейчас, сейчас и еще чуть-чуть сейчас. Главное, не начать размышлять о новых сюжетах, и это для меня сложнее всего. Но и любимее тоже. Ведь все равно попадется очередная песня, которая возьмет «за горло», и потекут в мозгах картинки.