Мой сиамский брат - Генеральный секретарь

.

– А что, Викторин, давай попробуем, чем чёрт не шутит. Хотя теперь насчет этого чёрта…того, надо по осторожнее, Бог ведь есть. Теперь молитву, какую читать надо будет, с патриархом опять же посоветоваться”.

Ильич открыл глаза, рядом наклонилась медсестра, поправляя повязку на голове. Юное, в конопушках лицо, курносый носик, длинные ресницы и завораживающие изумрудные глаза оказались совсем близко. Рыжие, чем-то сладко пахнущие локоны волос касались лица генсека. Он посмотрел еще ниже, на глубокий вырез белого халатика - открылись два очаровательных холма и ложбина упругой груди. Процесс оздоровления организма шефа действительно пошел. Как у героя известной книги, у Ильича бешено застучал пульс в самых неожиданных местах. Давно такого с ним не было. Правая рука генсека легла на обнаженное колено медсестры:

– Как тебя зовут?

– Юля - ответила она Брежневу, покраснев как мак.

– А я, Юля, мужчина - неожиданно близко придвинувшись к ней, сказал Брежнев. Глава 3.

Москва. Лубянка.

В этот вечер он слушал ” В настроении. ” - романтическая, нежная, мелодия любимого Глена Миллера. Он расслабился, закрыл глаза, так лучше думалось. Музыка ласкала душу. Он много лет собирал коллекцию пластинок. Музыка Глена всегда помогала, как хороший старинный друг, с ним всегда лучше работалось. Но сегодня было плохое настроение - “ныла” правая почка. После весенней поездки в Афганистан, где подхватил “азиатский грипп”, он почти все время неважно себя чувствовал. И не смотря на все усилия врачей, болезнь почек прогрессировала. Это только со стороны кажется, что Андропов - Железный Феликс, болезнь подтачивала здоровье. Конечно, он не подавал вида, как устал от этой рези в пояснице. В душе родились строчки:

Да, все мы смертны, хоть не по нутру

Мне эта истина, страшнее нету.

Но в час положенный и я умру

И память обо мне сотрет седая Лета…

По стеклу противно и надоедливо билась муха. Это действовало на нервы и раздражало. Хозяин кабинета взял с большого дубового стола свежую газету. Свернул “орудие убийства” и крадучись подобрался к мухе.
– Бах !- Муха размазалась по стеклу.

– Долеталась цеэрушница - настроение улучшилось.

“Хоть помирать мне рановато, есть у меня еще в жизни дела” ,- подумал Юрий Владимирович. А дела за прошедшую неделю стали интересные. В Политбюро и ЦК теперь много разговоров о Генеральном секретаре. После сентябрьской аварии он разительно переменился. Сначала все перепугались, после первого доклада Рябенко, что Брежнев разбился. Потом, после второго, все вздохнули с облегчением. С главой КГБ по “вертушке” связался начальник Четвертого главного управления профессор Евгений Иванович Чазов. Состояние пациента было удовлетворительное. Леонид Ильич разговаривал, был в сознании. Его поместили в палату, собрали срочный консилиум светил медицины, взяли множество анализов.

Слушая доклад генерала Рябенко, Андропов сначала не поверил, что Брежнев взял с собой в больницу молоденькую медсестру со скорой и поселил ее в соседней палате. Но потом пришлось поверить. Звонил по этому же поводу Евгений Чазов. Ильич послал всех … на три буквы со всеми их предостережениями и опасениями за его здоровье. Неужели повторяется история, как с первой медсестрой Коровяковой? Тогда сразу не хватило духу ее убрать, больно запал на нее старик, но можно понять мужика, последняя, “лебединая” песня. “Медичка” закормила Лёню снотворными. Когда спохватились, было поздно, он пристрастился к ним. Но та история в прошлом. Поразило и взбудоражило всех не новая медсестра. Ильич был известный ценитель прекрасной половины. Удивило другое. Разительные перемены в самом Генеральном Секретаре. Пробыв в больнице два дня, Брежнев, прихватив фаворитку, уехал в Завидово. Опять звонил Евгений Иванович, состояние здоровья Генерального гораздо лучше, чем до аварии. Улучшились все показатели: кардиограмма, анализы и множество других медицинских параметров. И пожалуй, еще более невероятное. Они продолжают улучшаться. Уже сейчас Брежнев выглядит, как пять, семь лет назад. Глава КГБ поехал в Завидово - 6, увидеть все своими глазами.

Кортеж с Андроповым подъехал к охотничьему “домику” Генерального Секретаря к четырем вчера. Уже темнело.

Из окна машины Андропов увидел картину “маслом”. Перед двухэтажным домом генсека, веселилась компания. На лужайке полыхал костерок, на мангале жарились шашлыки. Над ними обмахиваясь от дыма, колдовал комендант Завидово Сторонов. Во главе большого деревянного стола, в окружении охраны сидел веселый и довольный, как объевшийся сметаной кот Брежнев. Одной рукой он обнимал за талию, сидящую у него на коленях рыжеволосую валькирию, в другой держал фишки домино. Эхом громко по окрестностям разносило в ночь смех, шутки, прибаутки и все комментарии игроков. Колокольчиком звенел голосок раскрасневшейся избранницы Ильича.-

– Рыба - вздрогнул стол, подпрыгнули фишки от могучего удара Брежнева. Он притянул к себе девушку и поцеловал в малиновую щеку.

– Увиденная картина настолько впечатлила главного гебиста, что он даже растерялся. Что тут говорить?

– После секундного замешательства Андропов подошел к компании. Строго посмотрел на полковника Медведева - зама Рябенко по охране Ильича. Полковник сидел какой-то ошарашенный, но довольный.

“Дед”, хитро прищурившись, повел знаменитыми бровями, нетерпеливо махнул рукой Андропову - садись мол. Юрий Владимирович только открыл рот сказать. Но тут же пришлось сесть. Брежнев проговорил.-

– Слушайте все анекдот:

Жена вернулась из командировки и орет с порога:

– Что, паразит, опять баб водил?

– Ну, не баб, а всего-то одну. Ты ведь сама сказала перед отъездом: “Только попробуй!”

– Грохнул взрыв смеха. Все дружно рассмеялись. Брежнев довольный эффектом локтем подталкивал свою раскрасневшуюся пассию и радостно повторял:

– Только попробуй, только попробуй одну. Вот мы и попробуем. Нет вершин, которые не взяли бы коммунисты.- И опять поцеловал медсестру.

– Андропов ни как не мог придти в себя. Только восемь дней назад видел Брежнева. Это был быстро дряхлеющий, плохо выглядевший и говоривший старик. Совсем недавно в личной беседе Чазов говорил, что дни Генерального Секретаря сочтены. Год, максимум два. А здесь? Таким Брежнева он помнил в году семьдесят втором, семидесятом. Да, прав профессор, это все очень необычно и непонятно. Подмена? Нет, это Брежнев. Найти двойника, чтобы никто не заметил и не почувствовал подмены? Такое невозможно в принципе. Да и был он все время на глазах охраны. Но изучить феномен необходимо самым подробным образом, привлечь лучших спецов. С сохранением абсолютной секретности.

– Тем временем генсек поднялся. Сказал:

– Вы тут ребята побудьте, шашлыки пожарьте, разрешаю по сто пятьдесят коньячку, кто хочет.- И взглянув на раскрасневшуюся избранницу “Зевса”.-

– Ты тоже, рыжик, останься.- Обратившись к Андропову, сказал:

– А Вас, Штирлиц, я попрошу …пройти со мной в кабинет. Юрий Владимирович, есть разговор.

– И улыбнувшись оставшейся компании, погрозил пальцем.
– Не хулиганьте, а то соседи милицию вызовут.

Настроение у Брежнева-Викторина было замечательное. Чувствовать себя снова молодым, как в шестьдесят пять, и с каждой минутой все более здоровым это просто пьянило. Счастье не просто жизни, а здоровой жизни, было непередаваемо. Брежнев почти все время шутил, улыбался, много и хорошо говорил. Исчезала дефективность речи. Память, слух, походка. Все менялось. Молодел весь.

Его настроение передавалось окружающим. Охрана, секретари, егеря, повара все улыбались. Словно солнце внутренним светом озарило их лица. И даже, всегда серьезный и невозмутимый как скала, личный адъютант и телохранитель Ильича полковник Медведев Владимир Тимофеевич мечтательно улыбался. Совсем недавно для всех было понятно, что скорая смерть генсека не за горами. Каждый из охраны хотел только одного, чтобы это случилось не в его смену. Теперь все изменилось. В особой спец. экспедиции ЦК Брежнев стал заказывать книги различной тематики, чем вызвал там целый переполох. В личном дневнике, который вел с войны, он писал теперь не только о своем весе, и что делал, кому звонил. А о прочитанных новых книгах. Для окружающих было очень непривычно видеть “деда” с книгой.

Андропов и Брежнев поднялись на третий этаж в кабинет - библиотеку. Здесь в этой небольшой комнате находился стол, маленький диван, кресло и книги, альбомы с фотографиями. Правда, в основном здесь были книги подарочные - к юбилею. В прежней жизни Ильич не любил читать, все больше на слух улавливал. Обычно просил об этом секретарей и помощников. Глава КГБ знал об этом. И поэтому весьма удивился, увидев два десятка различных по тематике книг, сложенных стопками на столе.

Брежнев с удовольствием наблюдал за тем, какое впечатление произвело изменение обстановки кабинета на Андропова. Шеф сел в кресло, спиной к окну, Юрий Владимирович расположился на диванчике. Брежнев вдруг в “лоб”, спросил.-