Мой первый. Игрушка Зверя

Здесь есть шкаф. Я пробую его открыть, но дверцы заперты.

Подхожу к пилону.

Кажется, Зверь любит, когда для него танцуют стриптиз. Наверное, в этот момент он пьет виски и вальяжно разглядывает женские прелести.

Обхватив пилон, из любопытства пробую исполнить что-то такое — все равно я здесь одна, и никто об этом не узнает! Как-то неловко прокручиваюсь и тут же бросаю. Не мое, ерунда какая-то.

Снова бросаю взгляд на кожаный матрас и вспыхиваю от воспоминаний о том, как лежала на нем.

Я и вчера лежала с Демидом в одной постели, но ощущения разные. Здесь такие, как будто занимаешься сексом со смертью!

Вздрагиваю, как от удара тока. Хватит с меня. Пора убираться.

Спешу к двери, тяну ручку, но… дверь не отпирается! Усиливаю нажим, судорожно дергаю — ничего не выходит!

Глава 32

— Нет! Нет! Нет! — колочу руками по двери.

Проклятье! Да что же это за чертова дверь такая?!

Как она работает, я не понимаю…

Пытаюсь разобраться, но безуспешно — ни кнопки, ни рычага. Ничего нет!

Поддавшись панике, мечусь по комнате. Подбегаю к окну в надежде докричаться до кого-нибудь, но вместо окон здесь просто затемненная стеклянная стена.

Я хватаюсь за голову, задыхаясь от отчаянья.

Вот зачем? Зачем мне нужно было сюда входить еще раз? Ведь чувствовала же, что не надо! Дура!

Хотела острых ощущений? Что ж. Теперь их у меня сполна!

Еще какое-то время я все же пытаюсь выбраться, но потом повержено сажусь на пол рядом с кроватью и упираюсь в нее спиной.

Который час? Я не знаю. Телефон остался в спальне, а часов здесь нет.

Понятия не имею, сколько я так сижу в этой порочной западне, но долго — глаза привыкают к красному свету, и меня даже клонит в сон.

Вздрагиваю, когда слышу тихий щелчок. Торопливо подскакиваю. Ох, голова закружилась.

В комнату входит Демид. Он удивлен?... Как будто нет.

— Значит, ты здесь, — говорит.

— Да… — Неловко переминаюсь с ноги на ногу. — Но я не нарочно! Просто… вошла не в ту дверь!

— Аргумент, — хмыкает и, расстегнув две верхние пуговицы на рубашке, проходит дальше. — Для кого-то даже прокатывало.

— Ну я пойду, пожалуй… — Спешу к двери, стараясь держать непринужденный вид, однако у меня не получается выйти, и паника снова захлестывает меня. — Почему она не открывается?

— Особый механизм.

Когда я оглядываюсь на Демида, он уже сидит в кресле и держит в руках свою черную маску.

— Открой…

— Не сейчас, — запрокинув руки, надевает ее, завязывая шелковые ленты.— Налей мне виски.

Сглатываю сухим горлом. Сейчас передо мной Зверь во всем своем порочно-величественном обличии.

Меня знобит, кожу будто покалывает.

Огибая с максимальной траекторией кресло, на котором сидит Зверь, осторожно иду к бару. Наливаю в хрусталь виски, бросаю лед. Рука очень заметно трясется, когда я подношу бокал Зверю.

Он забирает его и отпивает несколько глотков, не сводя с меня взгляда. Поставив бокал на столик, расставляет шире ноги и слегка похлопывает себя по бедру.

— Садись.

Пол подо мной будто шатается.

Настороженно приближаюсь.

Присаживаюсь на одну его ногу слегка-слегка, продолжая удерживать вес на пятках.

Зверь обнимает меня за талию, руку просовывает под колени, приподнимает и сажает нормально на два своих бедра.

— Дай я на тебя посмотрю. — И снова неотрывно вглядывается в мое лицо, прикасается к волосам, гладит их. — Наслаждение для глаз после насыщенного дня.

И что я должна делать в такой ситуации? Если я для него игрушка — подыграть?

— И чем ты занимался? — спрашиваю, старясь скрыть дрожь в голосе.

— Тебе действительно интересно?

— Да.

— Работал. Я много работаю. Потом ездил в автосалон, покупал тебе машину.

Ошарашенно округляю глаза.

— Кому машину?

— Тебе. Стоит во дворе.

Это шок. Ступор. У меня аж заледенели пальцы. Я еще от браслета до конца не отошла, который каждую минуту напоминает о Демиде.

— З-зачем мне машина?

— А для чего они людям? — Прикасается к моему подбородку, поглаживает нижнюю губу.

— У меня даже прав нет.

— Отучишься в автошколе… Хотя, — заминается, ведет пальцами по скуле, — надо хорошо подумать. Я не могу подвергать тебя риску. Возможно, найму тебе водителя.

— Да ты что?! — ахаю. — Не надо!

— Не спорь.

Куда мне машину? Меня дома убьют, если увидят! Дома…

— Д-демид, — я снова заикаюсь. Язык заплетается от волнения, дыхание перехватывает, — мне нужно завтра домой… срочно.

— Тш-ш, — надавливает на мой затылок, сближая наши лица. — Хочу твои губы.

Его поцелуй подобен шторму. Влажный, глубокий, страстный. Я чувствую горечь виски на его губах и сладость языка, которым он ласкает мой, вытворяя во рту такое, что меня бросает в жар. Мы ударяемся зубами.

Все крепче и крепче стискивает меня в объятьях.

Сдавив пятерней щеки и подбородок, порочно обводит языком мои губы и только тогда отстраняется.

Снова берется за бокал.

— Ты не ответил, — робко настаиваю на своем, переводя дыхание после его поцелуя. Губы горят, на них все еще его вкус. — Отпустишь?

— Нет, — грохочет раскатом грома его спокойный ответ. Звучит как приговор без права на обжалование.

— Но почему?! — забывшись, повышаю тон.

— Сбавь громкость, — предупреждает.

Выдыхаю.

— Почему? — говорю тише.

— Это невозможно, Алисия.

— Всего два дня… И я вернусь. Обещаю.

— Два дня? — ухмыляется. — Мне было бы сложно отпустить тебя даже на час.

Господи. Ненормальный. Одержимый.

Виски в его бокале заканчивается, и Зверь вынимает из него кубик льда.