Мой сводный с Цварга

«Я могу сказать родителям, что не хочу замуж, а затем обратиться в Планетарную Лабораторию. Никто ничего не узнает… никто не осудит…»

Сердце забилось в груди часто-часто, разум тут же нарисовал образы двойняшек, похожих на Яранеля. Его дымчатые глаза, бархатный голос, красивые руки.

Это было безумие. Это было невозможно. Это было… слишком соблазнительно, чтобы не подумать об этом ещё раз. Впервые за долгое время у меня появилась настоящая надежда. Надежда на то, что я могу быть матерью, могу создать что-то своё, даже если всё пойдёт не так, как я мечтаю. Даже если Яр никогда не узнает о моих чувствах, начнёт сторониться или выберет другую. Я почувствовала, как щёки потеплели от мысли, что я смогу быть с Яром хотя бы так, и поймала на себе задумчивый взгляд мамы Ланы.

— Айлин, тебе нехорошо?

— Всё в порядке. Просто в салоне душно что-то.

— Да, и правда душно, но уже приземляемся, — пробормотала мама, переводя взгляд в окно, и тут же ойкнула: — Ой, смотри, тебя уже дожидаются!

— Кто? — Глупое сердце подпрыгнуло аж до горла, но меня дожидался, увы, совсем не Яранель.

— Ханс, архитектор, помнишь его?

Шофёр начал снижение, а мама внимательно рассматривала одного из моих ухажёров.

— Помню, — выдохнула я.

Как такого не запомнить? Он угостил меня вином и давил на меня тогда на лоджии, проникая в личное пространство. Сейчас этот мужчина, одетый в белоснежный лыжный костюм, стоял около нашего шале и, очевидно, кого-то ждал. Судя по замёрзшему венику в руках — меня.

— Как здорово! Сейчас приземлимся, иди поздоровайся. До ужина покататься успеете.

— Мам, но я не хочу… — начала я, но Лана перебила.

— Айлин, а ну перестань. Он архитектор, ты декоратор, вы просто обязаны найти общий язык! Просто покатайся на лыжах, ты же любишь это. Такие знакомства важны. Разве не ты рассказывала час назад, что планируешь строить карьеру и сама себя обеспечивать?

Я вздохнула, стараясь не выдать раздражения.

— Планирую, конечно.

Но это не отменяло того факта, что Ханс мне не нравился. Он выглядел слишком уверенным, слишком самодовольным. А ещё от него веяло той самой энергией, которая заставляет тебя чувствовать себя товаром на рынке, особенно если ты террасорка.

— Вот и отлично, — улыбнулась Лана. — Иди. В новом комбинезоне ты выглядишь шикарно, а он, возможно, сможет тебе чем-то помочь в будущем.

[1] АУЦ — Аппарат Управления Цваргом.

Глава 8. Элионора

Яранель

Сводная сестра вместе с матерью с раннего утра уехали по магазинам, а я сжимал коробочку из ювелирного и думал о том, как подарю её Айлин. Как она обрадуется… Как сама догадается до смысла украшения. Или я ей его объясню.

Но, честно говоря, хотелось подарить украшение ещё в прихожей. Её лицо в тот момент — чуть растерянное, с едва заметным румянцем — стояло у меня перед глазами всю ночь. Тогда я успел удержаться. После того разговора с отцом он будто сорвался с цепи. Следил за каждым моим шагом: куда я пошёл, что делаю, с кем разговариваю — всё это, похоже, стало для него делом планетарной важности.

— Ты ведь встретишь Элионору на празднике? — спросил Арно Рошфор утром, ненавязчиво появляясь в дверях моего кабинета. — Надеюсь, ты проявишь себя с лучшей стороны и не станешь хамить девушке.

Я стиснул зубы, чтобы не выдать раздражения.

— Конечно, отец, — ответил я сухо, но он явно не собирался уходить.

— Ты же понимаешь, что выбор Элионоры — это не просто личное дело. Это шаг к укреплению нашего рода.

Я выдохнул, потрогал заветную бархатную коробочку в кармане брюк и посмотрел ему прямо в глаза.

— Отец, может, ты наконец доверишь мне самому разобраться в моей жизни?

Его лицо напряглось, но он не стал продолжать. Просто отвернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

Оставшись один, я почувствовал, как внутри всё клокочет. Почему он не может оставить меня в покое? Почему не видит, что я уже всё для себя решил?!

«А что ты для себя решил, Яр? Что подаришь украшение на двадцатипятилетие и признаешься в чувствах? — вдруг заговорила со мной совесть. — Ну допустим, ты вырулишь эту ситуацию. Отбросим мнение общества, резонансный случай, внимание прессы и негодование отца, который даже за шутку посчитал то, что у тебя якобы может быть привязка к Айлин. Где гарантия, что она испытывает к тебе хоть что-то, кроме нормальных сестринских чувств? Где гарантия, что, будучи террасоркой и впитав с молоком матери это идиотское безграничное послушание и раболепие перед мужчинами, Айлин действительнополюбит тебя так, как ты того хочешь, Яр, а не будет смиренно терпеть супружеский долг?!»

От всех этих противоречивых мыслей трясло так, что я с трудом сосредотачивался на реальности. В один миг хотелось наплевать на всё, послать к шварховой матери будущее — даже если отец лишит наследства — да и пускай! — броситься к Айлин, поцеловать и поставить перед фактом, что она моя. В другой — с тоской осознавал, насколько это низко, подло и безнравственно… не говоря о том, что даже если она скажет «да», ей придётся жить под неодобрением отца и давлением окружающих, а слово вырастившего мужчины для неё очень много значит. Даже больше, чем собственные желания. Швархи бы побрали террасорское воспитание!

Именно в таких растрёпанных чувствах я и оказался около снятого шале близ начала снежной трассы вместе с Элионорой.

— Спасибо за букет. Он очень милый, как и ты.

— Это простая формальность. Я объяснил, что это не свидание. Наши семьи сотрудничают, а потому я здесь, — в который раз повторил я, чувствуя по бета-колебаниям, что Элионора в первый момент расстроилась, но вновь пытается флиртовать.

Впрочем, последнее меня мало волновало. Я расставил все точки над рунами и объяснил цваргине, что она меня не интересует. Весь последний час я стоял на свежем воздухе недалеко от паркинга для флаеров и бросал взгляды на голубое небо. Когда же Айлин с мамой уже прилетят?

— Да поняла я уже. Ты не хочешь со мной встречаться, но ты же преподашь мне индивидуальное занятие, верно?

— Вообще-то я кое-кого жду и не хочу уходить… — начал я, но был перебит внезапно громким голосом Элионоры.

— Добрый день, господин Арно! Вы не возражаете, если я украду вашего сына до вечера? Очень хочу научиться стоять на сноуборде. — Она даже рукой отцу помахала.

Он как раз вышел на крыльцо шале. Видимо, тоже маму с Айлин ждал.

— Конечно, развлекайтесь. До ужина ещё масса времени. — Рошфор кивнул, а у меня внутри всё вскипело от злости.

Ведь Элионора это сделала специально! Вот ведь зараза!

— Ну смотри, — усмехнулся я, подхватывая сноуборд.

Стоять на доске существенно сложнее, чем на лыжах. Я знал это с детства, потому что любил и то, и другое, а вот Элионора, очевидно, вообще со спортом не дружила. Уже у бугельного подъёмника она вцепилась в меня обеими руками, а точнее — всеми клешнями, как цапля в добычу.

— Я не могу! Это страшно! Помоги! — кричала она, чуть ли не взвизгивая.

Если бы не горнолыжные костюмы… поза бы приняла весьма пикантный оттенок. После такого цирка я перешёл на трассу с кресельными подъёмниками, надеясь, что там хотя бы обойдётся без сюрпризов, но Элионора как будто решила вывести меня из себя.