Мой самый близкий враг

Нас оформили как стажёров, но это уже огромная удача. За прошедшие два месяца мы показали себя хорошими работниками, но с началом учёбы лорд Варген стал раздражаться из-за наших опозданий. Увы, совмещать одно и другое выходило плохо, хоть мы и старались.

От увольнения нас спасало лишь то, что мы с Дивом обладали уникальными способностями для наших работодателей. Я легко видел сквозь любые личины и иллюзии, а Див чувствовал магию на уровне даже самых лёгких вибраций. Мог уловить её остаточный шлейф и по нему восстановить картину событий. Но главное, его чутьё помогало определять даже скрытые плетения и руны.

В общем, именно за способности нас взяли на работу и именно из-за них пошли навстречу, согласовав рабочий график с учебным. Но теперь у нас почти не оставалось свободного времени и не всегда удавалось без опозданий добраться от университета до конторы. Обед же и вовсе стал редкой роскошью. Да, у нас были выходные, целых три – и все среди учебной недели. А вот в субботу и воскресенье мы отрабатывали по полной.

– Давай прибавим шагу, тогда успеем зайти ко мне. Ханна обещала пирожков напечь, – сказал я другу.

– Я бы не отказался полакомиться её стряпнёй, – усмехнулся Див. – Пробежимся до подземки?

Я принял его инициативу с радостью, и мы сорвались на бег. В итоге в вагон вошли всего через пять минут, и теперь полчаса можно было никуда не спешить. Хорошо всё-таки, что когда-то техномаги придумали пустить под землёй городские поезда. Было это лет сто назад, но даже теперь, во времена летающих мобилей, подземка оставалась популярной среди тех, у кого мобиля не было.

– Лир, – с сомнением в голосе начал Диверт, когда мы опустились на сидение полупустого вагона. – Я хотел спросить про эту девушку. Твою сестру.

– Сводную, – сразу поправил я. – Да, это правда. Но только номинально. Фактически она дочь любовницы моего отчима. Папа женился уже после того, как я ушёл из их семьи.

– Папа? Ты отчима зовёшь отцом? – удивился друг. – Да и вообще, Лирден, мы с тобой больше пяти лет общаемся, а я первый раз слышу, что у тебя есть отчим. Он хоть жив? Зачем скрывал?

Отвечать не хотелось, как и вообще касаться этой темы. Но стерва Дайриса одной фразой навлекла на меня целую гурьбу неприятных последствий. Теперь придётся как-то объяснять её слова всем, при этом не вдаваясь в подробности.

Увы, сказать, что она всё придумала, не выйдет. Парни этого так просто не оставят, каждый раз будут напоминать ей о глупой попытке солгать. И что в таком случае сделает Дайриса? С лёгкостью представит доказательства своих слов. Да хотя бы найдёт в Паутине любую старую фотографию семейства Ремерди. И вот тогда мне придётся объяснять парням куда большее. Так что лучше я сразу скажу им свою версию.

– Жив. Здоров вроде. Но у него новая семья, в которой мне, неродному сыну, места не нашлось. Я ушёл сам и предпочёл начать жизнь с чистого листа.

Правду тоже можно говорить по-разному.

– Ты поэтому не стал слушать ту девушку? – спросил Диверт. Но вдруг ухмыльнулся, повернулся ко мне полубоком и выдал: – Подожди. Так ты же именно с ней в клубе был! Она у тебя на коленях сидела! Точно!

– У нас сложные отношения, Див, – ответил я, вздохнув. – Ты даже представить себе не можешь насколько. Но давай не будем о ней. Сегодня глупо получилось, и думаю, теперь леди Фостер проявит гордость и больше даже не глянет в мою сторону. Так для нас с ней будет лучше.

– Но она тебе небезразлична, – вдруг заявил Диверт.

– Тут ты прав, у нас с ней давняя, сильная и взаимная ненависть, – выдал я в ответ. – И давай закроем тему Дайрисы. Нам что, поговорить больше не о чем?

– Давай о её подруге, – с лёгкой иронией сказал друг.

– О той, с которой всё в том же клубе был ты? – хмыкнул я.

– Ага. Был. Да только её твоя Дайриса прямо у меня из рук вырвала и увела в неизвестном направлении. Обломала по всем фронтам.

– Так хотелось прямо в клубе вдвоём с Вензи девочку разложить?

– Ещё чего! Ни с кем бы я такой конфеткой не делился. По ней же видно было, что опыта в подобных игрищах у неё нет. Там крайжер в голове играл вместо здравого смысла. Причём у нас всех. – И хмуро добавил: – Зато теперь нам известно об истинной природе этой гадости. Надеюсь, лорд Варген найдёт способ избавить от крайжера столицу.

– Ну, так и что тебе мешает продолжить знакомство? – поинтересовался я, вытянув ноги. С утра успел устать, а впереди ещё работа, которая может и до полуночи затянуться.

– Ты видел её? Леди. Строгая, самоуверенная, холодная, как сосулька. Такому, как я, к ней соваться бессмысленно. Видно же, что она аристократка. А я? Что мне ей предложить? Леденец из ларька да стакан газировки? Нет, Лир. Тут даже пытаться не стоит.

Я задумался над его словами. Попытался вспомнить, как выглядела подружка Дайрисы, но кроме того, что она стройная брюнетка, ничего сказать о ней не мог. Надо бы приглядеться.

– Ты сразу-то вёсла не суши, – посоветовал я. – Поверь, даже у лощёной аристократки может быть интрижка с плебеем. Ты ж не жениться на ней собрался? И вообще, с каких пор стал трусом? Никогда же перед красотками не пасовал?

– Да не знаю я. Столица на меня плохо влияет. Воздух тут неправильный. И девушка эта… неправильная. Я ведь даже имени её не знаю, – признался Див.

– Как-то на «М», – попытался вспомнить я. – Мала, Мила. Что-то такое. Хочешь, обратись к Дайрисе. Она со всеми, кроме меня, милая и вежливая. Эта тебя точно никуда не пошлёт.

Когда поезд остановился на нашей станции, до начала рабочего дня оставалось почти сорок минут, а значит, мы могли спокойно заскочить по пути ко мне за пирожками.

Ханна встретила нас с улыбкой радушной хозяйки, вытерла руки о цветастый фартук, перекинула назад с плеча толстую тёмную косу, расправила плечи, выгодно выпятив при этом свою впечатляющую грудь, и шагнула нам навстречу. Потом приветливо поздоровалась с Дивом, быстро поцеловала меня в губы и отправилась заворачивать нам обед с собой.

Поцеловала… да. Но если раньше я спокойно реагировал на её поцелуи, то с недавних пор мне приходилось заставлять себя на них отвечать.

Она не замечала моей холодности или же просто делала вид. А я всё ещё надеялся, что сумею справиться с собой, выбросить из головы глупости, мешающие нормально жить. Точнее, одну глупость – светловолосую и синеглазую стерву, снова ставшую для меня настоящей отравой.