Мой сводный враг

— Прости, Вика, мы спешим, — Артем пытается обойти ее по широкой дуге, но не тут-то было. Она плавно наклоняясь, преграждая ему путь.

— Может, хотя бы кофейку? Тут неподалеку наше…

— Мы. Спешим, — цедит Артем, и я буквально кожей чувствую его недовольство. Не знаю, как мне стоит себя вести, а потому просто отмалчиваюсь.

— Что, вернулся в Москву, и сразу погрузился в дела, что тебе до старой подруги теперь нет никакого дела? — Вика обиженно и оттого еще более наигранно дует губки, прижимается к Артему своим бюстом, вцепившись в руку.

— Никакого, — кивает Артем, каменным изваянием замирая на одном месте. На рыжеволосую намеренно не смотрит.

— Жаль, а то повторили бы наши эксперименты, как в старые добрые, — сексуально облизнувшись, произносит Вика. Я не знаю, куда мне смотреть. Даже уйти не могу, оставив этих двоих вдвоем — они преграждают путь.

— Не люблю б/у товар, — возвращает ей Артем улыбку.

— А вот раньше тебя это не волновало.

— Можно я все же пройду? — подаю голос. Смотреть на эту парочку мерзко, и я бы с удовольствием бы отсиделась в машине.

— Что, решил привить своей сестренке вкус? Уже отметились в раздевалке? — с насмешкой выплевывает она. — Ну да, инцест — дело такое. Только в кругу семьи, тут третий лишний.

От последней фразы меня накрывает ужасом. Она что… совсем ку-ку?!

— Вика, мне никакого дела нет до твоего живого воображения, просто отойти в сторону и дай мне пройти, — в моем голосе буквально плещется яд.

— Да пожалуйста, — он делает крохотный шажочек в сторону, ничем не облегчая мне дорогу.

— Детский сад, — раздраженно бросает Артем и все же выдергивает свою руку из ее цепкой хватки. — Олеся, пойдем.

Хватает меня за запястье и тянет к машине, даже не оборачиваясь на Вику. Я чувствую его напряжение, чувствую, как его потряхивает. Интересно, это от злости или от того, что рыжая хорошенько так потрясла перед ним грудями?

 – По-моему, она была бы не против сыграть с тобой в «тили-тили-тесто», – бормочу я, оказавшись в салоне машины, подальше от Вики. – Может, стоило дать ей эту роль?

 – Мне кажется, или Ягодка ревнует? – лицо Артема чуть не лоснится от самодовольства.

 Боже, ему самому-то не надоело каждое слово пропитывать сексуальными намеками? Один, ну два раза это еще было бы забавно, но тысячу… Если бы не страх запачкать платье кровью, саданула бы ему как следует.

 – А если я сменю духи на хвойный освежитель воздуха, ты перестанешь меня так называть? – мрачно вопрошаю я, но Артема ничем не проймешь. Он ржет, скотина, и нисколечки не сожалеет о своем поведении. – Слушай, я понимаю, тебе весело. Но, может, хватит до меня докапываться? Бери свою рыжую ведьму и вперед, она изобразит влюбленную невесту куда убедительнее.

 Смех будто застревает у Артема в горле, и он крепче сжимает руль.

 – Нет, с ней я больше связываться не стану, – в голосе Артема появляются такие жесткие нотки, что мне становится не по себе.

 – Вот как? Потому что она тебя отвергла в свое время? Или предпочла другого?

 – Ты бы не говорила, о чем не знаешь, – Артем сосредоточенно смотрит на дорогу. Потом вздыхает и продолжает: – Она больная, Лесь. Натуральная психопатка.

 – Да ладно! Потому что она тебя домогается, а не наоборот? И вообще, как будто тебя когда-то останавливало, что у женщины выше сисек.

 – Представь себе, – резко отвечает Артем. – Я не хочу, чтобы за секс мне потом вскрывали череп. Плюс она меня не возбуждает.

 – Ой ли… – подозрительно щурусь я, потому что перед глазами стоит яркая картинка, как он самоублажается в кресле после Викиного визита.

 – Хочешь послушать, кто меня возбуждает на самом деле? – Артем понижает голос до интимного баритона и, остановившись на светофоре, поворачивается ко мне, выразительно изогнув бровь.

 – Твою ж мать, – я устало закрываю лицо рукой.

 – Давай-ка соберись, невестушка, – не унимается Артем. – Мы уже подъехали почти, а у тебя никакой страсти.

Он паркуется около бизнес-центра, и на одной из табличек я замечаю логотип точь-в-точь, как на каком-то буклетике дома. Стало быть, мы на месте. Набираю побольше воздуха, медленно выдыхаю, стараясь унять дрожь в пальцах. Врать я никогда не умела, а мысль о том, что мне придется еще и исполнить целую роль, да так, чтобы на нее купилась посторонняя женщина, которая целыми днями только и видит счастливые парочки, добивает. Изобразить влюбленность в Артема? Когда мне хочется его придушить? А от каждого его прикосновения меня словно бьет электрошокером? Отлично вообще.

 – Значит, легенда такая, – Артем ставит машину на тормоз. – Мы познакомились год назад на свадьбе дочери Валикова.

 – Того самого? – округляю я глаза. – Певца с шевелюрой?

 – Ага, у которого еще перхоть прошла после первого применения шампуня, – улыбается Артем. – Я погуглил, свадьба и правда была год назад, тут не подкопаешься. И там была такая уйма гостей, что нереально проверить. Загородный отел «Риверсайд», запомни, если вдруг пригодится. Там сосны, река, короче, сплошная романтика. Ты сломала каблук и заблудилась в лесу, я нес тебя на руках до номера. Китайские фонарики, музыка… Короче, мы сразу поняли, что нашли друг друга.

 – О, да кое-кто, оказывается, знает толк в бразильском мыле!

 – Потом были конные прогулки, – Артем игнорирует мой сарказм. – Я пригласил тебя в круиз по Средиземному морю, мы не вылезали из каюты, разумеется.

 – Угу, – киваю я. – Позы тоже надо будет ей перечислять?

 – Балда! Это все наши воспоминания. И они должны быть на свадьбе, поняла? Мы хотим свадьбу в средиземноморском стиле. За городом. Белые занавески, соответствующее меню, колонны. Плюс лошади. Наша задача сейчас нагрузить ее такими пожеланиями, чтобы она сразу поняла: мы – дико капризные, нам надо угодить по полной, чтобы потом выйти на медийных клиентов.

 – Капризная, медийная и на лошади. Это твой идеал?

 – Не старайся, Ягодка, – улыбается он. – Я же вижу, как ты нервничаешь!

 – Из меня актриса – никакущая, – кисло отзываюсь я.

 – Хорошо. Вот Вика тебя бесит?

 – Риторический вопрос.

 – То, что нужно! Значит, представь, что ты ее передразниваешь. Веди себя так, как она. И не бойся переборщить: поверь, по хамству и скандальности у золотых деток трудно пробить дно.

 – Говоришь, как будто по себе знаешь, – щурюсь я.