Мой сладкий побег
Шрифт:
Когда Рене, наконец-то, вышла из своей лаборатории, от нее разило формальдегидом, и у нее был сумасшедший блеск в глазах. Она, должно быть, что-то разрезала.
— Повеселилась? — спросила я, когда встала. Моя спина затекла после целого дня сидения.
— Мы вырезали плод свиньи. Это было потрясающе, — сказала она, как будто говорила о просмотре последнего девчачьего кино с работягой-вампиром.
— Иногда я задаюсь вопросом, родственники ли мы, — сказала я, когда остальная часть её класса разошлась. Они не казались такими восторженными, как Рене.
— Я спрашиваю себя об этом годами, — сказала она, когда мы направлялись на ланч.
— Сегодня у меня 3-х часовая смена в больнице, — сказала она, после того как уничтожила гамбургер и накинулась на жаркое. Как она оставалась настолько худой — было выше моего понимания. Обычно я поддерживала себя в форме или что-то вроде того.
— И?
— И ты идешь со мной, так что я надеюсь, что у тебя есть дела, которые нужно сделать. Может, подать документы вместе.
Я бы предпочла высверлить себе зубы, но по взгляду Рене было понятно, что она не оставила мне выбора.
— Так теперь ты мой тюремщик, да?
— Ну, я не должна была им быть, если бы ты просто следовала проклятым правилам, Джосселин.
Боже, это звучало так, как говорила мать. У неё даже было такое же я- разочарована-в-тебе лицо.
— Ладно. Мне разрешается сходить в ванную или тебе нужно пойти со мной, чтобы стоять надо мной, когда я писаю?
— Как мило, — сказала она, когда я встала.
* * *
Я потратила оставшуюся часть дня на просмотр фильма по компьютеру. Я начала делать обзоры фильмов, чтобы хоть немного оживить мой блог. Как правило, обзоры получали довольно много отзывов, особенно если они были на классику восьмидесятых. Я начала с « Шестнадцати свечей», затем, моё настроение расположило меня на Джона Хьюза [9] , поэтому я включила « Феррис Бьюллер берёт выходной», а затем « Милашка в розовом», который продлился почти до конца смены Рене.
9
Джон Хьюз — американский режиссёр, продюсер и сценарист. Среди его работ такие фильмы как: « Клуб Завтрак», « 16 свечей», « Бетховен», « Один дома», « 101 далматинец» и многие другие.
Я ночевала в одном из холлов, и для больницы было довольно тихо. За исключением случайного скрипа обуви медсестры по линолеуму или беспокойной суетой малыша или монитора. Я обедала в столовой, но это было несколько часов назад, и я нуждалась в перекусе. Рене показала мне автомат в коридоре, так что я выудила из сумки несколько четвертаков и поставила фильм на паузу.
— Да, — сказала я с облегчением, когда увидела, что там были и M&M’s, и Skittles. Я не могла есть одни конфеты без других. Это было что-то, что я начала делать еще в детстве, и это была одна из тех вещей, которые я всегда делала и которые никогда не менялись.
Мой M&M’s закончился, но тупой Skittles застрял на месте. Отлично. Я
похлопала автомат, чтобы конфеты сами вывалились. К счастью, не было никого вокруг. Я не хотела уничтожить медицинскую собственность. Это было бы определенно против правил Рене.Я повернула плечо и толкнула в сторону автомата, отчаянно пытаясь получить пакет конфет, падающий из лап машины.
— Давай же, сукин ты сын, — сказала я, засовывая руку в автомат.
— Ты должна встать боком, чтобы у тебя получилось, — сказал чей-то голос, заставляя меня поднять глаза, отвлекая от штурма торгового автомата.
— Что?
Парень был одет в мешковатую толстовку и такие же мешковатые джинсы. У него была темная кожа, короткие черные волосы и большие удивительные зеленые глаза. В отличие от моих, которые были с синеватым оттенком, его отливали золотым. Они были большими, в особенности когда он смотрел на меня. Он дернул подбородком в сторону автомата.
— Ты должна встать боком к нему. Вот так, — сказал он и обернулся, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Он показал мне жестом отойти в сторону. — Суть в том, чтобы засунуть все своё тело в него. Не только плечи.
Мне показалось, или он заигрывает со мной? Я посмотрела на него, и он засмеялся. Нет, не показалось. Это был один из тех видов смеха, когда вы хотите посмеяться рефлекторно. Я едва могла скрыть улыбку, которая уже расплылась на моем лице.
— На счёт три, — сказал он, засовывая руки в машину рядом с моими. Вблизи, его глаза были еще ярче. Они почти светились.
— Раз, два, три, — крикнул он, и мы одновременно засунули руки в автомат, который двигался быстрее, чем когда я подталкивала его одна. Я услышала глухой звук — это падали Skittles. Парень обошёл автомат вокруг и вытащил пакетик.
— Миссия выполнена. — Он подмигнул, когда протягивал их мне.
— Спасибо, — сказала я, стараясь не касаться его руки. Я развернулась и собиралась уходить, но он издал такой звук, будто хотел что-то сказать. Я остановилась, ожидая.
— Я должна вернуться, — выпалила я, чтобы нарушить тягостное молчание.
— Ох, прости. Конечно, конечно, — сказал он, качая головой, как будто что-то забыл и только что вспомнил. Он улыбнулся и засунул руки в карманы.
— О'кей. Ладно, пока, — я помахала ему рукой и развернулась. Какой извращенец.
— Не забудь. Запихни все свое тело в следующий раз, Рыжик, — сказал он, заставляя меня оглянуться. Рыжик? Раньше я такого о себе не слышала. Хорошо, что он не назвал меня Морковкой.
– Я запомню. Спасибо.
Я резко развернулась и зашагала обратно. Его смех эхом раздавался позади меня.
Когда я вернулась назад, гостиная была по-прежнему пуста, и все мои вещи были все еще там, так что я уселась и решила посмотреть ещё один фильм.
Вдруг кто-то затряс меня за плечо.
— Эй, Джос. Пора, — сказала Рене, и её голос оказался мягче, чем обычно.
Таким голосом она, наверное, разговаривает с пациентами. Я бы сейчас заснула на диване. Экран компьютера был черным; он перешёл в спящий режим.
Рене села рядом со мной, вытягивая ноги в коленях и издав тяжелый вздох.
— Что ты здесь делаешь?
— Ничего, — сказала я, разминая шею. — Сколько времени?
— Десять. Ты готова ехать домой?
Домой.
— Да.
Я опустила ноги и села.
— Я вижу, ты атаковала автомат,— сказала она, взяв в руки пустые упаковки от конфет. — Как ты можешь смешивать эти конфеты?