Мой призрачный ректор
Шрифт:
– Их преподаватель?
– уточнила я.
– Магистр! – выплюнул Корчев.
– Бубнить лекции, как этот магистр, и говорящая обезьяна сможет. Давно хотел заменить его кем-нибудь помоложе.
– Чего ж не заменили?
– спросила я, благоразумно промолчав, что «помоложе» от призрака звучит по меньшей мере забавно.
– Иногда нужен не просто повод, а железный повод, – Корчев снова полыхнул злым холодом.
– Неопровержимый. Вопиющий, если ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю, – посочувствовала я. – Миры разные, а проблемы одни и те же. Диктуйте, господин Корчев, я готова.
Машинка выглядела как
– И куда его теперь? – спросила я.
– А теперь – время интриги, - со зловещей улыбкой ответил Корчев.
– Смотри и учись, пригодится.
Потер ладони и рявкнул:
– Педсовет в семь вечера! Будем решать с отвратительным поведением отдельных учащихся.
– И что это было?
– шепотом спросила я.
– Оповещение педсостава, - ответил Корчев. – Слышали все, придут не все. Семь вечера – неудобное время,тема… да кому oни интересны, если начистоту? Кто может проигнорировать,так и сделают. Правда, большинство придумают правдоподобную причину не являться. А наш многоуважаемый магистр теоретической магии выше тoго, что бы придумывать причины. Он просто не придет.
– То есть «приказ был доведен до всех на педсовете, а кто там не был, сам дурак»? – подхватила я его мысль.
– А завтра ему, конечно, расскажут, но будет пoздно, потому что вы явитесь проверять прямо с утра?
– Именно. Ну а теперь у нас есть время поговорить о твоем мире. Ты говоришь, у вас нет магии. Но вы о ней знаете. ?сть гипотезы, откуда?
Теорий о следах магии в немагическом мире я могла выдать с десяток, если не больше. Начиная от банального и логичного «древние люди были суеверны» и заканчивая пришельцами и параллельными мирами. Последняя, кстати, теперь перестала мне казаться исключительно областью фэнтези. К тому же, вспомнив о призыве демонов, я сделала вполне очевидный вывод: вопрос не только в магии! А как насчет потусторонних сущностей? Выдумка? Суеверия? Да, конечно – а потом ты совершенно случайно оказываешься в роли этой самой выдумки, только выдумали тебя школяры другого мира? Мысли, конечно, материальны, но я легче поверю в материальность демонов, чем фантазий о них!
– Судя по твоим словам, вы противопоставили рациональное мышление и все, что не вписывается в его границы, – сделал вывод Кoрчев.
– Но оно вписывается, просто вы ошиблись в oпределении границ. ?сли желаешь услышать мое мнение,то хороший защитный амулет и в твоем мире не помешает.
– Где ж его взять, - вздохнула я. И тут же вспомнила еще об одном амулете, который очень мне не помешает. – А ещё обезoпаситься бы как-нибудь от недоделков, которые вот так вдруг могут взять и вызвать в другой мир. Может, таинственные пропа?и людей объясняются не только криминалом?
– Не посмотрев на месте,точно не скажешь, но это не исключено.
– Как страшно жить, - пробормотала я.
Корчев, только что смотревший в окно в приступе задумчивости, вдруг оказался со мной рядом. Рявкнул:
– А ты не бойся! Ты живая, цени всё, что дает тебе это прекрасное состояние. Вкус еды, жару и холод, возможность уставать, прикосновения,
плотскую любовь, наконец!– Да в гробу я видала эту любовь! – не выдержала я.
– В гробу только и увидишь, если продолжишь дурить, - отозвался Корчев. – Со стороны. Жалеть будет поздно, пробовать снова – тем более. Что, дева, – от его взгляда глаза в глаза аж морoзом продрало, - разочаровалась? Видел я таких, разочарованных.
– С чего вообще такой резкий переход на эту тему?
– буркнула я.
– Вам что за дело до моей личной жизни?
– Ты спрашиваешь, как от недоделков обезопаситься! ? вот так – чем больше у тебя якорей, хороших, настоящих якорей, тем труднее тебя из твоего мира выдернуть и тем легче туда вернуть!
Якоря. Те, к кому хочется возвращаться даже из-за Грани. Разве это не чисто некромантская фишка?
Не знаю, мысли он прочитал или у меня на лице все так откровенно написано? Но хмыкнул как-то демонстративно, будто говоря: «что за бред?!» и сказал:
– Душа за Гранью – это, знаешь ли, не мешок с луком, чтобы взять, через плечо перекинуть и отнести, куда нужно. У нее свое мнение. Встречаются и такие, что не хотят возвращаться, что ты с ними ни делай. ? бываeт, только руку протяни – сам к жизни обратно побежит. А с тобой, Светлана, я так думаю – ты и сама хoтела оказаться где-то в другом мире, в другой жизни. Могла сама этого не понимать, но хотела. Не зря книги о других мирах любишь. И, как только сложились условия,тебя перетянула компания студентов-неучей. ? было бы за кого цепляться, по-настоящему, всерьез,так и магистр вряд ли бы вытянул!
– Но у меня есть! – едва не закричала я. – Мама, сестра, племяшки, кот…
И замолчала , наткнувшись на пристальный, затягивающий взгляд. Вдруг сама ощутила, как несерьезно звучит. Мама, сестра… да, мы любим друг друга, но они переживут мою пропажу. Племяшки? Для них я всего лишь тетя, которая иногда приходит в гости. Кот? Даже не знаю, смеяться или плакать.
– Поняла, да?
– серьезно и вроде даже с жалостью спросил Корчев.
– Значит, вы думаете, я не смогу вернуться?
– Я намерен попытаться и жду, что ты отыщешь хоть какой-то якорь. Хотя бы твою работу с глупыми книжками, если ничего лучше нет!
– Они не глупые!
– Вот и хорошо, – усмехнулся Корчев.
– Иди, подумай об этом. Попроси кого-нибудь из олухов-студентoв показать тебе, где столовая. И не гуляй долго! До педсoвета надо отправить несколькo писем, будешь печатать.
Глава 12. Прогулка с суккубой? Обломись!
В письмах не было ничего интересного – короткие, очень официальные предложения пройти собеседование на должность преподавателя первой имперской школы магии. Удивило меня количество: двенадцать соискателей.
– Они все действительно сюда рвутся? – спросила я, запечатывая последнее. Почему, в таком случае,их раньше не звали, а сейчас вдруг зовут всех сразу? Корчев что, не одного магистра собрался уволить, а разом весь преподский коллектив?
– Кто рвался и был того достоин, те уже все у меня, - отмахнулся Корчев. – Из этой дюжины я крепко надеюсь всего на двоих, а остальные… а вдруг? Останешься на педсовет?
– ? можно? – удивилась я.
– А почему нет?
– ещё больше удивился Корчев. – Ты мой секретарь.