Мой школьный мальчик

– Ты что, дура? – смеется Леночка.

В открывающейся двери туалета появляется Ирина, наша одноклассница.

– Леночка, – я вытираю рукой воду с лица, хлопая ресницами, словно плачу, – да что я тебе сделала? Мне не нужен Юра. Я поняла, он твой. Мне всего лишь надо позаниматься!

– Лена! – Ирина осматривает меня, затем смотрит на блондинку. – Заканчивай измываться над людьми! Кристина, с тобой все в порядке?

– Да, – киваю я, обреченно, – ничего страшного. Надеюсь, скоро высохнет.

Мой голос дрожит. Я пытаюсь сдержать слезы, как в тот раз, в кабинете директора своей школы. Ничего не понимающая Лена ошарашено пялится то на меня, то на пухленькую одноклассницу.

– Хочешь, провожу тебя в твою комнату? – спрашивает Ирина.

Тут раздается звонок, призывающий нас вернуться в класс.

– Нет, – шмыгаю носом, мотаю головой. – Уже надо идти на урок. Не хочу опаздывать. Мне и так надо подгонять вашу программу.

– Нагонять, – поправляет меня Ирина.

– Да, точно, – киваю я, снова шмыгая носом.

– Пошли.

Ирина выводит меня из туалета, держа за плечи, бормоча под нос «Лена вечно нападет на кого-нибудь, не обращай на нее внимания». У самих дверей я поворачиваюсь к Леночке, ухмыляюсь и выхожу. «Ирин, да я даже не сделала ничего!» – доносится до нас. Но ничего не поделаешь – она напала на меня в туалете – таков вердикт.

– Что случилось? – Юра уже ждет меня за нашей партой.

– Ничего, – отвечаю я.

Но мое несчастное лицо и сырая блузка говорят об обратном.

– Это Ленка, да?

Я мотаю головой. «Ничего не случилось, все в порядке». Юра накидывает на меня свой пиджак.

– Говорил же, не ходи пока одна. Не провоцируй ее.

– С кем мне в туалет ходить? – возмущаюсь я. – Может, с тобой?

– Ну а что, – парень пожимает плечами, – я не против.

– Лучше с ней ходи, чтобы она на людей не кидалась!

Остаток дня я не разговариваю с Юрой. Пусть знает, что бегать за ним я не стану. И вообще, пусть держит на цепи своего блондинистого цербера. Если они не встречаются, и у них ничего нет, то какого черта Леночка прицепилась ко мне?

Мне нравится этот парень. И он единственный, кто проявил ко мне внимание. И далеко не дружеское внимание, что мне очень льстит. Но как я могу думать о нем в романтическом ключе, когда не знаю, можно ли верить ему?

***

– Да не нападала я на эту ненормальную! – орет Ленка.

Я всего минуты три в ее комнате, а уже мечтаю никогда больше не заходить сюда.

– Что, она сама себя забрызгала? – спокойно интересуюсь я, развалившись на диванчике.

– Да! Именно! Так все и было!

У меня что, на спине табличка «идиот»? Оборачиваюсь, оглядывая в зеркале спину. Нет там такой таблички.

Видя неверие на моем лице Ленка затыкается, и садится рядом со мной на диванчик. Поправляет сначала бретели серого сарафана, затем задравшийся подол. Усмехаюсь. Я видел ее голой десятки раз, чего она стесняется? А может, специально манипулирует? Неужели не понятно, что на меня уже не действуют ее манипуляции с телом?

– Юр, – ее ладонь опускается на мою, но я одергиваю ее, девка замолкает, вздыхая убирает руку и начинает снова. – Юр, я только немного на нее водой брызнула. А дальше она сама.

– Что сама? Сама себя забрызгала?

Акинтова кивает.

– Ты же понимаешь, что я не дебил?

Лучше ей ответить на этот вопрос положительно, иначе я обижусь.

– Конечно, понимаю! Думаешь, я такая дура, что стала бы ее в туалете мочить?

Стараюсь не засмеяться над фразой «мочить в туалете» – это совсем, как из фильмов про девяностые.

– Ладно, – поднимаюсь с дивана, – ты меня поняла. Никаких конфликтов в школе.

С этими словами я ухожу. Ленка должна понять, иначе мне придется перейти от разговоров к наглядной демонстрации пособия «как избежать конфликта в школе», чего очень не хочется.

Тянет зайти к новенькой, но через десять минут я должен быть в спортзале, на тренировке. А после придут маленькие каратисты, ребята с первого по третий классы, с которыми я помогаю тренеру заниматься. Дальше по плану собрание старост. Необходимо наметить план похода, который мы ежегодно организовываем для младших классов. И еще я должен решить вопрос с празднованием своего восемнадцатилетия, которое уже не за горами.

В общем, времени для Тины пока нет. Но мои ноги сами разворачивают меня к комнате, где поселилась девчонка. В конце концов, десять минут – это тоже время. Уже подняв кулак для того, чтобы постучать в ее дверь вспоминаю про новенький мобильник, точно такой же, какой Ленка утопила вчера. Мне его привезли утром, и не распакованная коробка все еще лежит на моем столе.

Как мне отдать ей этот телефон? Что сказать? Привет, мы знакомы всего несколько дней, ты мне понравилась, так что вот тебе новый мобильник? Не подумай, я не собираюсь требовать от тебя что-то за него. Звучит по идиотски. Может, вообще не стоит отдавать его? Но ей же нужен телефон. Как минимум для того, чтобы отвечать на сообщения, которые я буду посылать ей. А я буду писать ей сообщения! Ее номер уже забит в мои контакты.

По дороге из своей комнаты, держа в руке коробку с мобильником, стараюсь не думать о пробегающих десяти минутах. Я уже понял, что мне влетит от физрука.

– Привет, – искренняя улыбка Тины, открывшей дверь после моего третьего стука, лишает меня последних сомнений по поводу опоздания на тренировку.

– Привет, можно? – указываю подбородком на ее комнату.

– Да, проходи.

Она отступает, пропуская меня в комнату, и закрывает дверь. Берет валяющийся на кровати розовый халатик и накидывает его на себя, прикрывая короткие черные шортики и спортивный розовый топ, открывающий ее животик. Стараюсь не смотреть на нее, не хочу смущать. У нее и без этого был тяжелый день.

– Юр, извини, – девочка садится на угол кровати, складывая маленькие ладошки между колен, жует нижнюю губу, устремляет взгляд в пол и замолкает.

Я жду некоторое время продолжения, но его не следует. Извинения мне не понятны.

– Тина, – разворачиваю ее рабочий стул, усаживаюсь на него, опершись локтями о спинку, – что случилось?

– Я не хотела, – тонкий нежный голосок звучит глухо, словно она боится говорить, – чтобы заставлять тебя заниматься со мной.

Улыбаюсь. Она так смешно разговаривает. Акцент не ярко выражен, наверное, дома они разговаривают и на русском. Но вот ошибки в словах и предложениях звучат как-то… мило.