Мой Рагнарёк

– Что? – опешил я.

Анатоль с видимым удовольствием продемонстрировал нам великолепную работу своего дантиста. На сей раз его роскошная улыбка обнажила штук триста зубов, никак не меньше!

– Так говорил Заратустра, – объяснил он. – Когда-то в юности у меня была слабость к Ницше, и я до сих пор помню несколько отрывков. Все ждал случая блеснуть интеллектом, а тут такая оказия!

– Хорошо сказано. Наверное, когда он это говорил, над ним отверзся Космос. А из Космоса посыпались утренние газеты – в точности как на меня, – вздохнула Доротея.

– На кого – на Ницше? – обрадовался Анатоль.

– Да нет, на Заратустру! – с самым серьезным видом возразила она.

Мы с Анатолем переглянулись и расхохотались от неожиданности.

– Ну уж вряд ли! – сквозь смех пробормотал я. – Откуда бы Заратустре знать о такой сакральной тайне человеческого бытия, как утренняя газета?!

– А у меня получится какое-нибудь чудо? – заинтересованно спросил Анатоль.

– Сначала тебе придется закурить! – фыркнула Доротея. – Некурящие очень медленно обучаются творить чудеса. Да и «быстро падать» вашему брату трудновато!

Анатоль попытался изобразить возмущение, но махнул рукой и снова рассмеялся.

Мы стояли на берегу замерзающего моря и ржали, как школьники, впервые попробовавшие марихуану, а северный ветер делал свое дело. Начиналась зима, но даже про себя я не называл ее «последней зимой человечества». И не только потому, что терпеть не могу пафосных формулировок. Просто я совершенно точно знал, что на смену этой зиме может прийти новая весна – стоит только захотеть. * * *

Наш путь через ледяную пустыню, в которую превратилось одно из самых теплых морей, был долгим, но мои воспоминания о нем вполне могут уместиться в нескольких строчках. Дни сменялись ночами, а мы шли вперед сквозь сияющее ослепительной белизной пространство, не оглядываясь и не останавливаясь. Оглядываться было некуда, останавливаться – незачем. Никто из нас не нуждался ни в отдыхе, ни в еде, ни в тепле. Ничего удивительного, армия мертвецов – самая подходящая команда для штурма Северного полюса, который, впрочем, был нам пока без надобности.

– Теперь зима вполне может закончиться, – сказал я, когда натруженные ноги моего дромадера ступили на усыпанный снегом песок.

Звуки собственного голоса вывели меня из дремотного оцепенения, где не оставалось места ни для того Макса, которым я был когда-то, ни для странного существа, которым я стал.

Я оглянулся назад с искренним интересом человека, проснувшегося в незнакомой обстановке. То, что я увидел, не потрясло меня до глубины души – но только потому, что я утратил счастливую способность испытывать потрясения. Вообще-то зрелище, представшее перед моими глазами, вполне заслуживало того, чтобы распахнуть рот, аккуратно уложить на грудь нижнюю челюсть и пребывать в таком состоянии несколько часов кряду.

Однородной пешей толпы, которая долго и нудно топала за мной по пустыне, больше не было. Мои ребята совершенно самостоятельно обзавелись самыми разными транспортными средствами, облегчающими передвижение по льду, это только я, как последний идиот, по-прежнему восседал на верблюде. Здесь были снегоходы и северные олени, автомобили с обмотанными цепями колесами и собачьи упряжки. Некоторые просто встали на лыжи или надели коньки. Кошмарная эклектика, но мне очень понравилось.

– Молодцы, ребята, – нежно сказал я. – Можете ведь, если захотите!

Подняв голову, я обнаружил, что у нас по-прежнему есть авиация. Более того, к заслуженному авиаполку, отличившемуся в бою с Олимпийцами, присоединились и другие любители. Среди одинаковых реактивных «мессершмитов» я увидел и музейные экспонаты начала века, и парочку дельтапланов, и один здоровенный пассажирский «Боинг-747» с эмблемой компании «Delta», и совсем уж странные экспериментальные конструкции, футуристические очертания которых могли бы украсить любой авиасалон. Сейчас все они неподвижно зависли в воздухе – вообще-то так могут вести себя только вертолеты, которых было не слишком много в моем безумном военно-воздушном флоте. Однако факт оставался фактом, все эти летательные аппараты замерли, словно кто-то нажал соответствующую кнопку и на время остановил изображение на киноэкране.

Я сразу понял, в чем дело. Никто из моих людей не мог опередить меня ни на шаг. Они были вынуждены идти по моим следам, и отменить этот закон природы было так же невозможно, как совсем недавно было невозможно отменить закон всемирного тяготения. Я подумал, что когда-нибудь им непременно придется научиться и этому.

«Но почему, собственно говоря, „когда-нибудь»?! Вот прямо сейчас пусть и попробуют!»

Через несколько секунд один из самолетов – трехэтажная фанерная «этажерка», выкрашенная в вызывающе яркий красный цвет, с пафосными черными крестами на крыльях, – медленно полетел вперед. Я не раз видел это трогательное сооружение на фотографиях и теперь сразу же опознал его. Заодно вспомнил, что знаменитый барон фон Рихтхоффен, ас Первой мировой, всегда держал в кабине своего «фокера» коробку с сигарами и ящик с шампанским. Я ни на секунду не сомневался, что этот ценный груз и сейчас имеется на его борту.

– Молодец, Красный барон! Так и надо! – сказал я, задрав голову к небу и с удовольствием отмечая, что некоторые авиаторы уже последовали его примеру.

Снег под моими ногами тем временем стремительно таял. Зима, которая, по идее, должна была стать эффектной декорацией к «закату человечества», благополучно заканчивалась. Яспешился и опустился на влажный песок.

Откуда-то тут же появился Мухаммед и уселся рядом. У него было счастливое лицо, беззаботное, мечтательное и немного усталое, как у школьника в первый день летних каникул. Вот уж никогда бы не подумал, что лицевые мускулы сурового пророка способны столь радикально расслабиться!

Подтянулись и остальные; моя великолепная четверка «всадников Апокалипсиса» в полном составе бухнулась на песок рядом со мной. Я заметил, что Анатоль обнял за плечи Доротею – так непринужденно, словно вот уже много лет только этим и занимался. Да и она, судя по всему, приняла его нежный жест как должное. «Так и надо, – подумал я, – не знаю уж почему, но так и надо…»

Князь Влад достал из-под плаща крошечного дракончика, сувенир на память о моем приятеле Локи, и осторожно погладил его по голове. Рептилия воспользовалась случаем и цапнула за палец своего благодетеля. Дракула поспешно сунул травмированную конечность в рот – в точности, как пятилетний мальчишка!

Мои волонтеры тем временем бросали на берегу свои транспортные средства и неторопливо шли дальше. Как я и хотел, они спокойно проходили мимо меня. Некоторые отвешивали вежливый поклон, некоторые просто шли дальше, спокойные и глубоко равнодушные к моей персоне. Ну, наконец-то…

– Теперь мы будем следовать позади всех, – сказал я. – Так надо.

Доротея молча кивнула, прочие, кажется, вовсе не обратили внимания на мое замечание.

Мы остались сидеть на песке, а мимо нас проходили люди. Только теперь я понял, что в моем войске было далеко не все человечество. Насколько я мог судить по их лицам и одежде, подавляющее большинство составляли наши современники. Тут были представители всех рас и социальных слоев. И еще обитатели Средневековья – в основном европейцы, арабы и иудеи. Встречались, конечно, и совсем уж экзотические ребята: то какой-нибудь восточный правитель, обремененный грузом драгоценностей, то обнаженный эллин – но погоды они не делали.

– Хотел бы я знать, где все остальные? – Анатоль, надо понимать, сделал те же выводы, что и я. – Где индийцы? Где, черт побери, китайцы? Их же должно быть не знаю уж сколько миллиардов! Где самураи, викинги и африканские вожди?

– Ну, викинги, скорее всего в Вальгалле, – улыбнулся я. – Что касается остальных – получается, что они тоже в каких-нибудь своих «вальгаллах». Играют там в карты с Анной, Лиз и Кейт!

– Чего?! – опешил Анатоль.

– Не обращай внимания, дружище. Эта шутка предназначалась не тебе, а Локи. Но поскольку его тут нет, будем считать, что я просто бормочу себе под нос всякую чушь. С кем не бывает.