Мой слуга Тень

Устав метаться, Ирис взяла из шкафа книгу – какой-то потрепанный роман – и села у окна за шторой.

В саду царили покой и безмятежность. По траве прыгали солнечные зайчики, над кустами роз вились бабочки и шмели. Мирная сельская картина успокоила Ирис и вогнала ее в транс.

Впервые за многие годы не нужно никуда спешить, ломать голову о том, где они с Финеасом будут ночевать и где найти денег рассчитаться с трактирщиком.

Нужно написать отцу и рассказать ему новости. Но он не сможет дать толкового совета – тут ей придется полагаться на саму себя.

Ее размышления прервал звук открываемой двери – в гостиную вошел Рекстон.

Дворецкий нес корзину, в которой лежали тряпки и стояли бутыли с бытовыми средствами. Он не заметил девушку за шторой, а она не дала о себе знать и стала наблюдать из своего укрытия.

Ректон принялся методично обходить комнату. Заглядывал под мебель, проводил пальцами по полкам в поисках пыли, а когда находил, со строгим видом делал пометку в блокноте.

Порой брался за тряпку, опрыскивал ее средством из пульверизатора и протирал поверхности и плафоны.

Ирис засмотрелась. Всегда приятно видеть человека за работой, которую он выполняет споро и уверенно. Рекстон хорошо знал свое дело, и хотя он был старшим среди слуг, не гнушался запачкать руки.

И как он красиво держится! Не каждый аристократ может похвастаться такой безупречной осанкой, разворотом плеч и плавностью движений. Титул барона подошел бы ему ничуть не меньше, чем Даниэлю. Во всяком случае, чувства собственного достоинства Рекстону не занимать.

Закончив протирать настенный светильник – Рекстон был так высок, что ему для этого не понадобилось подставлять табурет – дворецкий неожиданно повернулся и резко отдернул штору.

– Изволите шпионить, госпожа Диль?

– Больно надо. Я просто сидела у окна и думала.

– О наследстве?

– Разумеется.

Ирис отвернулась к окну, давая понять, что не хочет продолжать разговор.

Но Рекстон не уходил.

– Вы уже приняли решение? – спросил он ровным голосом.

– Какое?

– О том, как поступите с домом.

– А что вы мне посоветуете? – вырвалось у Ирис.

Дворецкий поставил пульверизатор на стол, положил тряпку.

– Вы позволите? – он указал взглядом на соседний стул.

Сначала Ирис не поняла, что он хочет, но потом догадалась – он просит разрешения сесть. В ее кругах мужчины так не деликатничали.

– Да, конечно.

Рекстон опустился на стул рядом с Ирис и непринужденно оперся локтем о подоконник.

– Зачем вам мой совет, госпожа Диль? Ведь вы приехали сюда за деньгами. Если продадите дом, вы их получите.

– Я приехала сюда познакомиться с отцом.

– Неужели вы не рады, что он осчастливил вас в завещании?

– Я озадачена. Рекстон, что вы мне посоветуете? Вы знали барона долгие годы. Вы живете здесь. Что будет, если я продам дом? Я много выручу?

– Не очень. Дом требует ремонта. В фундаменте есть трещина. Нужны средства для восстановления, а их у вас нет. Однако покупатели на него быстро найдутся. Особняк старинный, с интересной историей и архитектурой. На вырученные деньги вы сможете купить квартиру в столице. Ваши тетя и кузен получат значительно меньше. Госпоже Эрколе придется отложить часть суммы на проживание, значит, она сможет приобрести лишь крохотную квартиру в ближайшей деревне. Господин Эрколе свою долю, скорее всего, потратит на удовольствия.

– По завещанию вы получите тридцать процентов от продажи.

– Да, это неплохая сумма.

– Вы хотите, чтобы я продала дом?

Ирис поежилась. Когда Рекстон смотрел на нее таким тяжелым, внимательным взглядом, ей делалось неуютно. Под маской сдержанного слуги скрывается очень непростой человек с сильным характером и волей.

– Нет. Господин цу Герике желал, чтобы вы оставили дом. Плохо, если господин и госпожа Эрколе лишатся своего жилья. И я не хочу уходить из поместья. Это и мой дом тоже, госпожа Диль. Я счастлив здесь. Но мои желания не играют никакой роли. Важно то, что вы решите.

– Мне бы тоже хотелось жить здесь. Как вы думаете, это возможно?

– Все возможно, если у человека есть желание. И, простите за каламбур, возможность.

– У меня есть желание. А возможности нет, так?

– Содержать особняк дорого. Денег у вас теперь нет. Или есть, госпожа Диль?

– У меня ни гроша.

– Я так и думал.

– Значит, очевидный выход – продать дом?

– Для вас – да. Вы получите деньги, которые вам так остро нужны.

– Почему вы думаете, что они мне нужны?

– А разве нет?

– Ладно! – воскликнула Ирис с отчаянием. – А что бы вы сделали на моем месте?

Рекстон помолчал. Коротко вздохнул и нехотя произнес:

– У меня есть кое-какие сбережения. Барон цу Герике щедро оплачивал мои услуги. Деньги выгодно вложены. Я бы снял их и начал свое дело, чтобы иметь доход. Восстановил бы особняк. Госпожа и господин Эрколе сохранили бы свой дом и я обеспечил бы их содержание.

– Вы можете это сделать?

– Я мог бы это сделать для госпожи и господина Эрколе. Для вас… простите, нет.

– Вы все еще мне не доверяете.

– Позвольте быть откровенным, госпожа Диль… Нет, не доверяю. Я не знаю вас и не знаю ваших намерений. Нет никаких гарантий, что в один прекрасный день вы не продадите дом и не выставите нас вон. Или не провернете какую-нибудь махинацию. Тогда я потеряю все: и дом, и вложенные в него деньги.

– Ясно. Я вас поняла, – с горечью сказала Ирис.

Да, она его действительно понимала. Она была практичной, как и дворецкий, и не доверяла людям. Она прошла хорошую школу жизни. А Рекстон был еще и весьма расчетлив.

Рекстон молчал и смотрел на нее, словно ждал продолжения разговора. У него были серо-зеленые глаза, опушенные черными ресницами, и очень суровая линия бровей.

– Как вас зовут?

– Простите?

Серо-зеленые глаза озадаченно прищурились, а линия бровей стала еще суровее.

– Как ваше имя? – терпеливо повторила Ирис. – У всех людей есть имя и фамилия. Или слуги, как домашние животные, имеют лишь что-то одно?

– Зачем вам мое имя? К дворецким принято обращаться по фамилии.