Мой путь озарён рассветом

Дверь открылась, и Малисана с крайне недовольным лицом вышла наружу.

— Проходите. Обе.

Сама она осталась снаружи, что Кайра записала себе в мысленный список личных побед. За этот день список получился крайне длинным и весомым, что делало каждую маленькую запись ещё более приятной.

Финида сидела в своём кресле, сложив руки на коленях и укрыв их пушистым хвостом белой лисицы. Способности Слышащих всегда проявлялись только у тех, чьим зверем был один из трёх священных зверей Кииры, и Финида не была исключением. Она была седа, мудра, добра и весела. В её выцветших с годами глазах сверкал весёлый огонёк.

— Здравствуй, Кайра. Гляжу, твоя прогулка сегодня была особенно интересной? — она посмотрела сначала на яблоко, которое девочка так и несла в руках, а потом и на ниору, которая уже почти не тряслась и стояла со всё той же маской безразличия на лице.

— Она ничего не помнит, — Кайра решила взять дело в свои руки. — Вообще ничего. Она не знает даже про то, что все дети рождаются одинаковыми.

— Позволь ей самой говорить о себе. Садитесь. Обе, — мягко повела хвостом Финида, указывая на стоящие в углу стулья.

Кайре всегда нравилась обстановка комнат Слышащей. Здесь всё было каким-то мягким, светлым, нежным и аккуратным. Ничего лишнего, ничего недостающего. От комнат Финиды, как и от неё самой, исходило ясное ощущение уюта и покоя.

Кайра первой заняла место на обитом бежевой тканью стуле. Ниора села рядом, крепко сцепив руки в замок, наверное, чтобы перестать отрывать себе пальцы.

— Я… — начала было она, но замолчала. Открыла рот, чтобы ещё что-то сказать, но не смогла.

— Как тебя зовут? — голос Слышащей был мягким и приятным, располагающим к доверию.

— Меня… — девушка задумалась. — Не помню, кажется.

— Кажется?

— Я не помню имя, но помню, каким оно было.

— И каким?

— Резким, — выдохнула девушка. — Я его не любила и просила звать меня как-то иначе.

— И ты помнишь это?

— Да. Но я не помню, кого я просила и звали ли меня так. Я не помню ни лиц, ни имён, ни названий. Я не помню, где я жила, была ли у меня семья, были ли друзья. Я знаю, что такое, например, осень, но я не помню ни одной осени, и я помню вкус яблок, но я не помню, как я их ела и…. — она говорила всё быстрее, маска безразличия спала, ногти впивались в руки. — Я не… Я не знаю, что я умею, не помню, что я люблю, я ничего не знаю ни о каких народах, не знаю, что у вас за войны. И я… Я помню, что мне бывало одиноко, больно, страшно, но и весело и хорошо. Я помню, что чувствовала, но не могу сказать, как и почему. Вот и… — она судорожно вдохнула ртом воздух и замолкла.

— Успокойся, — Финида встала и подошла к сжавшейся на стуле девушке. — Всё будет хорошо. Тебе повезло, что ты встретила Кайру и попала к нам.

Слышащая наклонилась над незнакомкой и погладила ту по плечу. Ниора замерла, словно окаменев.

— Вам уже попадались такие, как я? Вы знаете, как вернуть мне память? — её губы почти не двигались, а голос звучал невнятно.

— Ответом на оба вопроса будет «нет», — Финида сочувствующе покачала головой. — Но я знаю одно, — она кинула быстрый взгляд на Кайру и заговорила медленно и осторожно: — Память к тебе никогда уже не вернётся. Ты не просто забыла, её у тебя больше нет, словно никогда и не было. Ты никогда не будешь жить прежней жизнью, но ты сохранила себя. При тебе остались твои страхи, твои привычки, — Финида осторожно разняла руки девушки, которая, кажется, даже перестала дышать. — Тебе предстоит начать всё с начала, и мы тебе поможем. Но первым делом ты должна отпустить и прошлую себя. Всё то, за что ты цепляешься, эти страхи и привычки, они от прошлой жизни, они тебе больше не нужны. Стань никем, и тогда ты сможешь стать кем угодно.

На некоторое время повисла тишина, а потом девушка шумно выдохнула.

— Как же… Как мне перестать быть собой?

— Ты уже перестала. Тебе нужно просто это принять.

— Как?

— Со временем. Никто не будет тебя торопить. Мы расскажем тебе всё, что тебе нужно знать, научим тому, что нужно уметь.

— Зачем… Зачем вам помогать мне? Я ведь не одна из вас, я эта, как там… Ниора?

— А ты ниора? Ты можешь с уверенностью назвать себя ниорой?

— Я… Ну, у меня нет хвоста, или крыльев, или чешуи…

Кайра попыталась представить себе человека с чешуёй, но не смогла.

— У детей тоже этого нет.

— Но я не ребёнок. Мне… Я даже не помню, сколько мне лет.

— Наши дети в первые годы своей жизни не отличаются от детей ниоров, звериные хвосты и уши появляются позднее. Знаешь, когда это происходит?

— Кайра сказала, после двенадцати лет.

— Да, потому что в это время человек становится достаточно взрослым, чтобы стать полноценной личностью. Ребёнок осознаёт, что он раск, понимает, что значит быть раском, и становится раском. Его уши и хвост — символ его души. Звериные уши — наша связь с Киирой, мы слышим её зов, её голос, а также голоса всех наших собратьев. Звериный хвост — наша связь с душой самого мира. Мы чувствуем то, что недоступно другим.

Девушка хотела что-то сказать, не сказала и затрясла головой.

— Дети расков рождаются расками, рождённый ниором раском не станет. Но если раск не признает свою сущность, он останется ниором. С самого рождения нас зовут разные звери, и однажды, когда приходит время, мы находим среди них своего и получаем силу ответить ему. Мы проводим особый ритуал посвящения, после которого бесхвостый ребёнок выходит хвостатым. Ритуал непрост, потому я всегда проверяю, готов ли ребёнок к нему. Я — Слышащая, я лучше других различаю голос Кииры и голоса звериных душ вокруг других расков. Я всегда могу определить, есть ли в человеке зов зверя и готов ли человек ответить на него. Ты же сейчас — ребёнок. Взрослый человек, которого насильно вернули в детство, или же ребёнок, который не смог вырасти. Так скажи же, дитя, как ты сама думаешь, есть ли в тебе зверь?

— Я… — девушка запнулась и замолчала, напряжённо глядя в пустоту. Финида отпустила её руки, и теперь они спокойно лежали. — Нет.

Слышащая усмехнулась.

— Отпусти свои страхи и скажи своё «нет» ещё раз. Искренне.

— Я не уверена, я могу ошибаться и…

— Я же сказала, отпусти свои страхи.

Финида выпрямилась. Девушка тоже. Её лицо стало спокойным, но Кайра видела, это уже не маска.

— Да.

Исходящее от неё странное ощущение холода и пустоты, к которому Кайра уже успела привыкнуть, на миг усилилось, а потом исчезло. Девочке показалось, что в комнате стало ещё светлее и теплее.

Слышащая усмехнулась.

— То-то же оно. Я тоже слышу. Ты не ниора, ты одна из нас, просто ещё не готова это принять.

— А если бы во мне не было зверя? — быстро спросила девушка, вновь сцепляя руки. — Если бы я была обычной ниорой?

— Если бы ты была ниорой, ты бы сюда не пришла.

— Как это?

— Такова воля богов. До расков доходят только раски.

— Вы говорили, что вам раньше не встречались люди вроде меня.

— Мне не встречались. Но такие были, и мир помнит об этом, — и Финида кокетливо повела хвостом. — Скажи, чем начинается твоя память?

— Я пришла в себя в каком-то переулке в городе.

— И что ты сделала, когда поняла, что ничего не помнишь?

— Я долго сидела на месте и думала, пыталась вспомнить. А потом пошла по улицам искать того, кто мог бы мне помочь. На торговой площади я нашла место, откуда хорошо было видно людей, но меня было видно плохо. Я села туда и наблюдала за людьми. Женщина, продававшая фрукты, подарила Кайре яблоко просто потому, что она жалобно смотрела, и я решила, что, может, она поможет и мне.